История штурмана дальнего плавания

Тогда у нас слово «коммерсант» в обычном обиходе использовалось, как правило, порицательно: «Тоже мне коммерсант…» (при характеристике, например, незадачливого спекулянта или ловкача). А для г-на Порошина это было, действительно, точным определением его призвания.

Уходили мы от него, распрощавшись тепло и дружественно. Что же с ним случилось далее, мы так и не узнали, так как после арктической перевозки вернулись снова на Азово-Черноморский бассейн.

Закончив выгрузку доставленного чугуна, наш т/х «Долматово» снялся из Токио для последующей доставки груза из Владивостока в Арктику на порт Певек. Предстояло перевезти уголь, заготавливаемый на зиму, для местной теплоэлектростанции. Внутри материка в стороне от порта были разбросаны по Чукотке золотоносные рудники, куда подаётся необходимая для их работы электроэнергия.

Выйдя из Токийского залива, мы отправились вдоль Японии на юг, и, обогнув остров Сикоку, вошли в южную часть Внутреннего японского моря, направляясь к Симоносекскому проливу. Выбор этого пролива вместо северного варианта был не случайным. Путь через пролив Цугару, между островами Хоккайдо и Хонсю, который короче южного варианта почти на 180 миль, конечно, существенно был лучше, чем выбранный нами вариант. Однако на борту судна отсутствовали русские навигационные карты для прохода проливом Цугару. А воспользоваться адмиралтейскими картами, которые можно было бы купить через шипшандлера в навигационном магазине в Токио, капитан Л.Д.Сукорцев не пожелал, сославшись на существующий запрет АМП на неподтверждённые затраты в валюте. Вероятно, реальная причина была совсем в другом. Из-за весьма начальных знаний в английском языке капитан, конечно, не был готов к чтению примечаний и существующих сокращений на них, а соответственно — и к использованию адмиралтейских карт. Как говорят, когда голова не срабатывает, тогда трудятся ноги. Вот и «пошлёпали» мы на юг к Симоносекскому проливу. По аналогичной причине на обратном пути, уже в Астралин, из-за попытки воспользоваться самостоятельно английским языком на своём уровне наш Лев Дмитриевич случайно угодил в неприглядную историю. Пришлось ему торговать английскими сигаретами «три пятёрки», но об этом повествовать лучше будет в своё время, несколько позже.

Следует отметить, что Япония базируется на четырёх основных островах, расположенных последовательно с севера на юг. Запомнить эти острова достаточно несложно, если воспользоваться, например, одним из эмпирических правил, которые на лекциях по физике ранее в училище рекомендовал нам широко внедрять в нашей практике преподаватель г-н Коган. Некоторые из них весьма полезны, например, для судоводителей:

и далее целый ряд других аналогичных афоризмов.

Применительно к японским островам, как говориться, зёрна, посеянные преподавателем г-ном Коган, проросли. Кто-то из дальневосточных моряков сотворил своё, несколько вульгарное (отвечающее характеристике Петра I штурманского сословия) следующее эмпирическое правило, где эти острова, идущие с севера на юг, размещены последовательно сверху вниз:

Милая Хоккайдо, (1-й).

Я тебя Хонсю. (2-й).

За твою Сикоку (3-й).

Я тебя Кюсю. (4-й).

Пройдя южную часть Внутреннего японского моря, мы приблизились к Симоносекскому проливу, ведущему к открытым водам Японского моря. Далее практически прямой путь, минуя последние три небольших острова в южной части этого моря — Уллындо (Ю. Корея), Такту и Таке-Шима (Япония). Остаётся последний, безопасный в навигационном отношении, переход около 350 миль к порту Владивосток. Здесь, закрыв с приходом окончание загранрейса, полагаем встретиться со своими жёнами, которые должны прилететь во Владивосток для пребывания вместе с мужьями в период нашего каботажного рейса в Арктику. Со своей любящей женой Люсей мы договорились ещё в Жданове, что она постарается прилететь ко мне как можно раньше — с подачей продольного швартовного конца, пока портовый лоцман не успеет уйти с ходового мостика. Позже эту полусерьёзную просьбу она исполнила в точности, прибыла на судно первой из всех жён.

