Франклин Рузвельт

Франклин родился, когда его отцу исполнилось уже 53 года.

Первая жена Джеймса, Ребекка (в девичестве Хоуленд), скончалась в 1876-м, а через четыре года он женился вторично на Саре Делано, которой было 26 лет и которую во всей округе считали самой красивой девушкой, правда, гордой и высокомерной даже по отношению к собственному кругу знакомых.

Сара также происходила из аристократической семьи (не в том смысле, что имела знатный род, а в том, что были хорошо известны ее предки, по крайней мере в течение полутора столетий; что же касается фамилии Делано, то она уходила корнями к первым поселенцам на Западном континенте — французскому семейству де ла Нуа, которое превратилось в Делано). Но это были не землевладельцы и промышленники, подобно Рузвельтам, а «морские волки» — капитаны дальнего плавания, крупные торговцы, проводившие подчас весьма опасные операции на тихоокеанских землях и за океаном.

Уоррен Делано, отец Сары, был связан происхождением с швейцарскими французами, переселившимися на Американский континент в начале XVII века. Уоррен вначале вел торговлю чаем, транспортировал его из Китая. Когда же в США в 1861 году началась Гражданская война, он переключился на ввоз опиума, что тогда считалось не только не криминальным, а даже вполне патриотическим делом. Опиум был важнейшим средством анестезии, столь важным в условиях кровопролитных сражений. Этот бизнес сделал Делано богатым человеком. Имение Делано под индейским названием Олгонак располагалось неподалеку от Спрингвуда, по другую сторону Гудзона, и семьи нередко встречались.

Когда Джеймс через положенное время после кончины супруги предложил руку Саре Делано, она отнеслась к замужеству благосклонно, несмотря на целый ряд факторов, которые, казалось бы, этому препятствовали. Главными из них были разница в возрасте и финансовое благополучие семьи невесты, которое позволяло ей найти молодого супруга с достойным общественным положением. Ее приданое составляло около миллиона долларов, что по тем временам было суммой огромной. Однако то ли пожалев вдовца, то ли просто стремясь как можно скорее устроить свою жизнь, она стала его супругой. Быть может, сыграл роль психологический фактор. Заслужив репутацию «гордячки», Сара могла просто испугаться, что застрянет в старых девах.

Новобрачная была ровесницей старшего сына Джеймса от первого брака, но к тому, что она была вдвое моложе супруга, в семье отнеслись с пониманием. Вообще своего рода аристократическая терпимость, сдержанность, признание права каждого из близких на личный суверенный выбор являлись важными особенностями этой достойной фамилии.

После свадьбы, которая было отпразднована в Олгонаке, состоялась торжественная церемония переезда в Спрингвуд, которую очевидцы описывали следующим образом. Экипаж новобрачных, запряженный лошадьми семейства Делано, на пароме (моста здесь не было) переправился через реку, а там они, невзирая на проливной дождь, пересели в карету Рузвельтов и благополучно добрались по почтовой дороге, ведущей в Олбани, столицу штата Нью-Йорк, до своей резиденции, причем в роли кучера выступал сам новоиспеченный супруг ^{34}. Так что были соблюдены чуть ли не нормы дипломатического этикета.

Вскоре после свадьбы Рузвельты отправились в длительное путешествие по Европе. Вряд ли его можно назвать медовым месяцем, ибо оно продолжалось целых десять месяцев по Франции, Германии, Швейцарии. Во время этой развлекательной поездки Сара осознала, что не испытывает никаких нежных чувств к супругу, хотя присущее ей с юных лет чувство долга не позволяло и помыслить о расставании и тем более об адюльтере. Но главное, где-то в середине турне она узнала о своей беременности.

