Беседы

И тем не менее Домодедово четвертый год подряд является один из наиболее быстро развивающихся аэропортов мира. В рейтинге ACI Europe он стабильно занимает 20–22 позицию среди аэропортов Западной Европы, а в Восточной Европе и СНГ — один из первых.

Но, как бы то ни было, это наша страна, и мы будем развивать ее экономику. Я живу в России, и меня не оставляют равнодушным ее проблемы. Как мне кажется, я более или менее понимаю причины происходящего. Очень хочу, чтобы в нашей стране все сложилось наилучшим образом. Надеюсь, что это произойдет при моей жизни. Сбудутся эти надежды или нет — не знаю.

Я делаю все, что от меня зависит, но отвечаю не за всю страну, а только за отдельно взятый аэропорт. У нас принято списывать неудачи на социалистическое наследство, а я, между прочим, к этому наследству отношусь с большой теплотой. К сожалению, мы не смогли им толком распорядиться. В СССР была великолепная система образования, здравоохранения. Фактически все социальные проблемы были решены — не было бедных, уровень безработицы был близок к нулю. Мы практически не знали, что такое межнациональная рознь.

— Тем не менее Советский Союз распался. Чем Вы это объясните?

— Люди, которые руководили страной, не верили в то, что делали, поэтому инициированные ими преобразования потерпели неудачу, например приватизация. Все дело в том, что ее цель была сформулирована неправильно. Я недавно ознакомился с одним государственным документом на эту тему. Там сказано: «Целью приватизации является экономия бюджетных средств…» Да ничего подобного! В экономике нельзя ставить сразу много задач. Надо выбрать главное. Основная цель приватизации — создание института эффективного собственника.

— Нуждается ли компания ИСТ ЛАЙН в государственном протекционизме?

— Понятно, что развитие инфраструктуры как таковое нуждается в патернализме со стороны государства. И в то же время мы строим деятельность компании таким образом, чтобы выжить, даже если его не будет. Аэропорт — это крупный инфраструктурный объект, находящийся в государственной собственности. Он находится на государственной земле, распоряжаться которой будет, как предполагается, Минрегионразвития. Для нас это очень важно, поскольку от этого зависит генеральный план развития аэропорта, т. е. вопрос о его жизни или смерти в отложенной перспективе. Кроме того, компания плодотворно сотрудничает с властями Московской области — они нас очень сильно поддерживают. Грех жаловаться, государство в лице руководителей министерств и ведомств относится к нам хорошо. Нас уважают и ценят за хорошую работу. И никто нам специально не мешает.

— Даже конкуренты? Они добросовестно с Вами конкурируют?

— С конкурентами у нас, кстати, отличные отношения. Мы встречаемся, обсуждаем все вопросы и если о чем-то договариваемся, то держим слово.

— Вряд ли им нравится, что к Вам переходят перевозчики.

— Конфликты между нами являются управляемыми, т. е. продуктивными, мы знаем правила, по которым должны развиваться события. Если наша компания, ничего не меняя в сфере ценовых отношений, принимает перевозчика и этот перевозчик переходит к нам, не оставляя долгов, тут нет ничего страшного. Мы привлекаем его сервисом за те же деньги. Это честно, любая компания может повторить этот путь.

— Вам не кажется, что аэропорт — это микромодель большого города?

— Вы совершенно правы. Аэропорт действительно развивается по урбанистическим законам. В последние годы мы очень интенсивно разрабатываем эту тему. У нас даже есть такой проект — «Аэропорт-сити». Через Домодедово сегодня летает 14 млн человек, плюс около 5 млн встречающих и провожающих. Итого вместе с сотрудниками больше 20 млн человек. Это те, кто живет в нашем городе и в процессе своей жизнедеятельности испытывает потребность в объектах городской инфраструктуры. В подтверждение этих слов приведу пример.

В Домодедово есть магазин «Дикая орхидея», где продается женское белье. Я был не в восторге от идеи открыть в аэропорту подобный магазин, но и препятствовать не стал. У меня такое правило: если я отношусь к проекту скептически, то говорю: «Я не согласен, но мешать не буду». Решил посмотреть, чем это кончится. А кончилось все тем, что «Дикая орхидея» стала лидером по продажам среди всех концессий, работающих в аэропорту. У меня возник вопрос: «Почему?» Я выстроил концепцию и понял, что для людей перемещение в пространстве стрессогенно. Они боятся летать. Способ борьбы со стрессом — приблизить аэропорт к городу с точки зрения потребительских признаков инфраструктуры. Чем точнее мы имитируем привычную для человека урбанистическую среду, чем больше стоянок, ресторанов, магазинов будет на территории аэропорта, тем больше позитивных впечатлений он получит.

У нас есть свои вооруженные силы (секьюрити), свое МЧС (пожарная часть), своя милиция, тюрьма, своя таможня, граница, своя больница и свои кинотеатры. Все как в городе. Кстати, для женщин один из способов борьбы со стрессом — это покупки. Именно потому «Дикая орхидея» и стала лидером продаж.

Эти наблюдения легли в основу концепции «Аэропорт-сити». Мы поняли, что аэропорт надо строить как город. Чем меньше люди будут думать об авиационных технологиях, тем лучше. Мы делаем стеклянную стену со стороны летного поля, чтобы каждый имел возможность наблюдать за работой аэропорта. В этой ситуации у зрителя возникает чувство сопричастности. Он как бы участвует в процессе технического обслуживания самолета, контролирует ситуацию, убеждаясь, что бояться нечего, все идет нормально.

Разрабатывая генеральный план, мы учитываем, что аэропорт — это важный социально значимый объект. План создан с учетом территории, начинающейся от Москвы и заканчивающейся в 20 км за Домодедовом. Это огромный участок, который мы рассматриваем с градостроительной точки зрения. На этой земле живут люди, и мы обязаны учитывать их интересы. Если сегодня стандартный уровень шума по Икаал — 75–65 децибел, то мы сами для себя установили норматив 55 децибел и в перспективе планируем его еще снизить. Иначе и быть не может — ведь требования к качеству жизни растут, а мы всегда планируем на много лет вперед. Это, на мой взгляд, правильный подход к планированию.

О.Н. Куликовская-Романова — Я очень верю в Россию

Ход истории часто сравнивают с течением реки, все дальше и дальше уносящим от нас прошлое. Но иной раз она кажется подобной морю с его приливами и отливами. События, скажем, вековой давности представляются нам сегодня то далекими, овеянными легендами, почти мифическими, то внезапно оказываются рядом, подступают вплотную, становятся близкими, реальными, почти осязаемыми. Ольга Николаевна Куликовская-Романова, председатель Благотворительного фонда имени Ея Императорского Высочества Великой Княгини Ольги Александровны, наша современница, олицетворяет собой подобный «прилив» и, в некотором роде, соединяет времена. Великой княгине Ольге Александровне, сестре последнего российского императора, она приходится не правнучкой, и даже не внучатой племянницей, а — невесткой, вдовой ее сына, Тихона Николаевича. Подобная причастность, августейшая печать, налагает на тех, кто ею отмечен, особые обязательства. Одно из таких обязательств — привнести в Россию, где много десятков лет тема истории последних поколений рода Романовых была едва ли не под запретом, подлинное знание о жизни и деяниях представителей этой династии. Главный редактор «Экономических стратегий» Александр Агеев встретился с этой необыкновенной женщиной, и беседа их была посвящена истории и современности, а в этом контексте — прошлой, настоящей и будущей судьбе России.