Шпион для Германии

— Принесите мне бифштекс с жареным картофелем, мороженое и фужер бургундского. И прихватите немного конфет и пару пачек сигарет.

— Будет сделано, — ответил фэбээровец и осторожно запер за собой дверь.

Присев на нары, я прислушался к разговору, который вели у двери вполголоса двое мужчин. Была уже ночь. На горизонте угадывались вспышки любительских фейерверков. Раздавались взрывы хлопушек, звуки стрельбы из картонных пушек и вой игрушечных сирен. Наступил Новый год.

 «С Новым годом!» — поздравил я себя и ударил кулаком по лбу. Ожидая бифштекс, я то испытывал сострадание к самому себе, то насмехался над собой.

В конце концов, мне все равно, будут ли вежливо относиться ко мне или нет, перед тем как казнить. Как бы корректно ни шло расследование, конец был известен. Во всех странах мира за шпионаж во время войны полагалась смерть. Каждый агент это знает. Единственное средство сохранить себе жизнь — это не дать себя схватить.

От картофеля исходил ароматный запах, бифштекс был прожарен наполовину — как я любил, — но каждый кусок застревал у меня в горле. По всей видимости, наступила «третья ступень» таинственного метода допроса, которым славилось ФБР.

Я ел медленно, чтобы оттянуть время. Впрочем, меня и не торопили.

В дверь просунулась голова охранника.

— Вкусно? — спросил он.

— Отлично, — заверил я его.

Лакомясь мороженым, я вспомнил Джоан, увидел перед собой ее глаза, губы, лицо. У нее были заплаканные глаза с воспаленными веками. Она не понимала, почему я так поступил с ней. Она ничего не знала о шпионских делах. И слава Богу, что это так! Мне необходимо сконцентрировать все свое внимание, чтобы продумать, как мог бы я защитить ее, внушал я себе. Ее и Санти, Брауна и доверенных лиц в Южной Америке, которые, видимо, попытаются в самое ближайшее время пересечь границу Штатов…

Со мной же все уже было покончено. Меня предали и схватили. На этом и завершилась операция «Эльстер», осуществленная только наполовину. Конец ей был положен на площади Таймс, излюбленном месте жителей многомиллионного города.

Минут пять мистер Коннели, заместитель директора ФБР, мне еще даст. И я закурил сигарету…

Проклятая площадь Таймс! Вот и я стал ее жертвой. В архивах абвера она слывет нечистым местом. В 1941 году мы понесли на ней ощутимые потери. Я хорошо знал дело Остена и теперь вспомнил о нем, чтобы хотя бы несколько минут не думать о своей собственной судьбе.

Один из ведущих офицеров абвера, майор фон Остен получил в 1941 году задание организовать в Соединенных Штатах агентурную сеть. Было это еще до вступления Америки в войну. За несколько месяцев до Перл-Харбора. Майор выехал с испанским паспортом, в котором значился как Л идо, и попал в Штаты через Гонолулу и Сан-Франциско. Документы у него были отличные, а сам он обладал большим опытом агентурной работы. Никто ничего не заподозрил. И он прибыл в Нью-Йорк, не привлекая к себе внимания американских секретных служб.

В Нью-Йорке находилась резидентура немецкой разведки, возглавлявшаяся американцем — выходцем из Германии, фамилия которого начиналась на Л. Успехами он, однако, похвастаться не мог. Майор наведался в Нью-Йорк, чтобы, как принято говорить в таких случаях, подкрутить гайки.

Фон Остен был худощавым мужчиной высокого роста. По-английски он говорил с чисто американским акцентом. Мог много выпить и ругался бесподобно.

Фон Остен навестил Л. Резидент передал майору кое-какие чертежи, планы и список доверенных лиц. Фон Остен положил все это в коричневый портфель. Л. взял такси, и они с майором поехали по городу.

На площади Таймс светофор показал красный свет. Они воспользовались этим, чтобы выйти из машины. Расплатившись, Л. пошел первым, за ним следовал фон Остен. В это время светофор переключился на зеленый свет, и спортивная машина, за рулем которой сидел подвыпивший водитель, вылетела как стрела прямо на Остена. Тот отпрыгнул в сторону, но попал под «кадиллак».

Удар! Крик! Сразу же стали собираться любопытные.