Роды, состоявшиеся в самом начале 1882 года, были тяжелыми. Чтобы женщина не страдала, ей дали хлороформ, и ребенок появился на свет, когда его мать была в бессознательном состоянии. Оказалось, что доза хлороформа была слишком велика, и роженица чуть было не отправилась на тот свет [2]. Врач сообщил ей, что больше рожать она уже не сможет. Но мальчик оказался здоровым, крикливым, требовательным. Счастливый отец вписал в дневник своей супруги, что на свет появился «великолепный, крупный ребенок мужского пола» ^{35}. Он питался материнским молоком целый год: Сара отвергла принятую в богатых семьях манеру нанимать кормилиц. Когда через много лет приглашенный в дом Рузвельтов лауреат Нобелевской премии французский хирург Алексис Каррель задал Саре вопрос, чем в младенчестве питался ее знаменитый сын, та с гордостью ответила: «Только естественной пищей» ^{36}.

Среди бумаг Сары сохранился своеобразный плакат со следующим текстом: «Сообщается о появлении Франклина Делано Рузвельта в день 30-й января 1882 года в доме мистера и миссис Джеймс Рузвельт». На плакате был нарисован аист, несущий в клюве пеленку с завернутым в нее младенцем, на которой значилась надпись «ФДР» ^{37}. Таким образом, оказалось, что сокращенное имя в виде аббревиатуры было присвоено будущему президенту еще со времени его появления на свет.

Детские годы

Семейные коллизии привели к тому, что раннее детство Франка проходило почти идиллически, но в одиночестве. Его старшие братья и сестры не были ему подлинно близки хотя бы в силу разницы в возрасте. Единокровный брат Джеймс был старше на 28 лет и питал к мальчику почти отцовские чувства. В семье не раз говорили, что у этого ребенка два отца. Но все-таки в Джеймсе-младшем брат видел скорее именно наставника, с которым можно было поделиться самыми сокровенными мыслями и чаяниями, тогда как Джеймс-старший был подлинным отцом всего семейства.

Отец души не чаял в младшем сыне, хотя и относился к нему с мужской требовательностью, не допускал фамильярности, считал почтительность по отношению к старшим само собой разумеющейся. В то же время мать лелеяла своего единственного ребенка, баловала его при молчаливом одобрении счастливого мужа, который упивался своей второй супружеской молодостью.

Эта безоглядная материнская любовь, стремление всегда и во всем опекать Франка подчас переходили всякие границы. Ребенок был послушным, терпеливо исполнял требования матери, но по мере физического и духовного развития опека начинала его раздражать. Более того, она продолжалась и в те годы, когда Франклин стал взрослым, студентом, а потом начинающим адвокатом. Письма сыну были полны смешных указаний: ты должен держать ногти чистыми; ты не должен путешествовать без перчаток; напиши свои инициалы на ручке зонтика, чтобы его не украли; старайся не кашлять, потому что кашель — это всего лишь нервная привычка, и т. д. и т. п. ^{38}

Конечно, непосредственная опека с годами уменьшалась, Франклин тактично давал понять матери, что будет поступать так, как считает нужным, но отношение к сыну, когда он был ребенком и юношей, оставило глубокий след в привычках и манере поведения Сары на всю жизнь. Американский дипломат Герберт Пелл рассказывал президенту в 1940 году, что посетил его мать в Гайд-Парке и не осмелился отказаться от ледяного чая, предложенного миссис Рузвельт, хотя он просто ненавидел этот напиток. «Вы, наверное, также не смогли бы», — произнес Пелл. «Да, — задумчиво ответил политик, собиравшийся уже третий раз стать президентом США, — я тоже ее боялся» ^{39}.

С годами властная натура Сары Рузвельт стала ощущаться всё больше и больше не столько ее сыном, вступавшим на рельсы политики, сколько членами его семьи. Она пыталась манипулировать поведением своей невестки Элеоноры, далеко не всегда встречая сопротивление. Нередко в дело вступали просто финансовые средства давления. Одному из биографов Рузвельта Теду Моргану уже весьма пожилой свидетель рассказывал о случае, произошедшем во время какой-то церковной церемонии.