Большая Медведица

— За этой пятиэтажкой где-нибудь на лавочке газеты полистай. Троих вряд ли кто возьмется подвозить, да и шоркаться с оружием на обочине опасно. Не отлучайся только никуда, добро? — растопыренной ладонью Святой зачесал братану чуприну на другой бок и подтолкнул его на улицу.

У нового рынка Леха с Олегом вылезли, а тачка, крутанувшись на перекрестке, умчалась по направлению к дачным участкам. Перейдя на другую сторону дороги, подельники встали напротив хлебного магазина, в тень тополиной кроны и не успели перетолковать, как им действовать, потому что метрах в пяти от них тормознулся желтый «жигуленок» первой модели. Водитель его, заперев на ключ дверцу, утопал в магазин. Ветерок по-хозяйски заглянул в салон, ощупал новую резину всех четырех колес и, вернувшись в тень к приятелю, слегка недоуменно хмыкнул.

— Ну, че, берем? Он как специально нам в пасть лезет.

— Иди, работай.

В китайских шанхайках и затрапезных, но чистых штанах и футболке, лет двадцати пяти, худой, черноголовый парень, возвратившись к машине с буханкой хлеба под мышкой, задумчиво посвистывая, отомкнул дверцу и положил хлеб между седушек на газету.

— Привет, родной.

— Здорово, коль не шутишь.

— На дачи увезешь?

— Куда?

— Кооператив «Зорька» знаешь?

— Кто его не знает? Чего башляешь?

— Две сотки устроит?

— Конечно, падай.

— Олега, мети сюда, добухтелся! А тебя как зовут?

— Николай, — наврал водила.

— Слушай, Колек, давай по Красной звезде проскочим. Приятеля нашего прихватим?

— Сделаем.

Гонял паренек лихо и через минуту прижал «жигу» у военной комиссионки.

— Шустрей давай, торопился он навстречу судьбе.

Святой передвинулся за спину шофера, чтобы тот не дыбал на него в зеркало. Эдик устроился впереди и поставив между ног сумку, расстегнув на ней молнию. Помня наставления старшего брата, на нос нацепил темные очки. Ветерок сел на заднее сиденье справа от Олега.

— Все, Николаха, жги.

У дороги Вовка, задрав капот и багажник, делал вид, что занимается ремонтом. Скрутив номерные знаки, Кот прислонился спиной к диску колеса и, сложив по-турецки ноги, ждал, в глубине души надеясь, что у Лехи и Святого ничего не получится. Рыжий мечтал об этом же.

— Колек, — потрогал его по потной футболке Ветерок, — вон за теми белыми «Жигулями» остановись, пожалуйста. Знакомые мои, что ли, загорают? Поломались, наверное.

Желтая тачка съехала на обочину и, скрипнув тормозными колодками, замерла. Вынув обрез, Эдик упер его стволы в худые ребра водителя и затянул ручной тормоз.

— Глуши мотор, прикатили, — накинул ему на шею удавку Олег, — глуши, говорю.

«Неужели глупо так попался», — рванулся, распахнув дверцу, Николай, но, получив по голове монтировкой от подбежавшего Кости, отпрянул назад в салон.

— Все, ребята, не убивайте. Отдам все, что потребуете.

— Не ори и не бойся. Убивать тебя никто не собирается. Перелазь назад, только не брыкайся, — он взял парня за локоть и тот, придерживаемый братом и Лехой, перевалился через спинку переднего сиденья.

После этого место Ветерка занял Эдька, а тот сел за баранку и в сторону Первомайска на расстоянии двадцати метров друг за другом рванули две легковушки.

— Морду ниже опусти, на переднюю машину не смотри, на нас тоже не глазей. Мы из другого города. Снимем с твоей тачки резину, а тебе водочки пузырь придется выжрать, потом свяжем тебя и отвалим. Когда выберешься, не вздумай в ментовку чесануть, все равно если они тебе и поверят, то доказать случившееся ты не сможешь.

Святой попросил Леху, не называя при этом его по имени, чтобы тот вытащил из Эдькиной сумки бутылку водки и подельник, не отрывая взгляд от дороги, нагнулся вправо и чуть пошарившись, достал из нее пузырь «Пшеничной». Ударом ладони в донышко Эдик вышиб пробку и подал посудину Николаю.

— Шары закати и пей, кружки нет. Жить хочешь, не вздумай смотреть вперед.

Зажмурив глаза, тот задрал острый подбородок вверх.

— Я не пью, ребята, вообще не пью. Не убивайте, — горлышко стучало о зубы. На поясе, на широком черном ремне болталась маленькая китайская сумочка с замочком-молнией. Эдька обратил на нее внимание только из-за того, что парень судорожно вцепился в нее левой рукой.

