Я сын батрака. Книга 1

Хочу написать о Соне Сомченко, я в неё был тайно влюблён, в этом, даже себе боялся признаться. Мало того, что она была очень симпатичной девочкой, так она ещё была круглая отличница по всем предметам. Как то она получила четвёрку по алгебре, и по этому поводу она так разрыдалась, что на перемене мы не знали, как её успокоить. А потом, уже не зная, что говорить я просто так сказал: «Если бы мне по алгебре поставили четвёрку, я бы от радости прыгнул до потолка». Соня на меня посмотрела заплаканными глазами и говорит: «Чухлеб, с твоим ростом и потолок можно пробить» и заулыбалась. От её улыбки в классе стало веселее.

ЮНОШЕСКИЕ ИНТЕРЕСЫ И ДАЛЬНЯЯ ДОРОГА

Во втором полугодии ничего интересного не было, примерно было тоже, что и в первом полугодии. Так что писать и не о чём. Кончились уроки, начались долгожданные летние каникулы. Надо бы ехать домой в хутор, но не на чем. У брата с машиной что-то не получается, придётся ждать кого-нибудь из хутора, кто приедет в Ипатово, а когда будут возвращаться, то и меня заберут. А пока я болтался по двору, то с Колькой соседом что ни будь, мастерили, то Генка Ложник придет, и подкинет, какую ни будь идею, он на это мастак. С Геной меня познакомил мой брат, Андрей. Отец Геннадия работал в той же конторе, что и мой брат, каким-то начальником. А с Колькой, я сам познакомился, когда мы с ним жили в одном дворе. Гена жил недалеко от нас и поэтому он часто приходил к нам играть. Прежде чем описать, где и как мы играли, я хочу описать тот двор, в котором мы жили.

Как я уже говорил, первое время Брат работал экспедитором при колхозе имени Чкалова. И этот двор, где мы жили, занимала колхозная база. Сам двор был большой, с глухим забором и такими же воротами. Постройки были добротные, по всему видно, что до революции здесь жил богатый хозяин, где он и что с ним теперь уже никто не знает. В большом хозяйском доме, жили мы, а в малом доме, так называемой, «людской» жил Колька с матерью и сестрой. А ещё во дворе был огромный сарай с большими воротами, там до настоящего времени стояли дрожки, на которых раньше ездил сам хозяин этого дома. Правда, в настоящее время они были без колёс и имели невзрачный вид. Учитывая то, что здесь была база, в сарае и во дворе постоянно находились какие-то товары сельского предназначения. В то время во дворе горой лежали тюки сена, вот там мы и играли в прядки. Тюков было так много, что можно было легко спрятаться, а вот найти было трудно. Мы трое играли в прядки, один «водил», а двое прятались. Однажды я себе из тюков сена соорудил такое убежище, что Колька, он в это время «водил», никак не мог найти меня. Потом они искали вместе с Генкой и тоже не нашли. И только когда пришла Дуся и стала звать меня, тогда я сам вылез из своего убежища. Гена, зная что я из далёкого хутора, как-то спросил меня: «Сеня, а ты паровоз видел?» Я ответил, что нет, не видел. Тогда, он предложил мне пойти на станцию и посмотреть на паровоз. Шли долго, я хоть и давно жил в Ипатово, но так далеко ни ходил, тем более на станцию. Ещё когда шли, Гена говорит: «Возможно, сейчас там паровоза может и не будет, он приходит только вечером, но зато ты посмотришь железную дорогу, по которой двигается паровоз. Паровоза в это время действительно на станции не было, но я остался доволен, посмотрел и даже руками потрогал и рельсы, по которым катятся колёса, и шпалы, на которых лежат эти рельсы. Позже я изучил и станцию, и железную дорогу вдоль и поперёк, а шпалы я даже ломом выворачивал из их «гнёзд».

Вернулись поздно вечером, я от похода устал, поужинал и лёг спать. Сколько я спал, не знаю, но проснулся я от разговора на веранде. Прислушался, мне показалось, что это голос моей сестры Наташи. Я тут же подскочил и на веранду. И точно, приехала Наташа, мы с ней обнялись, и сестра говорит, что приехала за мной, говорит: «Ждали, тебя ждали, а ты не едешь, думаю, значит надо ехать за Сеней в Ипатово. Попросила у председателя упряжку и в путь, вот я и в Ипатово».

Пока Наташа разговаривала с Дусей, я пошёл посмотреть, на чем же сестричка приехала. Зайдя за гору сена, я увидел пару быков, которые стояли у брички и мирно жевали сено. От увиденного настроение моё немного испортилось, но затем я себя успокоил, потихоньку, но доедем. Это лучше, чем сидеть тут и ждать, когда Андрей договорится с машиной.

