Жизнь одного химика. Воспоминания. Том 2

После такого решения правительства, я был вызван в Реввоенсовет к Уншлихту, который заявил мне, что в ближайшее время я должен буду выступить с речью» относительно необходимости развития химии в стране _;и указать на связь мирной химической промышленности с задачами обороны государства. Он мне сказал, что первая речь будет произнесена Л. Д. Троцким более на политическую тему. Я заявил Уншлихту, что мне важно знать более подробно содержание речи Троцкого, чтобы избежать повторений. Уншлихт мне на это ответил, что я должен дать копию своей речи Троцкому и ему для просмотра и что если будут какие-либо замечания, то об этом мне будет сообщено; он прибавил, что было бы хорошо, если бы я лично поговорил с Троцким на эту тему — и предложил мне устроить это свидание теперь же. Я, конечно, согласился. Тогда Уншлихт соединился по телефону с Л. Д. и получил ответ, что Троцкий ожидает меня в своем кабинете. Он принял меня очень любезно и сказал мне, что я совсем не меняюсь и выгляжу так же, как 7 лет тому назад, когда он впервые меня видел у него в вагоне, на совещании об организации Военного Управления снабжения армдеи всеми видами довольствия. Я просидел у него добрых полчаса. Он рассказывал о своем житье в Абхазии, об ее слабой культуре и о пользе для его здоровья пребывания в этой живописной стране с чудесным климатом. Он выглядел очень хорошо и был в веселом настроении духа. Мы сговорились о темах наших речей на публичном заседании, посвященном задачам «Доброхима», необходимость которого он всецело поддерживал. Мы расстались после этой беседы в самом хорошехМ настроении относительно пользы предпринимаемого нами дела.

В назначенное время я послал две копии проекта моей речи Уншлихту и Троцкому под заглавием «Задачи Доброхима». Никаких возражений я не получил ни от Троцкого, ни от Уншлихта. Хотя переговоры о «Доброхиме» происходили в начале апреля, но устроить заседание в Большом Театре мы могли только 19-го мая. Программа заседания была намечена следующая: открывает заседание Уншлихт, который в кратких словах должен указать, почему необходима подобная общественная организация; затем должны были выступить Троцкий и я. Мне предстояла нелегкая задача говорить перед большой аудиторией после такого оратора, каким являлся Троцкий, который, к тому же, был революционным героем, любимым громадным большинством пролетариата и красноармейцами. Организация этого заседания была поручена ГПУ, так как почти все правительство присутствовало на собрании. Этот митинг оказался очень популярным, так как громадное количество народа желало его посетить и не все желающие могли получить билеты.

Вечером 19-го мая Большой Театр был переполнен до отказа, — мне говорили, что собралось около 4,000 человек. На сцене за длинным столом сидели члены правительства и Реввоенсовета; туда же был приглашен и я. Заседание началось речью Уншлихта, но на сцене Троцкого не было, хотя было известно, что он приехал в театр. Когда Уншлихт окончил свою короткую речь, он заявил, что слово принадлежит т. Троцкому. Только после этого на сцену вошел Троцкий, которому аудитория устроила грандиозную овацию: весь театр встал, и несмолкаемые апплодисменты продолжались довольно долгое время. Я могу привести некоторые места из его речи, которая имела, главным образом, политическое значение и предназначалась не столько для СССР, сколько для заграницы.

— Мы хотели мира, — говорил Троцкий, — мы защитники пролетариата всех стран, который больше, чем другие классы общества, страдает от войны, и потому мы должны делать все, что может избавить пролетариат от кровавых войн, которые на руку только империалистам. Но чтобы предотвратить войну, надо быть сильным и вооруженным до зубов, так как только это внушит страх империалистам и капиталистам. У нас нет желания захватывать чужие территории при помощи войн, но мы не можем допустить, чтобы наши враги отняли наши области, где воцарилась советская власть и где пролетариату живется несравненно лучше и свободнее, чем в капиталистических странах. Но чтобы отразить нападение вражеских сил, мы должны быть вооружены всеми последними средствами обороны, которые выдвигает современная военная техника. Применение ядовитых газов, которое нашло себе применение в последней войне в 1915—-1918 годах, заставляет и нас обратить внимание на необходимость иметь в запасе и этот род борьбы для защиты нашей страны от нападения наших врагов. Мы должны иметь это средство исключительно для обороны, а не для нападения, ибо мы проклинаем войну.