— Что у тебя там?

Колек уронил пузырь на резиновый полик Жигулей, и не позволяя Эдику добраться до сумочки, уткнул бледное лицо в колени.

— Живот крутит, не трогайте меня, пожалуйста?

— Не лезь ты к нему, пусть помолчит. Держи только за руку крепче, а то за руль дернет или еще что замутит. Обгони их, — приказал Олег Ветерку, — нужно выбирать место, куда сворачивать.

Леха посигналил фарами, и впереди идущая тачка дала себя обойти. Еще километра два ему пришлось высматривать удобном для съезда место. И, наконец, сбавив скорость, он согнал «жигу» на едва приметную малонаезженную колею справа. Среди молодой поросли елочек петляла узенькая каменистая тропка и осторожно, шоркая днищем машины о ее булыжники, Ветерок стал пробираться вперед. Метров через сто машина чуть не сшибла капотом маленькую девочку с литровой банкой земляники в руках.

— Вот леший, как она тут очутилась? — Святой оглянулся. Развернуться возможности не было.

— Вперед, Леха, не газуй только, а то еще кто ни будь под колеса выпрыгнет.

Из елок на шум моторов выбежала немолодая уже женщина и, подняв девчушку на руки, шагнула с дорожки в сторону, благодарно при этом улыбнувшись Ветерку. Сразу за поворотом, в облетевших кустах багула стояли две легковушки.

— Да здесь людей, как вшей, — кивнул, словно старому знакомому вихрастому парнишке Олег, — ползи, Леха, ползи, сколько сможешь.

Пропетляв еще метров сорок, тропа неожиданно оборвалась. Прямо под носом тачки лежала поваленная сухая сосна, возле которой туристы оставили на память природе тлеющие угли костра и несколько пустых консервных банок из-под сгущенного молока.

— Приехали — и, расстегнув ширинку, Ветерок выссался в кострище. — Ну, че, Олега?

— Кота кликни, пусть подменит меня.

Святой передал посиневшее запястье жертвы подельнику и, предупредив его не терять нюх, ушел с Лехой посмотреть можно или нет прорваться в глубь леса на «жиге».

Рыжий, вынув из багажника своей «Комби» винтовой домкрат, стал мастырить его под левое переднее колесо желтых «Жигулей».

— Подожди, может, дальше двинем, — попробовал остановить приятеля Костя.

— Какой «дальше», не видишь что ли, что — все.

Мешая сосредоточиться, в висках стучала водка. Преступники не подозревали, что между ними, скрючившись, сидит никакой не Колька, а он, страшась той минуты, когда они врубятся, кто он такой на самом деле, слегка занемевшими пальцами правой руки, которую, полагаясь на свою физическую силу, беспечно отпустил Эдик, миллиметр за миллиметром расстегивал молнию сумочки. Где-то в спасительной близости кустов громко залаяла собака, и вслед за ее лаем, веселясь, завизжали ребятишки. «Так, двое куда-то упороли, этих трое. Пока те не вернулись, нужно успеть» — в ладонь, наконец, устроилась такая родная и привычная рубчатая рукоять пистолета. Восемь патронов было в обойме, девятый в стволе. «Не подведи, родненький, только не подведи», — большим пальцем парень мягко опустил собачку предохранителя вниз и резко выпрямился. Судьба отвернулась от него, пистолет дал осечку. Передернуть затвор ему уже не позволили.

— Эдька! — истошно заорал Кот, а тот и так сообразив, что проворонил ситуацию, всей массой тела подмял под себя отчаянно сопротивляющегося человека. Добраться до шпалера ни тому, ни другому не удавалось, но и вторично им воспользоваться жертве они мешали.

— Вовка! Помогай!

Но тот от греха подальше заполз под железное брюхо тачки и не отзывался.

— Где он, сука, — выдохнул Эдька.

— Ты гляди, худой дрищ, а просто так не возьмешь. Спортсмен или рэкетсмен, интересно?

На крики к машине, ломая кусты, вылетели Леха и Олег. Вовчика где-то не было, зато метрах в пяти за елками ругала за испачканное платье дочь мамаша. Ветерок, оперевшись правым коленом о переднее пассажирское сиденье, заломил парню кисть руки и, выдрав из нее пистолет, швырнул его под машину, Затем, ухватив сопротивляющегося за волосы и горло, попытался прижать его к спинке задней седушки. Тот хрипел, но сдаваться не собирался. Перегнувшись через брата, Святой накинул на тонкую шею паренька обрывок веревки, предназначенной для продавцов коммерческих магазинов и, не затягивая ее в смертельную петлю, потянул на себя.