Мы родились и жили на Урале–реке... (СИ)

уральских школ. По окончании учебного года уволилась, полагая, что мы

покинем родной город. И теперь терпеливо ждала, когда и куда придется

уезжать... Но наше будущее пока “висело в воздухе...”

Аспиранты прошлых лет как - то пожаловались Министерству

высшего образования на свое сложное (безработное) положение после

окончания учебы и защиты диссертаций, и тогда московское начальство

“рекомендовало” руководству университета обязательно “находить

молодым специалистам рабочие места ”. Комиссия, решавшая вопросы

нашего “трудоустройства”, отправила Леонида в Узбекистан (Андижан), а

мне - “посоветовала” обратиться в министерство, которое некогда

определяло мою судьбу.. Чиновники из Алма - Аты отправили меня к

директору (тогда еще не ректор, а директор) Актюбинского пединститута

Г. Абуханову, но переписка с ним оказалась бесполезной: выяснилось, что

местный вуз не нуждается в услугах будущего ученого филолога , хотя на

кафедре русской литературы не было ни одного серьезного специалиста.. .

...Лишь в конце августа я закончил все свои “бумажные” дела. И мы

поехали в Уральск...Заканчивавшееся лето оказалось для меня как никогда

беспокойным и утомительным. На тревожные вопросы родителей: ”Где

будешь работать?.. Куда поедешь? А может, дома останешься ? ” я мог

ответить только так: “...Возвращусь в Ленинград и уж там попробую

искать работу?..” Но вернуться в Питер мне не удалось: трудовые

сложности неожиданно быстро разрешились в родном городе ...

Совершенно случайно, на улице встретил Е. Е. Соллертинского,

нового заведующего кафедрой литературы пединститута (он недавно

защитил диссертацию “по творчеству” В. Нарежного). Я знал этого

преподавателя: когда - то он читал студентам лекции по древней русской

литературе.. Из короткого разговора с Евгением Евгеньевичем понял, что

он решил несколько “обновить” состав кафедры. Как будто случайно

руководитель кафедры сказал, что появилось несколько свободных

должностей. И предложил: ”Не хотите поработать у нас?.. Приглашаю.

264

Соглашайтесь.. Будете самостоятельно разрабатывать и читать два

курса...И вести семинар...До защиты - ассистент, после защиты -

посмотрим и решим...”

Оля, услышав от меня заманчивое, по ее мнению, предложение нового

“завкафа”, сразу же предложила остаться в Уральске: ей не хотелось

расставаться с родителями. У них, кроме дочери и внучки, близких родных

в городе не было... Обрадовались и мои родители, узнав о возможной моей

работе в городе: сын теперь будет жить рядом с ними и учить студентов в

институте.. Отец услышал в моем возвращении в родные места “голос

казачьей крови”, увидел любовь к раздольным степям и строптивой реке...

Причина радости мамы была совсем иной...За долгие годы жизни она

привыкла видеть детей рядом с собой: только тогда чувствовала себя

спокойной и счастливой...

Сомневаясь в своем решении, ругая себя самыми последними

словами, я все же принял предложение Е. Е. Соллертинского, поскольку

ничего другого, связанного с будущей работой пока не видел и не

находил....

Должен честно признаться, что тогда я не хотел ни жить, ни работать

в родном городе. Мечтал проверить себя в новом, совершенно незнакомом

месте. Но, к сожалению, мои поиски оказались безрезультатными..

Владимир, студент факультета, на котором мне предстояло работать,

удивился: “… Ты будешь читать лекции на первом курсе? И вести

семинар на четвертом?. А вдруг попадешь в мою группу?. Не боишься?..”

Костя, не имевший отношения к литфаку, спокойно встретил известие

о моей будущей работе: “.Если тебе нравится, то почему бы заново не

встретиться и не познакомиться со студентами - в новом образе...”

Директор института Ксения Афанасьевна Утехина (лингвист ) не

стала разговаривать со мной (обиделась из - за моего отказа работать на

кафедре русского языка), но все же согласилась “зачислить в штат кафедры

литературы” бывшего студента… Предупредила Евгения Евгеньевича, что

“обеспечить молодого специалиста жилой площадью” институт не может,

и он (то есть я) должен самостоятельно “решать эту проблему”. Я же

надеялся получить хотя бы небольшую комнату в студенческом

общежитии... Возник серьезный повод отказаться от работы в родном

институте . Но время “свободных поисков” было окончательно упущено.

И я остался в Уральске, уверенный в том, что задержусь здесь на один - два

года.. Успокаивал себя: конечно, город на Урале после города на Неве -

не лучший вариант жизни и работы.. Но где - то надо было начинать...

Позже, в 60 - 70-е годы, я неоднократно получал приглашения из

российских вузов (институты и университеты), но оставить Уральск так и

не решился.. Жалею ли, что остался на многие годы в родном городе?

Пожалуй, дать однозначный, вполне определенный ответ на этот вопрос я

265

не могу.. Даже сейчас, - спустя 60 лет . Наверное, в любом ответе (

положительном или отрицательном) не содержалось бы той полной

правды, которая могла бы удовлетворить меня..

Впрочем, тогда, в середине 50- х , для меня главными проблемами

стали не столько первые лекции в институте, сколько успешная защита

диссертации и ее утверждение в ВАКе...

11

...Два месяца я напряженно работал в студенческих аудиториях: читал

лекции на первом курсе (русский фольклор) и руководил спецсеминаром (

“Проза А. С. Пушкина”) в одной из групп четвертого (но к старшему брату

не попал)... Декан Федор Николаевич, опасаясь, что я останусь в

Ленинграде на длительное время, “ставил” меня в расписание занятий

гораздо чаще, нежели было определено учебным графиком. Лекционная

“гонка” оказалась для меня тяжелой и оказалась, думаю, не совсем

профессиональной. До сих пор с тревожным удивлением вспоминаю то

сложное (не только для меня, но и для Оли) время, когда днем - институт и

студенты, вечером и ночью - поиски нужного нового учебного материала,

его анализ и подготовка очередной лекции... Впрочем, я не боялся

студенческой аудитории, уверенный в том, что неплохо разбираюсь в том

“материале”, о котором говорил студентам. Но все же должен честно

признаться, что в те первые недели (и месяцы) работы я не чувствовал себя

преподавателем вуза. Но надеялся, что со временем необходимый

профессионализм обязательно во мне “проявится”. Невольно вспомнил

Ефима Захаровича, когда - то уверенно и увлекательно читавшего

студентам “мои” лекции по фольклору. Вспомнил и написанный под его

руководством “скандальный” доклад, вызвавший странную, болезненную

реакцию преподавателей - историков...

...В начале ноября я отправился в Ленинград, зная, что защита

диссертации назначена на середину месяца...Накануне этого важного для

меня события следовало внимательно присмотреться к обстановке на

кафедре и факультете (не изменилась ли?), обязательно встретиться (и не

раз!) и обсудить с Борисом Викторовичем текст моего выступления,

посоветоваться с Игорем Петровичем, поговорить с оппонентами, узнать:

все ли члены Ученого Совета получили мой автореферат и пр. Более двух

недель волновало душу непонятное беспокойство, пугали мысли о том,

как будет проходить заседание, появилось желание угадать итоги

голосования и пр.. Все необходимое, кажется, я выполнил, причин для

тревоги внешне не видно, но общее настроение - непонятное,

непривычное: ведь соискателем ученой степени я еще никогда не был…

266