Большая Медведица

— Уговорил, родной, заметано. Чеши давай.

Пока цыганенок летал за «отравой», сходить с весов негласный закон рынка запрещал, и Олегу пришлось чуточку потерпеть под любопытными взглядами зевак, торговцев и покупателей. Немножко впереди весов остановился двухметровый детина с небрежно ложматым русым чубом на высоком лбу.

— Васька, сфотай меня?

Но матерый КГБэщник Ушатов сфотал не его, своего начальника майора Грознова, а парня на весах. Святой не обратил на них внимания, он ждал Рому, который, раздувая паруса пошитых бабушкой шароваров, мчался обратно к покупателю «черняшки».

— Деньги вперед.

Олег сунул в его грязную ладошку заранее приготовленные филки.

— Ты меня хоть взвешай для фортецала.

— Сто пятьдесят килограммов. — Сколько?!

— Точно не знаю, но отец сказал, что все человеки весят примерно одинаково, а весы все равно не пашут, так что отчаливай.

Проводив жигу первомайцев до выезда с Читы, ГБэшники вернулись к «Лотосу», от которого они с самого утра пасли Святого и его кодлу. Следующими в объектив «Кодака» попали Культурный и Секретарь.

На первом этаже управления ЗабГОКа постоянно дежурила вооруженная охрана, но начальника ОРСа они знали в лицо и поздоровавшись, пропустили его, а Олега тормознули.

— Пропуск. — потребовал бдительный страж.

— Он со мной, — отмазал его Ковалев и проводив Святого на третий этаж до приемной Разина, откланялся.

— Юрий Викторович, — догнал его словами в спину Олег — вечерком я к вам домой загляну.

Ковалев понял, что не просто так решил мафиози навестить его квартиру.

— Всегда рад тебе, Олег, всегда.

«Врешь, собака» — толкнул дверь в приемную Святой, и очутился словно в спортзале, битком заполненном людьми.

— Владимир Иванович у себя?

Средних лет секретарша согласно кивнула и выудив из красивого перламутрового стаканчика шариковую ручку, спросила.

— Вы записаны на прием?

— Он и так меня примет, позвоните.

— Извините, не имею права. Необходимо предварительно записаться и вам назначат день, и вообще кто вас пропустил сюда? Ну-ка, предъявите пропуск.

Олег, молча от нее развернулся, и прошагав по ковровой дорожке помещения до обтянутых кожей дверей с табличкой «директор», без стука вошел в кабинет.

Настроение у начальника ГОКа с самого утра было неважным и страждующих с ним встретиться просителей приемной, он под предлогом занятости не вызывал.

— Что вам нужно и почему врываетесь без разрешения, я занят, очень занят, — раздраженно чихнул Владимир Иванович, от чего покраснела его лысоватая башка. — Наталья Сергеевна, — добавил он перетрусившей серкетарше, — в чем дело, я же русским языком вам сказал — ни ко-го.

— Я — Иконников Олег, — спас он от дальнейшего разноса побледневшую девушку.

— Оставте нас и ни-ко-го.

— Понятно, Владимир Иванович, понятно, — выпятилась секретарша из кабинета. Хозяин кабинета, как впрочем и его посетитель видели друг друга впервые, но по наслышке уже бы ж знакомы.

— Кофе, сигару? — казалось оттягивает начало серьезною базара Разин.

«Как в кино, кофе, сигару, еще наверное и гаванскую» — но вслух сказал другое.

— Владимир Иваныч, один ваш, так скажем недоброжелатель, стуканул, что Вы «БЕЛАЗами» приторговываете и я, дело прошлое, ему поверил. Улыбка слетела с хищной рожи.

— Олег, на кой ляд тебе мои деньги, я тебе весь поселок отдаю. Все, что нужно, бери, крути, делай денежку. Меня, старика, ты уж не шевели. Занимаюсь я конечно кое-чем, но это так, детишкам на молочишко.

Именно такой ответ и хотел заполучить Святой. Трогать Разина слишком круто было опасно. Рудник работал на оборонную промышленность и наверняка у этой акулы со значком народного депутата на груди, в Москве были завязки. Олег отчетливо понимал, что если сунет нос не туда, куда следует, то обязательно словит пулю. Поднимать вопрос о старательской артели уже не имело смысла.

— Владимир Иваныч, Вы поди уже в курсе, что я в «Березовой роще» вашим люксом пользуюсь.