Л. действовал молниеносно. Выхватив у фон Остена из рук портфель, он скрылся в толкучке. Увидевшие это люди сообщили о его странном поведении в полицию.

Майора повезли в больницу, но по дороге он умер. Проверив его документы, полиция заподозрила неладное.

Эта нелепая случайность обошлась абверу в четырнадцать арестованных агентов. Имея описание Л., ФБР объявило его розыск, и через некоторое время он также был схвачен. На перекрестном допросе Л. сломался.

Таким образом, в 1941 году на площади Таймс в ход войны вмешались машины.

Для меня эта история должна была бы послужить предупреждением, но этого, однако, не случилось.

— Когда вы будете готовы, — сообщил мне сотрудник ФБР, — мистер Коннели примет вас в своем кабинете.

— Я уже готов, — ответил я.

Идти до кабинета было недалеко. А там меня уже поджидали трое фэбээровцев.

— Усаживайтесь поудобнее, — сказал Коннели, — вам предстоит долгий разговор.

Сев, я достал сигарету. Коннели бросил мне спичечный коробок. Зажигалку у меня изъяли, подтяжки пришлось снять, из ботинок были вытащены шнурки, за ними последовал и галстук: меры для предотвращения попытки самоубийства одинаковы во всем мире.

— Вы немец? — спросил Коннели. — Да.

— Вы назвались Эдвардом Грином? — Да.

— В нашем городе вы появлялись и как Джек Миллер?

— Да.

— В Америку вы прибыли нелегально пять недель тому назад?

— Да.

— На немецкой подводной лодке? — Да.

— Как фамилия командира подводной лодки?

— Я этого не знаю.

Коннели кивнул и произнес с иронией:

— Вы не знаете или просто не хотите сказать?

— Я не знаю, — повторил я.

— Считайте, что мы вам не верим, — усмехнулся Нельсон.

— А это как вам будет угодно.

— Хорошо, — продолжил Коннели, — вы агент абвера?

— Так точно.

— Там вы и получили специальную подготовку? — Да.

— А где конкретно?

— Этого я вам не скажу.

— Допустим.

Коннели встал и начать ходить по комнате.

— Моя задача заключается в том, чтобы во всем разобраться, — проговорил он после небольшой паузы. — И это все. Обращение с вами у нас будет хорошее, мы — не гестапо. И вообще-то я понимаю, что вы не хотите предать своих товарищей. Просто я выполняю свой долг, как сотрудник ФБР. Сев, он закурил сигарету.

— Мы, американцы, любим произносить речи, вот и я сказал несколько слов.

— Не имею ничего против.

— Какие задачи были у вас в Америке? Я ответил молчанием.

— Будете ли вы отрицать, что намеревались собирать информацию об американском военном производстве?

— Нет, — ответил я.

— Вы знаете, что это называется шпионажем?

— Да.

— Стало быть, вы не отрицаете, что являетесь шпионом?

— Нет.

— Но вы не намерены сообщить нам, какую информацию вам удалось уже собрать?

— Встречали ли вы шпиона, который рассказал бы вам об этом? — задал я встречный вопрос Коннели.

— О, — улыбнулся он, — у нас побывало уже немало дилетантов.

— Но я-то не дилетант.

Коннели в ответ громко рассмеялся.

— Мне, собственно, нечего вам рассказывать, — продолжил я. — Моя судьба не слишком интересует ни меня, ни вас… Я прибыл в Америку с неким гражданином вашей страны, но это для вас не новость. Других участников в этой операции не было. Моя задача заключалась в том, чтобы выяснить возможности американской военной промышленности. Попытка моя не удалась. Если вы будете задавать мне вопросы, касающиеся меня лично, я готов на них ответить. Вам и самим известно, что агент — всего лишь винтик, маленькая часть большого механизма, о котором сам он не имеет почти никакого представления.

Коннели согласно кивнул и тут же возразил:

— Но вы — не обычный агент. Вы работали на Германию еще в Перу. Тогда вы не имели, правда, никакого опыта и являлись, по сути дела, любителем. После этого вы прошли специальную подготовку и служили Канарису. И видимо, работали неплохо, так как вас перевели в Главное управление имперской безопасности. А это учреждение входит в систему СС. Так что теперь вы — один из опаснейших шпионов. Могу привести несколько примеров вашей деятельности в Испании. Если такого человека посылают за океан, то на это должны быть особые причины.