Царственный паяц

июня 1933 г.

28. VI. 1933 г. Замок «Храстовац» Словения

Дорогая Ирушка!

1-го июля исполнится ровно четыре месяца, как мы уехали из Той- Ла- С Вами мы

расстались 16 февраля. Побыли два дня в Юрьеве, день

в Риге, три в Варшаве, где я дал вечер, и 9 марта, в сумерки, мы уже ехали по

Кишиневу в отэль «Paris». В этом уютном и обворожительном городе с улицами-

аллеями провели без трех дней два месяца, дали там три концерта, выезжали на три дня

в Аккерман, дал и там вечер, затем в авто съездили в Бугае за 18 кил<ометров> к

Черному морю, а 5-го мая покинули Бессарабию и направились читать в Бухарест, гда и

пробыли четыре дня. 11-го мая приехали в Белград, дали вечер и пробыли три недели,

потом уехали на природу в Дубровник и на восемь в Сараево (и тут был концерт),

вернулись на неделю в Белград, а 21 июня приехали, по предлож<ению>

пр<авительст>ва, сюда на лето, в старинный (600 лет!) австр<ийский> замок гр.

Герберштейна, в котором 120 комнат. Из окна дивный вид на окрестности: холмистые

буковые леса и поля, горы, река, а вдалеке синеют Альпы, начинается Триест. От Вены

четыре часа езды, от Триеста и Фиуля - пять, от Белграда - 12 ч<асов> езды в ск<ором>

поезде. Хотя посещаемость концертов и была хорошей (бывали вечера по 500-700

чел<овек>!), цены билетов стояли крайне низкие, и в результате все, что заработали,

ушло на поезд в Румынию и отэли. Здесь же у нас билеты бесплатные, как всегда.

Финансовая сторона дела, след<овательно>, оставляет желать лучшего. Зато бездна

впечатлений и переживаний, сотни новых знакомств, среди которых есть более чем

интересные. Да и старых друзей в Югославии почти всех перевидали. Напишите нам,

давно ли Вы в Шмецке, что у Вас нового, встречали ли в Ревеле Россбаума, Вебер и

друг<их> знакомых. Я никому ничего все это время не писал, и лишь теперь, в природе

и тишине, ни о чем (я не сказал: ни о ком!) не думая. Постепенно принимаюсь за

переписку и вообще письм<енную> работу. В Румынии написал 10 стих<отворений> и

4 в Дубровнике. Шлем сердечный привет маме и Мих<аилу> Конст<антиновичу>, а

если Нина Конст<антиновна> и Мих<аил> Алекс<андрович> у вас, то, конечно, и им.

Встречаете ли Вы Василия Аким<овича>? Кланяйтесь и ему. Мы много гуляем в лесу и

полях, ловим рыбу. Попадаются сазаны и проч. В Бух<аресте> видели Липковскую,

пришедшую на мой концерт. Она похудала, что ей к лицу. Недавно вышла замуж — в

53 года — за датчанина [неразб.]. Ему 27. Бух<арест> — элегантнейший из городов.

Там же живет теперь и Елена Ив<ановна> Арцыбашева. Целую Вас.

Пишите поскорее!

Ваш Игорь.-

Мы живем в 18 кил<ометрах> от пограничного г. Марибора (Марбурга). Сообщение

автобусное.

151

7

января 1935 г. [ТоИа] 7.1.1935

Я жду Вас, милая Ирушка, от 2 до 4 дня у Шульца в пятницу, 11 января.

Целую ручки. Приветствую.

На Тойла не отвечайте.

Игорь.-

22

19

марта 1935 г. 19.III.1935

Милая Ирина Константиновна, неуловимейшая!!

А не зайдете ли Вы сегодня, во вторник, к 8-9 час<ам> веч<ера>? Завтра я уеду -

имейте в виду. А повидаться бы нам было нужно. Не правда ли, дитятко?

- Руку!

Игорь.-

о

а

28 января 1930 г.

ТоИа, 28.1.1930 г.

Глубокоуважаемый и дорогой Василий Иванович!

