Рельсы жизни моей. Книга 1. Предуралье и Урал, 1932-1969

Глава 60. СОЛДАТ НА ПОБЫВКЕ

На станции Поклевская меня никто не встречал, да я на это и не рассчитывал. Сошёл с поезда и отправился пешком в Горбуново.

На дорогу от Ахалцихе до Поклевской я затратил три с половиной дня вместо пяти. Первым делом я должен был отметиться в военкомате, но поскольку я ещё числился в дороге, решил отложить это дело до наступления нужного срока.

Дома уже знали о моём приезде из телеграммы. Мама и отчим встретили меня немного настороженно, хотя виду старались не показывать. Сами они раньше не сообщали мне о своих отношениях и дальнейших намерениях. Я оказался перед фактом, о котором и узнал-то лишь из письма Фаи.

Маму я обнял, вручил ей подарок – платок. А с отчимом поздоровался за руку. Мы познакомились, он назвал себя – Викулов Иван Гаврилович. Он был небольшого роста, коренаст, светловолос, рыжеватые усы ему шли.

Обнявшись с сестрёнкой Фаей, я увидел, что она в хорошем настроении. Значит, жизнь в этом доме налаживается. Я решил ничего не выяснять, не ворошить. Немного жаль было наше уютное гнёздышко в Первановой, но жить постоянно здесь после армии я в любом случае не планировал.

Тут начали собирать на стол, который уже загодя был поставлен в зале. Мы ещё не успели сесть, как подоспели гости – девчата из Первановой, которые каким-то образом узнали о моём приезде. Это Шура Крестьянникова, Аня Попова и Маргарита. А парней не было – все в армии.

Разместились за одним столом. Вначале было много вопросов про мою службу, про дорогу длиной пять тысяч километров с пересадками. А потом пили, ели, песенок попели. Я выпил, видимо, больше нормы (которую не знал), почувствовал себя пьяненьким, но всё рвался проводить девчат до Первановой. Правда, уже за околицей меня окончательно развезло. Сначала Аня пыталась за мной поухаживать, но скоро поняла, что в данное время я кавалер никакой. Девчата отвели меня обратно домой. Я свалился на постель и проснулся лишь на следующий день.

Как ни странно, утром я чувствовал себя вполне сносно. А днём истопили баню, и после неё я окончательно ожил и загорелся желанием пойти в Сугат, где жила Аня Корченко. До Сугата я дошагал уже под вечер. Дома у Корченко оказалась лишь её мать со своей то ли подругой, то ли соседкой. Она сказала мне, что Аня сейчас в Талицком педучилище сдаёт экзамены – сессию – и мешать ей не стоит. Тем не менее женщины быстро собрали ужин, нашлась у них и выпивка. За ужином поговорили о том, о сём, но ни о чём конкретном. Я вспоминал, как в 1951 году жил у них четыре месяца, правда, с мамой Ани ни разу общаться не довелось. С хозяином, Аркадием, я когда-то беседовал о работе, а с младшими – Аней и Павликом – общался довольно часто. Впрочем, об этом я уже писал. За ужином на выпивку я не налегал, памятуя, что ещё не знаю, где доведётся провести ночь. Пора было и честь знать. Я поблагодарил хозяйку и вышел из дома Корченко. Увы, самая моя радужная мечта – встреча с Аней – не сбылась. Я был огорчён. К тому же надо было идти (уже темнело), а куда, я так и не мог решить.

И тут вспомнил ночь, проведённую у сестёр Козловых почти два года назад, мою близость с Зоей… Почему бы и нет? Решил завернуть к ним. Когда постучал в их дверь, уже опускались сумерки. Валя и Зоя были дома. Но был там и третий человек. Он лежал в детской колыбельке – малыш, совсем кроха.

Валя собиралась пойти в клуб и пригласила меня, но я отказался. Что мне там было делать? Знакомых нет, девчата – Валя Постранак и Дуся – вышли замуж. В общем, Валя пошла в клуб одна. По её лицу я не смог определить, не обидел ли её отказом. Мы остались с Зоей. Малыш немного пошумел и затих, наверное, заснул. Больше мы его не слышали. Я негромко спросил у Зои:

– Чей ребёнок-то?

– Валентины, – ответила она. Выходило, что Валя ушла в клуб, а ребёнка оставила на старшую сестру. Больше я с расспросами не приставал, а просто подсел к Зое поближе. Мы обнялись. Наши губы слились в поцелуе, тела притягивало как магнитом. Очень скоро мы оказались в постели.