На второй день, с утра, Наташа куда-то сходила и вернулась только к обеду, мы с ней пообедали, собрались и поехали домой в хутор. Солнце было ещё высоко, быки отдохнули и поэтому шагали бодрым шагом. Мне подумалось, если будем ехать с такой скоростью, то к ночи будем в Бурукшуне. Выехали за село, поднялись на бугор и отсюда хорошо было видно хутор Первомайский. Казалось он близко, но ехали мы к нему долго. Наконец-то мы проехали хутор Первомайский, стало темнеть. Я не знаю почему, но я стал усиленно зевать, то ли мирное покачивание телеги меня убаюкало, то ли однообразие природы, а может то и другое, и меня потянуло в сон. Наташа увидела моё состояние и говорит: «Сеня, да ты ложись и поспи, а как приедем, я тебя разбужу».

Я не дал себя уговаривать, хорошо устроился в сене и довольно быстро уснул. Проснулся я от того, что бричка стоит и тишина. Я поднялся, прислушался, тихо, слышен только вдалеке лай собак. Я осторожно слез с брички, присел у колеса и думаю, что случилось, ни Наташи, ни быков, не проделки ли это шпионов. Затем я услышал фырканье, наверное, быки, подумал я, и тут же из темноты вынырнула Наташа. Мне сразу стало веселее, и шпионы куда-то исчезли. А Наташа меня ласково спрашивает: «Ты почему не спишь, ехать ещё далеко, так что ложись снова». Мне было интересно, почему мы не едем, а стоим и я об этом спросил у сестры. «Так, Сеня, — сказала она, — быков же покормить надо, и чтобы они отдохнули часик-другой, а то они нас до хутора не довезут, а ты ложись, спи». Я снова залез в бричку и вдалеке увидел какой-то свет, спрашиваю у Наташи: «Наташа, а что это за огонь горит». — «Та это в окнах свет, тут же село Кивсала. Ну, давай спи, а я пойду к быкам».

Я успокоился, что всё нормально, а шпионами тут и не пахло, устроился лучше и снова уснул. Сколько я спал, не знаю, проснулся от того, что выспался, посмотрел на восток, а там уже были видны посланцы утреней зари. Бричка двигалась по мягкому грунту и мерно покачивалась. Смотрю на Наташу, а она, сидела, согнувшись в углу брички, наверное, спала. Я тронул её за плечо, она открыла глаза, посмотрела по сторонам и говорит: «Сем, да мы с тобой уже Бурукшун проехали, скоро будет хутор». Я смотрю на сестру, а она зевает, да как не зевать, всю ночь не спала, и сказал ей: «Наташа, ты ложись вот на моё место и поспи, а я буду управлять быками». Она так и сделала. Приехали в хутор, когда уже совсем рассвело, мой хутор жил своей жизнью: пели петухи, мычали коровы, лаяли собаки. Признаться, я немного отвык от таких звуков, мы жили в центре села и там ни петухов, ни, тем более, коров не было, и снова услышать эти знакомые мне с детства звуки было приятно. Поставили рогатых быков в баз, а сами пошли домой. Шли с Наташей от правления колхоза, мимо двора Паки, затем Беленковых и на косую через улицу домой.

Во дворе была одна мама, дети ещё спали, а взрослые уже пошли на работу. Вскоре к воротам подъехал Иван на упряжке лошадей, мама собралась идти будить Мишу, чтобы он подержал лошадей, теперь эта обязанность перешла к нему. Я остановил маму, сказал: «Не будите Мишу, пускай он поспит, я подержу коней, в дороге я выспался и поэтому готов работать». Стою около лошадей, смотрю к Беленковым подъехала бричка, запряжённая парой верблюдов. Возчик верблюдов выпряг, привязал их на длинный повод, и сам ушёл во двор, а верблюды принялись поедать листья акации, наверное, у них начался завтрак. Я смотрю на верблюдов, и та картина, которую я видел, навевала мне не очень приятные воспоминания, о которых мне не хотелось вспоминать. Но раз я уже об этом сказал, то будет не честно с моей стороны, если я вам об этом не расскажу.

НЕКУЛЬТУРНЫЙ ВЕРБЛЮД

Как-то летом 1943 года, я с мамой работал на огороде, и от «чрезмерного» труда я устал и сказал маме, что я заморывся и пошёл отдыхать в хату. В хате я лёг животом на лежанку и начал через окно обозревать улицу, ну точно, как Илюша Обломов. Смотрю, тётя Колпачка, пошла за водой, за ней увязалась какая-то собачка. Чья же это собачка, подумал я, на Колпакову не похожа, может Беленкова, так она у них всегда на привязи. Пока я думал, собачка побежала к Беленковому двору, а я повёл свой взгляд за ней и что я вижу. У их ворот стоит бричка и два верблюда, которые с удовольствие поглощают сочные листья акации, и, как водится, там уже были все мальчишки нашей округи. Как же так, думаю, все там, а меня нет, это не порядок. Меня как ветром сдуло с печки, выскочив на улицу, и стремглав понёсся к удивительным животным.