Войны Миллигана (ЛП)

С уважением,

Мэри».

Письмо Миллигана Алану Голдсберри:

9 августа 1980 г.

«Дорогой Алан,

Я давно собирался написать это письмо, но не мог подобрать нужных слов. В некотором смысле, я должен вернуть достигнутый результат — заново научиться быть самим собой — настоящим Билли Миллиганом.

Если же наступят неблагоприятные времена, то я смогу рассчитывать только на ваше благоразумие и рассудительность, чтобы принять наилучшее для себя решение. Во мне не остается веры и надежды. Я часто думаю, что обстоятельства возьмут надо мной верх и вновь наступят времена былого хаоса. Иногда я ловлю себя на мысли, что мы давно должны были убить Билли Миллигана.

Паршивых времен было много, но так дерьмово, как сейчас, мне еще никогда не было. Я уже не надеюсь на чью-либо помощь. Но все-таки мне кажется, что мы можем жить по-другому. Кэти, миссис Мур и я были в заключении у Челмера на протяжении многих лет. Думаю, в этом и кроется причина того, что я не могу воспринимать наших надзирателей как врачей. Все эти годы и месяцы борьбы порядком измучили меня. Произошло то, что должно было произойти.

Я знаю, что мы создали этот беспорядок сами — правда, с небольшой помощью представителей государства. Но мне больно думать, что, в конце концов, они будут смеяться последними.

Билли».

В следующий понедельник лидеры заключенных, Толстяк Беккер и Арни Логан из зоотерапии, собрались в столярке, чтобы решить, как им следует отреагировать на неожиданную волну агрессии, обрушившуюся на их деятельность.

Мы собрались, — сказал Зак старику Пэпи Мэссинджеру. — никого не пропускай, пока мы здесь!

Два помощника Пэпи, работавшие на отрезном станке, взяли по куску стропил и встали у входа в мастерскую. А в сушилке лидеры уже взяли кофе и начали обсуждать препятствия, которые чинили им санитары.

— В зоотерапии дела вообще ни к черту, — сообщил Арни Логан. — Многих наших парней избили без всякого повода.

— Мы попробовали все, что можно, — добавил Беккер. — И путем дипломатии, и через суды: я даже через федеральный суд прошел, но результата никакого. Администрация даже разговаривать с нами не хочет!

— Мы снова хотим стать теми, кем были! — подхватил Зак. — Им надо дать пинка под зад, чтобы они, наконец, поняли, что мы тоже люди.

— Нам нужно немедленно придумать план и начать действовать! — заключил Толстяк. По его лицу было видно насколько серьезны его намерения. — Иначе, они настроят нас друг против друга. Раньше им это удавалось, уверен, удастся и сейчас. А если они сделают это, мы снова будем полностью под их контролем. Поэтому мы должны действовать сейчас, пока мы еще достаточно сильны, чтобы дать отпор! Пока еще не поздно что-либо предпринимать.

Ленни предложил организовать групповой побег, но Аллен заметил, что это не устранит проблемы в учреждении: пациенты, которые останутся в Лиме, будут, как и прежде, страдать от несносного обращения. Зак высказал идею затеять всеобщий бунт, который позволит взять под контроль клинику. Но это предложение также решили пока отвергнуть.

— Что же мы должны сделать, чтобы до них дошло, что мы не шутим? — сокрушался Ленни.

— У меня есть связи с внешним миром, — заявил Логан. — Мы можем договариваться в обход начальства.

Ленни замотал головой:

— Лучшее нападение — защита.

Аллен оглядел всех собравшихся. В их глазах читалось полное отчаяние: эти люди готовы на все, лишь бы покончить с жестокостью персонала, от которой страдали все пациенты клиники.

Выслушав товарищей по несчастью, он вступил в разговор:

— Если мы решим действовать, то необходимо сделать все как следует. Нужно их наказать. Какой смысл отправлять неорганизованную свору пациентов громить клинику? Все чего мы добьемся этим, так это десяток разбитых окон. Затем охранники нас усмирят и запрут в корпусах. Я против насилия, но если у нас не остается другого выбора, кроме как прибегнуть к нему, то давайте, по крайней мере, все хорошенько обдумаем и будем действовать с умом.