Ночью я услышал, как пришла из клуба Валя. Её постель находилась в сенях. Я слышал, как она шуршала, раздеваясь, и на секунду у меня промелькнула мысль: «А не пойти ли ещё и к ней?» Но я быстро отбросил эту идею, пристыдив сам себя. Как-никак, рядом со мной, в мягкой постели лежит восхитительная «безотказная» девушка. Хорош же я буду, бросив её и отправившись к другой.

Утром я встал, умылся, вышел во двор, где Зоя уже давно занималась домашним хозяйством. Я подошёл к ней, поцеловал в щёчку и проговорил:

– Спасибо за хороший приём.

– Какой хороший? – она засмеялась. – Я даже не угостила тебя ничем. Может, выпьешь немного парного молочка?

– С удовольствием, – согласился я. Она подала кружку и я мигом её осушил.

– Спасибо, Зоя, тебе за всё. Я ещё приду.

– Приходи, буду ждать.

Так мы с ней и простились.

Прошагав четыре километра, я оказался дома. Там никто меня не спрашивал, где и с кем провёл я ночку тёмную. Говорили у нас так: «Дело молодое!»

Вечером в клубе показывали кино, и я решил сходить на сеанс. После фильма моей случайной попутчицей оказалась семнадцатилетняя девушка. Она жила через дорогу от дома Ивана Гавриловича, моего отчима. Я проводил её до калитки, мы немного побеседовали.

Утром после завтрака я отправился в Талицу, до которой теперь было идти не десять, как из Первановой, а все двенадцать километров. Я должен был отметиться в военкомате, что якобы прибыл домой только сегодня. По пути проходил через деревню Луговую, и встретил там Серебрякова – парня, с которым четыре года назад учился на курсах трактористов. В армию его не призвали из-за маленького роста. До нормы он не дотягивал пары сантиметров, то есть его рост был 148 см. Мы с ним разговорились. Когда он узнал, что я направляюсь в Талицу, сразу разразился тирадой:

– Слушай, а не возьмёшь в попутчицы мою молодую соседку? Она давно хочет там побывать. Её Аней зовут. – И, не дожидаясь моего ответа, продолжил: – Я пойду тогда ей скажу. Надумаешь с ней закрутить «шуры-муры», думаю, она не откажется, – он подмигнул. – Она раньше дружила с Юрой Пономарёвым, трактористом из Горбуново. Его в армию не взяли из-за какой-то болезни. Но они недавно повздорили, так что сейчас она свободна.

– А, Юрку я знаю, – подтвердил я. – Мы с ним в одной тракторной бригаде в Сугате работали. Ладно, иди, говори своей соседке. Я подожду около твоего дома.

Оставшись один, я подумал: «Надо же, вторая Аня встречается мне на побывке, но всё не та, которую я желал увидеть».

Через несколько минут из соседнего, крайнего дома вышел Серебряков. Рядом с ним шла девушка, одетая скромно, но весьма прилично для сельской местности. Она была среднего роста, темноволосая, с правильными чертами лица и светлыми карими глазами. Стройная, с точёными ногами, на вид лет двадцати – моя ровня. Увидев меня, потупила взор, поздоровалась и чуть заметно покраснела.

– Идём в Талицу, Аня? – спросил я.

– Вы уже и имя моё знаете? – удивилась она. – Откуда?

– Да сосед твой сказал, – кивнул я на Серебрякова.

– А вас как звать?

– Витя.

Серебряков с хитринкой в глазах наблюдал за нашим знакомством.

Мы вдвоём двинулись в восьмикилометровый путь. Помахали руками Аниному соседу, он махнул в ответ. Шли довольно быстро, у каждого были неотложные дела в Талице. Разговор особо не клеился, чувствовали себя ещё скованно из-за такого скороспелого знакомства. Хотя Аня уже знала обо мне от Серебрякова, да и я сам по дороге кое о чём рассказал.

В Талице Аня сказала, что ей нужно повернуть налево. Я знал, что эта улица ведёт к больнице. Мы договорились встретиться через час у кафе недалеко от военкомата. В комиссариате мне отметили в документах дату прибытия сегодняшним числом. Таким образом, мои десять дней отпуска только начались. С делами я управился за полчаса и направился к кафе. Аня подошла туда минут через десять. В кафе мы заказали обед и бутылку вина. Вино принесли в графинчике и поставили на стол два фужера.