В театре и кино

Картина «Неуловимый Ян» имела успех у зрителя. На премьеру в Москву прибыли чешские друзья. В тот торжественный день я познакомился с Людвиком Свободой, ныне – Президентом социалистической Чехословакии. Тогда он командовал чешской бригадой, сражавшейся плечом к плечу с Советской Армией против гитлеровских поработителей.

…Через двадцать лет после той премьеры я впервые побывал в Чехословакии. Прошелся по знакомым мне заочно улицам Праги, полюбовался Карловым мостом, древней ратушей, другими историческими достопримечательностями. Увы, никого из тех людей, кто оказал мне в свое время неоценимую помощь в работе над фильмом, уже не было в живых… Я поднялся на высокий холм, откуда видна вся Прага, где стоит величественная статуя Яна Жижки, и положил цветы на могилы Клемента Готвальда, Вацлава Копецкого, Зденека Неедлы в пражском пантеоне.

Свадьба

Шел 1944-й год. Близилась окончательная победа над фашизмом. В Москву один за другим возвращались из эвакуации театры. Культурная жизнь столицы постепенно возрождалась.

В тот год отмечалось 40-летие со дня смерти А. П. Чехова. Мастера сцены и экрана обратились к его маленьким пьесам. Кинорежиссер В. Петров снимал «Юбилей». Я стал готовиться к съемкам «Свадьбы».

В сценарии я использовал и черновые варианты пьесы, и рассказы Чехова «Свадьба с генералом», «Жених и папенька», «Свадебный сезон», «Выбор невесты», «Брак через 10 – 15 лет», и знаменитые чеховские записные книжки, полные сверкающего юмора, бичующей сатиры.

Мне хотелось создать некую экранную энциклопедию мещанских браков.

Ведь в браке, рассуждал я, как в капле воды, отражалась философия современного Чехову российского мещанства, которое он столь блистательно, горько и зло высмеивал. В этой среде свадьба – отнюдь не счастливый момент в жизни любящих друг друга людей, не союз сердец, а всего лишь откровенная сделка, акт купли-продажи. Дело идет о чистогане, о выгоде.

В пьесе Чехова «Свадьба» сталкиваются два воинствующих мещанских «лагеря» – невесты и жениха. Это – повод для острого, гротесково обрисованного конфликта, истинной, абсолютно ни в чем не повинной жертвой которого становится единственный порядочный человек в этом обществе – капитан в отставке старик Ревунов-Караулов.

Воинствующе активен и живуч в пьесе – и в сценарии – лагерь невесты. Нужно было найти ему достойного противника в лице жениха. И блистательно сыгранный Эрастом Гариным жених оказался противником достойным. Такого не запугаешь, на мякине не проведешь. Он – гордый. И уж если его, гордого, хотели обмануть, подсунув капитана вместо генерала, то – держись! Жених за себя постоит – месть его страшна. Он в отместку и перины вспорет, и в участок заявится, требуя справедливости:

– Я обманывать себя не позволю. Я не субъект какой-нибудь, я одушевленное имя существительное. И у меня в душе свой жанр есть!..

Добиваясь в фильме достоверности бытовой обстановки, я одновременно стремился к философскому обобщению. Думается, в какой-то степени это удалось в последних сценах. Вот «разоблаченный» свадебный генерал тщетно взывает: «Человек! Человек! Выведи меня отсюда!..» Но человека в этом многочисленном обществе нет… И одинокий, оскорбленный, осмеянный и униженный старик медленно уходит в темную ночь. А тем временем неистово пляшут гости на свадьбе. Яростно топают сапогами, словно пытаются растоптать, уничтожить все лучшее и благородное в людях, их человеческое достоинство…

Осуществить этот замысел во многом помог мне исполнитель роли Ревунова-Караулова трогательно-обаятельный актер Н. Коновалов, хорошо знакомый зрителям по ролям в фильмах «Антон Иванович сердится» (профессор музыки Антон Иванович) и «Музыкальная история» (оперный певец Василий Кузьмич).