А пока на подходе к Симоносекскому проливу каждый из нас уже мысленно перебирал накопившиеся вопросы и желания, которыми предстоит вскоре нам заниматься во «Владике», как многие из моряков в обиходе именовали порт Владивосток.

Поднявшееся над Японией осеннее солнце не спеша устраняет утреннюю дымку и некоторые оставшиеся клочья тумана. Мы следуем на полном маневренном ходу с выведенным из ходового режима главного двигателя в связи с последовательным нашим углублением в Симоносекский пролив.

На подходе к проливу пришлось расходиться с несколькими местными рыболовецкими судами, проводившими в ночное время лов морепродуктов с помощью донных тралов. Один из них упрямо лез сходящимся курсом слева под нос т/х «Долматово». Когда сближение стало уже достаточно опасным, вынуждены были дать ему пять коротких сигналов судовым гудком. Тут же из рулевой рубки выглянула заспанная фигура рыбака, задравшая с удивлением голову на высокую надстройку нашего судна, и немедленно вновь нырнула в рулевую. Эта рыболовная посудина резко, наконец, покатилась влево, уклоняясь от пересечения курса транзитному судну. Рулевой — рыбак явно за ночь натрудился с тралом, а утром не выдержал, вероятно, задремал.

В самом проливе вблизи от города Симоносеки в первой половине дня оказалась масса рыбаков, занимающихся ловом рыбы на лодках с помощью крючковых снастей с наживкой или на «самодур». Мы по-прежнему следовали, не сбавляя скорости. Наш капитан Лев Дмитриевич спокойно при этом смотрел в бинокль вперёд по проливу. Рыболовные лодки не спеша уходили с нашего курса. Казалось, что капитан совсем не замечал их в бинокль и пролив у него виделся абсолютно чистым от каких-либо помех. Потом некоторые из этих рыбаков при расхождении отталкивались от нашего борта своими баграми, чтобы не попасть под винт нашего судна. Такое «лихачество» было в данном случае весьма опасным, однако вахтенный третий помощник не посмел что-либо высказать по этому поводу капитану. Вскоре на вахту заступил второй помощник И. Васильев, и третий помощник с облегчением «склизонул» с ходового мостика вниз.

Учитывая прошлую нашу вынужденную «экскурсию» ползания по мелякам на свалке грунта вблизи подходного Токийского канала, старший помощник после обеда поспешил на ходовой мостик, чтобы в наибольшей узкости в северной части Симоносекского пролива проконтролировать и подстраховать правильность нашего прохода.

Вахтенный помощник работал по путевым картам, а старший помощник воспользовался генеральной навигационной картой всего пролива и запасным прокладочным инструментом.

Изредка старпом сам брал пеленги береговых объектов и проставлял на своей карте контрольные точки наших местоположений в процессе движения. Капитан спокойно при этом наблюдал за обстановкой впереди по курсу, все рыболовные лодки остались уже далеко позади. Второй помощник осуществлял исполнительную прокладку на путевой карте и вёл контроль за движением нашего судна, следил за подходами к поворотам на новый курс. Справа от нашего курса проходила целая гряда небольших островов. Между ними находятся два судоходных прохода, ведущих в открытое море. В первом проходе заметили встречное судно, которое направлялось на юг в пролив. Избегая расхождения с ним в узкости, мы последовали далее ко второму проходу для выхода в открытое море.

При очередной контрольной точке нашего местонахождения судна старший помощник вдруг обнаружил, что мы уже вблизи самого последнего поворота, а судно следует старым курсом полным ходом. Не поверив своим глазам, немедленно вновь ринулся к пеленгатору за взятием трёх пеленгов по тем же ориентирам, которыми пользовался ранее в процессе контроля движения по проливу. Повторную самопроверку сделал во избежание собственной ошибки. В случае таковой — позорно ведь будет. Как только проставил точку на карте, тут же убедился, что мы, действительно, на повороте, поэтому немедленно обратился к капитану: