Подлинная жизнь мадемуазель Башкирцевой

считалось приличным и неприличным.

Неизвестно, как бы сложилась судьба Марии Башкирцевой, если бы младшая сестра ее

матери, Надин, не вышла замуж за богатого старика Фаддея Романова. С этого момента

начинается поворот в ее судьбе.

Глава третья

БАДЕН-БАДЕН. ЖИЗНЬ РУССКИХ ЗА ГРАНИЦЕЙ

Сказочно богатый старый холостяк Фаддей Романов, появившись на горизонте, сначала

ухлестывал за матерью Марии Башкирцевой, кажется, у него даже был с ней

кратковременный роман (они вместе ездили в Краков), заглядывался он и на

десятилетнюю Марию, но в итоге семья, не без помощи дяди Жоржа, окрутила его и

женила на некрасивой Надин. Иногда на него находили приступы безумия, возможно,

белой горячки, а через год после свадьбы он скоропостижно скончался, однако, успев

оставить завещание на все свое огромное состояние в пользу молодой жены. Тут же

поползли слухи об отравлении Романова, стали пересказывать историю его женитьбы:

будто бы его опоили и обманом женили на младшей сестре; семья Романова (его сестра и

другие родственники) через суд оспорила завещание, утверждая, что подпись его на

завещании подделана. Начался процесс, который длился без малого десять лет, и

отголоски которого мы находим даже в напечатанном тексте дневника.

Но еще прежде, при жизни Романова, на его деньги, вся семья отправилась за границу.

“В 1870 году, в мае месяце, мы отправились за границу. Мечта, так долго лелеемая

матерью, исполнилась. Около месяца провели мы в Вене, упиваясь новостями, прекрас-

ными магазинами и театрами. В июне мы приехали в Баден-Баден, в самый разгар сезона

роскоши, светской жизни. Вот члены нашей семьи: дедушка, мама, муж и жена Р-вы (Ро-

мановы - авт.), Дина (моя двоюродная сестра), Поль и я; кроме того, с нами был милей-

ший, несравненный доктор Валицкий. Он был по происхождению поляк, но без излишне-

го патриотизма, - прекрасная, но очень ленивая натура, не переносившая усидчивого тру-

да...” ( Предисловие к “Дневнику”.)

Баден-Баден, куда после Вены прибыли путешественники, был моднейшим в Евро-пе

курортом. Этот Баден следует отличать от трех других, одного австрийского близ Вены и

двух швейцарских. Маленький зеленый немецкий городок в великом герцогстве Баден-

ском, расположенный в горах Шварцвальда, с населением в то время всего-то около деся-

ти тысяч человек, принимал за летний сезон в несколько раз больше туристов. Еще со

времен римлян это место славилось своими горячими ключами, римляне же первыми уст-

роили здесь свои термы. Баденские воды употреблялись для купания, душа и питья. Горя-

чие ключи брали начало в утесах дворцовой террасы, за приходской церковью и по трубам

шли в городские купальни. Они пользовались известностью в лечении болезней брюшной

полости, золотухи, расстройства почек, застарелых ревматизмов и подагры, этих “профес-

сиональных” болезней аристократов.

Во времена французской революции аристократы бежали за границу и оседали в Баден-

Бадене. Так было положено начало его славе. В течение всего девятнадцатого века слава

Баден-Бадена только нарастала. Цены на жилье там взлетали не по дням, а по часам. К

концу 60-х годов XIX столетия в Баден-Бадене было возведено уже двенадцать крупных

отелей, самым великолепным из которых был знаменитый Кур де Бад.

В сезон, который начинался 1 мая и заканчивался в 1 октября, там собиралась ари-

стократия со всей Европы: русские великие князья, шведские бароны, английские лорды и

французские герцоги, светские дамы и дамы полусвета, разведенные жены состоятельных

сановников, сами сановники с любовницами, свитская чернь многочисленных германских

дворов, русская знать и придворные, все проводили лето на водах. Лучше всех описал ба-

денскую публику князь П.А. Вяземский, который подолгу живал в Бадене. Хочется при-

вести его стихотворение полностью.

Люблю вас, баденские тени,

Когда чуть явится весна,

И, мать сердечных снов и лени,

Еще в вас дремлет тишина;

Когда вы скромно и безлюдно

Своей красою хороши,

И жизнь лелеют обоюдно -

Природы мир и мир души.

Кругом благоухает радость,

И средь улыбчивых картин

Зеленых рощей блещет младость

В виду развалин и седин.

Теперь досужно и свободно

Прогулкам, чтенью и мечтам:

Иди - куда глазам угодно,

И делай, что захочешь сам.

Уму легко теперь и груди

Дышать просторно и свежо;

А все испортят эти люди,

Которые придут ужо.

Тогда Париж и Лондон рыжий,

Капернаум и Вавилон,

На Баден мой направив лыжи,

Стеснят его со всех сторон.

Тогда от Сены, Темзы, Тибра

Нахлынет стоком мутных вод

Разнонародного калибра

Праздношатающийся сброд:

Дюшессы, виконтессы, леди,

Гурт лордов тучных и сухих,

Маркиз Г***, принцесса В***, -

А лучше бы не ведать их;

И кавалеры-апокрифы

Собственноручных орденов,

И гоф-кикиморы и мифы

Мифологических дворов;

И рыцари слепой рулетки

За сбором золотых крупиц,

Сукна зеленого наседки,

В надежде золотых яиц;

Фортуны олухи и плуты,

Карикатур различных смесь:

Здесь - важностью пузырь надутый,

Там - накрахмаленная спесь.

Вот знатью так и пышет личность,

А если ближе разберешь:

Вся эта личность и наличность -

И медный лоб, и медный грош.

Вот разрумяненные львицы

И львы с козлиной бородой,

Вот доморощенные птицы

И клев орлиный наклейной;

Давно известные кокетки,

Здесь выставляющие вновь

Свои прорвавшиеся сетки

И допотопную любовь.

Всех бывших мятежей потомки,

Отцы всех мятежей других,

От разных баррикад обломки,

Булыжник с буйных мостовых.

Все залежавшиеся в лавке

Невесты, славы и умы,

Все знаменитости в отставке,

Все соискатели тюрьмы.

И Баден мой, где я, как инок,

Весь в созерцанье погружен,

Уж завтра будет - шумный рынок,

Дом сумасшедших и притон.

К стихотворению надобно сделать только одно примечание - строка: “Маркиз Г***,

принцесса В***” читается, как “Маркиз Глаголь, принцесса Веди” по названию букв в

старославянской азбуке.

Когда Мария с родственниками впервые попала в этот городок, там еще существо-вала

рулетка, ее закрыли только через два года. Из-за этой рулетки в Баден ездили фран-цузские

аристократы, Сен-Жерменское предместье, потому что во Франции все игорные дома

правительство закрыло еще в 1837 году. Можно предположить, что именно там ее тетя, госпожа Надин Романова, пристрастилась к игре зеленом сукне. Впоследствии, когда они

жили в Ницце, тетя часто ездила играть в Монте-Карло.

Баден-Баден странным образом многими нитями оказался связан с Россией, ее культурой.

Баденские правители состояли в родственных связях с Российским император-ским

домом: принцесса Луиза-Мария-Августа Баденская, дочь маркграфа Баден-Дурлахского

Карла-Людвига, стала женой Александра I, приняв православие под именем Елизаветы

Алексеевны.

Кто здесь только ни бывал из российских писателей, сановников, государственных

деятелей. Достаточно только перечислить тех, кто здесь умер, чтобы было понятно, как

моден был Баден на протяжении всего 19 века. В Баден-Бадене после долгой болезни умер

большой русский поэт Василий Андреевич Жуковский. Здесь умер князь Петр Андреевич

Вяземский, друг Пушкина, известный поэт и сановник, обер-шенк двора его величества; за

много лет до этого в Бадене умерла младшая дочь князя Надежда. Умер в Бадене и князь

Козловский, известный дипломат первой трети 19 века и литератор, которого печатал в

своем журнале “Современник” А.С. Пушкин. Провел здесь последние дни и тихо угас Го-