Мне грустно, что приходится поздравлять Вас с восемьдесят пятым днем Вашего

рождения с таким большим опозданием, но только сегодня получил я от редакции

«Сегодня» Ваш адрес, о котором своевременно сделал запрос, поэтому простите меня

великодушно и примите самые искренние, самые добрые от Фелиссы Михайловны и

меня пожелания здоровья и всяческого благополучия.

Летом исполнится пять лет, как мы виделись с Вами в Праге, и мы не забывали за

это время Вашего к нам сердечного и участливого отношения, ласково и радостно

вспоминая дни, с Вами проведенные. Помним и совместные обеды в «Радио», и часы у

Вас.

Передайте, пожалуйста, наши искренние воспоминания Елене Самсоновне,

Валентине Георгиевне, Евгению Николаевичу, Сергею Ивановичу, Бельговскому и всем

тем милым людям, с кот<орыми> мы встречались пять лет назад у Вас.

За эти годы мы побывали однажды в Польше, дважды в Латвии. Больше никуда не

ездили. Постоянно живем в своей деревушке у моря. Живется трудненько, заработков

никаких, если не считать четырех долларов в месяц из «Сегодня». До сих пор, слава

Богу, помогало Эстонское правительство, благодаря которому мы кое-как и

существовали. Однако нельзя ручаться за это впредь. Писатель я никакой, поэтому

заработать что-либо трудно. Как лирик не могу много заработать: никому никакая

лирика в наше время не нужна, и уж во всяком случае она не кормит. До сих пор мучает

меня долг проф<ессору> Заблоцкому (12 долл<аров>), но отдать, при всем желании,

никаким образом не могу. И нет даже надежд, т.к. книги не выходят, вечера дают такие

гро

ши, что едва на дорогу хватает. Здоровье и мое, и жены тоже оставляет желать

лучшего.

Но, несмотря на все невзгоды (а у кого их нет?), живем мы, погруженные целиком в

природу, отрешившись от мирской суеты и бестолочи. Судьбой своей мы очень

довольны и на Бога не ропщем.

В глубине душ теплится надежда на скорое возрождение Родины: уж слишком нагло

152

и безобразно гоненье на Церковь, и значит - вскоре восстанет, возмутится народ. Не

может не возмутиться: Русский он! Пока я думаю так, я могу жить.

А я так - наперекор очень многому — все же думаю.

Да сохранит Господь Вас, дорогой и любимый Василий Иванович, и да поможет он

нам увидеть Россию, снова обратившейся к религии, а значит - и к поэзии.

Всегда неизменно Ваш

Игорь-Северянин

Письмо в редакцию

1 февраля с<его> г<ода> исполнилось 25-летие моей литературной деятельности.

13-й год живя в приморских дебрях, что называется — не на людях, я полагал, об этой

дате никто не вспомнит. Однако я основательно ошибся. Оказывается, еще много

людей, любящих мое творчество, помнящих обо мне. Сверх всякого ожидания, я

получил столько знаков внимания со стороны читающей публики (главным образом от

читателей «Сегодня»), и это несмотря на то, что в печати знаменательный для меня

день отмечен вовсе не был, — что я положительно лишен возможности поблагодарить

каждого в отдельности. Мне остается поэтому просить Вас, господин редактор, не

отказать в любезности, посредством Вашего весьма распространенного издания

принести милым и ласковым людям мою сердечную признательность за доставленную

мне воистину нечаянную радость...

Эстония, Тойла 1930 г.

2

20

марта 1930 г. ТоПа, 20.III.1930 г.

Многоуважаемый Михаил Семенович!

Благодарю Вас за «Февраль» и «Март». 4.11 я послал вам заметку «Два взгляда» и

11.11 статью «Трагический соловей». Т. к. до сих пор они не использованы, думаю, что

они Вам не нужны, и поэтому прошу

теперь же их, как и осенью посланную статью «Подозрительный кучер»,

возвратить.

Я полагал, что смогу что-либо заработать, о чем и писал Вам неоднократно, но,

видимо, редакция попросту не находит нужным с этим считаться, т.к. нельзя же

допустить, что все мною присылаемое никуда не годится. Конечно, бедность, — хотя

бы по политическим причинам, - обязывает даже именитых людей быть весьма