Далее Троцкий приводил выдержки из недавно появившейся в Польше брошюры, в которой указывалось, что СССР сильно готовится к войне и что Польше угрожает опасность подвергнуться нападению со стороны России; в брошюре говорилось, что знаменитый химик Ипатьев поставлен большевиками во главе особого Химического Комитета, которому поручено в кратчайший срок наладить в большом масштабе производство различных удушающих газов и выработать наилучший противогаз, как для войск, так и мирного населения в городах, подвергнутых газовой атаке. Кроме того, русские и немцы после Раппальского договора решили совместно работать для снабжения обоих армий наилучшим вооружением, и так как по Версальскому договору Германия не может строить военные заводы, то все заказы для германской армии будут выполняться на специально построенных в СССР военных заводах. Часть таких заводов уже построена на Урале, »и дальнейшее строительство продолжается. Троцкий заявил, что все это выдумка польских политиков, которые хотят дискредитировать советское правительство в глазах других наций. «Одно верно в этой брошюре: знаменитый химик Ипатьев действительно, с нами». При этих словах Троцкого весь театр единодушно апплодировал. Нечего и говорить, что Троцкий блестяще раз’яснил необходимость такой организации, как «До-брохим». Речь Троцкого была покрыта продолжительными рукоплесканиями.

г

Мое выступление было встречено апплодисментами, что меня сильно подбодрило для произнесения речи в таких непривычных для меня условиях. Я говорил, а не читал по рукописи и скоро овладел собою и под конец совершенно не волновался и с большим под’емом призывал всех, кому дорога наша страна, оказать моральную и материальную поддержку в деле развития химии и химической промышленности. В своей речи я, между прочим, высказал ту мысль, что войны являются побудителями в развитии мирной промышленности. Так, например, развитие стальной промышленности в значительной степени зависело от тех требований, которые военная техника ставила необходимым качеством стали, которая должна была идти на изготовление дальнобойных орудий, долженствующих выдерживать большое давление. Я напомнил, что изобретения русского инженера и профессора Артиллерийской Академии Д. 'К. Чернова на Обуховском Сталелитейном заводе по изготовлению высоких сортов стали для орудий сделали переворот во всей стальной промышленности, как военной, так и мирной. Последняя война, с другой стороны, выдвинула новое оружие: ядовитые газы. Вследствие этого возникла новая отрасль военной техники, — химия удушающих, слезоточивых газов, дымовых завес и т. п., что, конечно, заставляет делать новые изыскания в соответствующих отделах химии. Я также получил дружные одобрения моей речи, после чего несколько слов сказал Уншлихт, который перечислил имена лиц, включенных в Организационный Комитет «Доброхима». Заключительное слово было предоставлено Троцкому, который вполне согласился с моей мыслью, что требования военной техники влияют на развитие науки, но, конечно, об этом надо сожалеть, так как все это делает войны очень жестокими и в борьбе приходится принимать участие не только армии, но и всему народу.

В скором времени Троцкий, как председатель Организационного Комитета, собрал совещание для выборов делового президиума и для организации отделов. Партийные товарищи на особом совещании выработали список лиц, которые должны были войти в Президиум, и предложили его на утверждение Организационного Комитета. Моя марка стояла тогда очень высоко: коммунисты выбрали меня заместителем Троцкого, который был выбран председателем Президиума; другим его заместителем был выбран Фрунзе. Насколько я помню, в Президиум, кроме указанных лиц, вошли Уншлихт, Пятаков, председатель Торгово-Промышленного Банка Ксандров и др. На этом же заседании в общих чертах были намечены и отделы «Доброхима». Последующие заседания под председательством Троцкого наметили главные вопросы, которые должны быть проработаны в отделах и преведены в жизнь. Один из таких вопросов, имеющих очень большое значение для развития химических знаний, заключался в обеспечении высших учебных заведений необходимыми средствами для правильной постановки практических и исследовательских работ в химических лабораториях.