Актерский ансамбль в «Свадьбе» был многообразен. Даже самые маленькие роли исполнялись большими, самобытными актерами: шарманщик – Л. Свердлин, шафер – Н. Плотников, матрос – С. Блинников. Снимались А. Грибов, В. Марецкая, Ф. Раневская, О. Абдулов, М, Яншин, 3. Федорова, С. Мартинсон, В. Владиславский, Т. Пельтцер. Бессловесных персонажей Баб-Эль Мандебского и Человека в тяжелых сапогах выразительно сыграли А. Хадурский и совсем еще молодой М. Пуговкин.

Собрать такой сверкающий талантами ансамбль в военной Москве было нелегко. Вечерами артисты были заняты в театрах. Снимали мы по ночам, до утра. Развозили артистов по пустынным, затемненным улицам, предъявляя патрулям специальные пропуска. Павильоном нам служил зал Центральной студии документальных фильмов, где обычно, озвучивая кинохронику, записывали оркестр.

Талантливый ленинградский композитор Валерий Желобинский, написавший ранее музыку к «Медведю», сумел и в «Свадьбе» выразительным и современным музыкальным языком нарисовать образ самодовольного, самовлюбленного мещанства. Увлеченно, творчески интересно работали над фильмом художник С. Мандель и оператор Ю. Екельчик.

Шла война, о выезде на натурные съемки не могло быть и речи. Типичные для глубокой дореволюционной российской провинции уголки нам удалось найти в Москве. Это были переулки и улочки в районе Самотечной площади, как это ни парадоксально, сохранившиеся в реконструированной Москве.

Анна на шее

Конец сороковых годов.

Наш кинематограф переживал трудное время: на всех киностудиях страны тогда производилось около десяти художественных фильмов в год. Я снимал документальные и спортивные фильмы. Одновременно возобновил режиссерскую работу в театре.

Возвращаясь мысленно к той поре и к поставленным мною тогда спектаклям, хочу назвать три из них, наиболее, с моей точки зрения, интересных.

Это спектакль «Гаити» по пьесе Дюбуа – о героической борьбе гаитянского народа против Наполеона. Затем инсценировка романа Мамина-Сибиряка «Приваловские миллионы» (спектакль оформлял известный художник кино И. Шпинель). И, наконец, спектакль по пьесе М. Горького «Последние».

В кино я вернулся только в 1953 году.

На Киностудии им. М. Горького мне поручили постановку фильма «Анна на шее» по рассказу Чехова.

Передо мной вновь встала задача создать художественный фильм на материале маленького рассказа. Я читал его, перечитывал и вновь читал. И каждый раз в скупом чеховском повествовании открывал все новые драматические возможности, эмбрионы острых сцен, зерна выпуклых живых характеров, богатство точных и разнообразных деталей быта и обстановки. И лишь после этого взялся за сценарий.

Чрезвычайно сложным оказался выбор героини. Двадцать две актрисы пробовались на роль Анны. Выбор пал на студентку ВГИКа Аллу Ларионову. Было много возражений, но мне удалось ее кандидатуру отстоять. Началась упорная работа с юной исполнительницей над уточнением актерского решения ряда сцен, детально разрабатывалась психологическая партитура образа. Постепенно Ларионову – Анну приняли все члены съемочной группы. Даже самый упорный оппонент – знаменитый А. Н. Вертинский, исполнитель роли князя в нашем фильме, и тот в конце концов сказал: «Сдаюсь». Выбор Аллы Ларионовой на главную роль имел в известной степени принципиальное значение: я всегда стремился привлекать на экран актерскую молодежь. Забегая вперед, хочу привести одну выдержку из статьи в «Правде», подводившей итог острой дискуссии, развернувшейся вокруг фильма «Анна на шее». Не скрою, меня обрадовали следующие строки.

Анна – А. Ларионова, Модест Алексеевич – В. Владиславский

«Появление этого фильма, – писала «Правда», – примечательно и в том отношении, что он доказывает, как много у нашей кинематографии творческих резервов. Ведь не секрет, что исполнение ролей молодых героинь в некоторых случаях в течение многих лет оставалось своего рода монополией сравнительно узкого круга известных актрис… кадры киноискусства ждут пополнения людьми, которые до сих пор не получали возможности проявить себя, а вполне готовы к этому.