— Да бог с ним, с этим люксом, — облегченно осел в кресле директор ГОКа, почуяв, что уголовник отцепился от его доходов, — если он вам нравится, отдыхайте на здоровье.

— Еще одна малюсенькая просьба.

— Слушаю, — оторвал задницу от кресла Разин и прошел к встроенному в стену небольшому бару.

— Возле «лягушатника», ближе к лесу я за железобетонным забором двухэтажное здание стоит, в нем сейчас находится строительно-монтажное управление, оно ведь вам подчиняется?

— К сожалению Чите. — вернулся директор за стол с бутылкой молдавского коньяка, — а чем управа тебя заинтересовала?

— Зданием, семей восемь в него можно будет заселить, гаражи есть, подвалы. Помоги мне его купить, по дешевке конечно.

— Это только после нового года, Олег, — налил в тонкие Богемского синего стекла фужеры коньяк Разин, — я смогу отобрать у СМУ особняк и сразу выставлю его на аукцион, а там что-нибудь придумаем. Бери, — поднял он ближе стоящий к нему фужер и залпом выпил.

— Выпиваете на службе?

— А кого мне, Олег, бояться. Некого, а ты серьезно значит решил замутить, а я-то грешным делом сначала подумал, что ты бандит обыкновенный, а у тебя видно кишка не тонка, — плеснул себе «Дойны» Владимир Иваныч и заметив, что фужер Святого полон, опустил бутылку под стол. — Подмогну, чем смогу, а могу я многое, — дернул он вторую порцию и подцепив с блюдечка желтый пластик подсахаренного лимона, впился в него мелкими и острыми зубами.

— Сынок у меня есть, Ванечкой зовут, ничего с ним не должно произойти, худою я имею ввиду. Вот такая, Олег, у меня к тебе просьба.

— Сколь годиков вашему Ванечке?

— Девятнадцать.

— У-у, здоровый лоб. Охранять а его конечно не буду, но и что трону, тоже исключено.

— Дoговорились значит?

— Ту и и договариваться не о чем, сын за отца не огветчик, хоть в вашем мире, хоть в моем.

В плотную к управлению ГОКа примыкало четырехэтажное здание завкома, в котором находился офис «Юникса» и выйдя от Разина, Святой подтянул к себе взмахом руки балагурящих у тачки брата с Ветерком.

— Дуйте в восемнадцатый, Антоновна «бабки» приготовила за макли с мясом и шоколадом, а я пока Миловилова навещу. Он вроде теперь вместо Манто председателем «Юникса» стал.

— Рановато поди. — засомневался Леха.

— Не кони, куй железо пока горячо.

Сутуловатый высокий со впалыми щеками и такими же провалившимся глазами Миловилов в кабинете находился один.

— Здравствуйте, садитесь, — укачал он Олегу на стул у окна. — Вы на работу устраиваться пришли?

— Нет, не устраиваться, — поставил один из стульев напротив председателя Святой и верхом на него сел, сложив руки на спинке. — Кто бывшего хозяина этого кабинета убил знать хочешь?

— Сколько с меня за эту информацию, — вьпулился из-за стола Миша, чтобы запереть на ключ входную дверь.

— Пятьсот штук.

— Многовато, но я согласен, — подрагивающей рукой сдернул он с телефона трубку и три раза крутанув диск, заорал, — Людмила Борисовна, срочно пятьсот тысяч в мой кабинет, срочно. Все, сейчас бухгалтер приволокет деньги, — бросил Миловилов трубку мимо аппарата.

— Я.

— Кто? — побледнел новоиспеченный председатель.

— Я.

«О господи, зачем он заявился, неужели убивать меня среди бела дня будет, что он сумасшедший, что ли, вообще-то мафия все может, забашляли этому типу миллион… а вот он, выход — переплатить» — и судорожно сглотнув противную слюну, вышептал.

— Сколько моя жизнь стоит?

— Пятьсот штук в месяц и так до тех пор, пока будет существовать кооператив, это раз. Полное сотрудничество, это два. Не бегать к легавым, это три.

— Согласен, — промокнул Миловилов вспотевший лоб рукавом белой, как тополиный пух, рубашки. Тебя как хоть звать?

— Олег Иконников.

— Это твоя жена в управлении работает?

— Моя, а что?

— Нет-нет, ничего. Просто трудно поверить, что ты — убийца, мафиози, а она работает.