Мы родились и жили на Урале–реке... (СИ)

одного моего желания и согласия родителей мало: за учебу в старших

классах ( восьмой относился к их числу) нужно было платить. Родители

сразу же забеспокоились. Особенно отец: “Опять деньги...А где их

взять?..” Все, однако, разрешилось благополучно и быстро... Мама,

случайно встретив директора школа (он жил в соседнем квартале),

спросила его: “..Сколько надо платить, чтобы мой сын учился в восьмом

классе?..” Яков Михайлович начал было объяснять, но почти сразу же

остановился:”...Ваш старший сын погиб на фронте?.. Не так ли?.. Вам не

надо платить за обучение младшего в восьмом классе...” Обрадованная

мама вечером сообщила хорошую новость отцу...Я не знаю, как он принял

ее слова... Думаю, что не очень радостно, но довольно спокойно, не желая

обижать маму... Или понял, что дети в нынешнее время должны учиться?...

Я был рад: мое желание учиться дальше осуществилось. Школа для

меня тогда была самым радостным местом . Наверное, потому, что уводила

от грустной повседневности с ее “хлебными”, бахчевыми и прочими

“неприятностями” и заботами.

Я учился легко, рядом со старыми друзьями и приятелями... Мужская

школа первых послевоенных лет - это особое царство, в котором авторитет

каждого ученика зависел не только от его знаний и оценок.. Следовало

быть сильным и настойчивым в разных делах, справедливым и

доказательным в спорах, правдивым в разговорах, смелым и умелым в

драках. И прочитать ряд нужных, обязательных для моих одноклассников

книг.. И не только названных школьной программой или учителем, но и

других: интересных только подросткам, уводящих их в далекий, особый

романтический мир. Эти книги мы находили (“доставали”) с большим

трудом, передавали друг другу на день или на ночь... И надо было, не

обращая внимание на запреты старших и домашние дела, быстро

прочитать Вальтера Скотта, Майн Рида, Фенимора Купера и, конечно,

220

Александра Дюма, Роберта Стивенсона, Александра Грина - и вовремя

вернуть их товарищу. Произведения русской классической литературы (от

“Слова о полку Игореве” до рассказов Чехова), как и книги современных

советских писателей мы также не забывали внимательно читать...

... В школе многое виделось простым и ясным, - дома возникли

“странные”, трудно объяснимые сложности: я не всегда понимал отца, а

он - меня.. Мой родитель мыслил конкретно, предметно. Ему нужны были

результаты дела, выполненного в “положенное” время, а не митинговые

речи и громкие призывы. . Жизненный опыт подсказывал: “ Скандалить с

начальством не следует…Пусть живет, а лучше – спит и никого не

трогает… А ты занимайся своим делом…”

Некоторые мои поступки и желания были отцу чужды и непонятны..

Они явно противоречили его давно сложившимся взглядам на жизнь и на

человека в ней. Так, отец отрицательно встретил мое вступление и в

пионерскую организацию, и в комсомол : “ Ну, что это такое?.. Бегают,

шумят, болтают, а дела никакого не видать... Нам такого не надо...”

Родитель был также недоволен, когда узнал, что я с друзьями часто бываю

на репетициях школьного драматического кружка: “Пустая трата времени,

лентяи... Этого еще не хватало. Смешить людей будешь?. Дураком или

балберкой (т.е. болтуном) представляться?.. Вот радость -то большая!...”

Мама, в отличие от отца, поддерживала мое участие в

драмкружке...Она могла понимать и принимать ( конечно, не все) новое в

жизни. И, слушая речи отца, часто говорила: “ Ну, что ты, Семеныч, все

запрещаешь и запрещаешь.. Не нам, а детям жить...Пускай делают так, как

им хочется...И хоть на время забудет Коля об уроках и работе...Всех дел

никогда не переделать.. Ведь другие ребята ходят в этот самый

кружок...Пусть и младший немного поработает...” Так К Косте перешла

часть домашних дел, и я получил возможность спокойно бывать на

занятиях кружка...