— Точно! — согласился Зак.

— Что ты предлагаешь? — спросил Толстяк Беккер.

— Если мы затеваем бунт, он должен быть тщательно продуманным: нужно к нему тщательно подготовиться, — ответил Аллен. — Это должно быть масштабное нападение.

— Мы можем собрать команды хулиганов, которые разгромили бы все, — предложил Ленни.

— Если мы это сделаем, охранники нас так отделают, что мы не сможем даже и думать о нашем плане, — вновь возразил ему Аллен. — Поймите, это ничего нам не даст: когда нас усмирят, а они смогут это сделать, запрут по комнатам и сделают все, что угодно, чтобы опять полностью контролировать нас. В итоге, как видите, мы снова придем к тому же, с чего и начинали.

— Нельзя так рисковать: у нас слишком много денег и сил, и мы можем все это потерять, если сглупим.

— Но ведь так не может дальше продолжатся! — воскликнул Ленни. — Мы должны что-то предпринять!

— Точно, — согласился Аллен, задумчиво скрестив руки на груди. — Но наши действия должны быть быстрыми, а главное эффективными.

— В таком случае, давайте проголосуем — предложил Толстяк.

Собравшиеся единогласно выступили «за» войну.

— Отлично, давайте продумаем наши действия — сказал Зак. — Парни из мастерских будут основной ударной силой. Ребята из зоотерапии могут спланировать дополнительное нападение, которое послужит отвлекающим маневром.

— Разработайте свою тактику, — прервал Логан. — и готовьте свои силы, но главное держите нас в курсе, чтобы наши действия были согласованными.

Кивнув в сторону токарной мастерской, в разговор вступил Толстяк:

— Вы должны помочь нам сделать оружие. У нас есть и другие предметы, которые мы можем использовать. Мы достанем материал, к которому у вас нет доступа. Если вы передадите нам длинные деревянные дубинки, типа нунчаков, мы сможем оснастить их железной колючей проволокой, чтобы сделать из них хлысты. Тогда у нас будет приличный боевой арсенал.

— Отлично! — подхватил Зак, кивнув головой в знак согласия. — Мы набросимся на них так быстро, что они не успеют и сообразить, что происходит. У них не должно остаться времени для того, чтобы дать отпор. Потом мы отступим и дадим шанс тем, кто останется, вызвать дорожную полицию, национальную гвардию или еще каких-нибудь ментов. — Он помолчал несколько секунд и добавил: — А если все пойдет так, как это было в Кенте, или еще хуже… Что ж, мы, по крайней мере, будем готовы к этому.

— Можно взять заложников, — предложил Ленни.

— Никаких заложников! — приказал Аллен. — Если мы будем вести себя, как Аятолла Хомейни, то лишим себя поддержки общественного мнения, в котором так нуждаемся. Вспомните об Аттике. СМИ обвинили заключенных в том, что они убили надзирателей, взятых в заложники, хотя, во время расследования было доказано, что их уложили полицейские.

— Конечно, ты прав, Аллен. Но, мне кажется, не помешало бы использовать в качестве живого щита, по крайней мере, надзирателей или кого-то из администрации — поддержал Ленни Зак.

— А вы уверены, что мы сможем обеспечить безопасность наших заложников? — возразил Аллен. Оглядев присутствующих, он отметил: — Не забывайте, что среди нас есть настоящие психопаты, которые, в порыве гнева, могут убить или изнасиловать их. Такое развитие событий нам ни к чему. Предположим, что государство пойдет на диалог с нами. Они решат удовлетворить ниши требования и переведут нас из Лимы. Вот только все это полетит к чертям, если они обнаружат, что кто-то из заложников был изнасилован или порезан ножом! И тогда плакали все наши планы и усилия. Я категорически против использования живого щита. Это слишком большой риск, — заключил Аллен, оглядев своих товарищей по несчастью, надеясь, что он все-таки убедил их.

— Ну и что ты предлагаешь? — уже раздражаясь, спросил Ленни.