Его организовала Марья Васильевна (литератор), при активном

участии Анастасии Кирилловны( географ) и “товарища” Анны (старшая

пионервожатая) В кружке участвовали, в основном, ребята из моего

класса, с которыми я дружил уже несколько лет. .Мы поставили

“Недоросля” Д. Фонвизина, отдельные сцены из “Бориса Годунова” А.

Пушкина, “Молодую гвардию “ А .Фадеева, “Сына полка” В. Катаева и др.

Успешно выступали не только на школьной сцене, но и в клубах... На

женские роли приглашали знакомых девушек из первой школы.. С ними

мы встречались не только в школе, на репетициях, но и на улицах, во

время прогулок... Иногда собирались в квартире Наны, чтобы поговорить

- и не только о спектаклях .....

К сожалению, наша “театральная” жизнь оказалась короткой, - около

полутора лет: в десятом классе мы думали о более важных для нас вещах,

221

чем сцена: приближающихся экзаменах, институте и своем будущем,

которое нас радовало и пугало - одновременно... Но драматический

кружок остался в моей ( и не только моей) памяти как светлый, радостный

эпизод молодой веселой жизни...

. 8

К привычным семейным заботам в первые мирные годы прибавились

новые.. тревоги и дела. Отец без лошади (как я уже сказал) не мог по -

настоящему работать - так, как он привык. Подрастали младшие сыновья.

Они нуждались в постоянном внимании . Честолюбивая казачка, мама не

раз говорила отцу: “Не хочу, чтобы наши дети выглядели хуже других…”

Сестра, работавшая во время войны на три “фронта” (фабрика - дом -

бахча) без отпуска и отдыха, серьезно заболела: поврежденная в детстве

рука теперь причиняла постоянную боль. Шура и раньше часто (и дома, и

в цеху) говорила, что не может спокойно работать, но кто во время войны

будет выслушивать жалобы катальщицы?.. Сейчас – другая жизнь. И

сразу наступила жесткая “расплата” за прошлое. После тщательного

исследования в больнице выяснилось, что работать на фабрике сестра не

может...Она, красивая тридцатилетняя женщина с усталым выражением

темных глаз, выслушала решение медицинской комиссии с болью в

сердце: неужели теперь она - инвалид...

Ваня, после полутора лет “свободного, артельного труда” несколько

месяцев работал на городской электростанции, но давно знакомое дело

ему “не понравилось”. Зять надеялся найти такое “место”, которое

приносило бы не только “приличные деньги”, но и удовлетворение и

радость. Во время поисков “новой” работы Ваня сблизился со своим

старым приятелем Борисом, что вызвало недовольство Шуры: муж после

встреч с ним возвращался домой весело улыбающимся, в “светлом”

настроении. И не понимал, почему жена так грустно смотрит на него...

Наверное, существовали какие -то серьезные причины, объясняющие

довольно “странное” поведение зятя. Известно, что некоторые уральцы

(обычно молодые), возвратившись с войны, не сразу входили в мирную

жизнь.. Порою им казалось, что они продолжают воевать: мерзнут в

окопах, мокнут под дождями, стреляют, идут в атаку, спасаются от мин и

снарядов. Мирная жизнь требовала от бывших фронтовиков серьезной

внутренней, духовной “перестройки”. Но она не всегда проходила быстро

и легко...

Появился, видимо, и некий другой, не известный мне повод,

осложнявший жизнь в нашем доме. Но отец, как обычно, не хотел ничего

видеть и обсуждать...Он, как и раньше, как будто не замечал и не принимал

222

очевидного: дети выросли, стали (становятся) взрослыми, у них возникли

свои желания и взгляды. Отец привык быть главой традиционного

казачьего дома, и давно сложившийся быт нашей семьи казался ему