История триумфов и ошибок первых лиц ФРГ

После капитуляции Германии в 1945 году оккупационные власти направили Кизингера в лагерь для интернированных Людвигсбург, его обвинили в службе в ведомстве Риббентропа, и 18 месяцев он провел под арестом. Аттестационная комиссия Шайнфедьда в Средней Франконии 12 мая 1947 года классифицировала бывшего члена НСДАП как «соучастника», но через полтора года он был назван «раскаявшимся».

Кизингер не был ни активным приверженцем гитлеровской политики, ни тем более «кабинетным преступником», но он точно так же не входил в Сопротивление. Кизингер выбрал срединный путь и до самого конца исполнял свою службу. «Он лучше других знал, что заключил с режимом компромисс, поэтому вопрос, всегда ли он вел себя правильно, не давал ему покоя до конца его дней», рассказывает доверенное лицо канцлера, Гюнтер Диль, тоже в свое время служивший в министерстве Риббентропа.

Не только за границей и в самой Германии во время выборов и во время канцлерства Кизингера постоянно звучали протесты против «нациста». Пропаганда ГДР начала регулярную кампанию, где Кизингера поставили к позорному столбу как «лидера нацистской военной пропаганды радиовещания за границей». Немецкий философ Карл Ясперс говорил об «издевательствах и оскорблениях», а писатель Гюнтер Грасс взывал к Кизингеру в открытом письме, замечая, что никто из тех, кто «уже однажды действовал против здравого смысла на службе у преступников», не может занимать должность бундесканцлера.

Сам Кизингер был поражен такой бурной реакцией. Больше всего его задевало то, что обвинения из-за границы и из ГДР были приняты средствами массовой информации в ФРГ за чистую монету и активно распространялись. «Они сомневаются в человеческой честности, — ожесточенно жаловался он, — и это хуже всего. Они сомневаются в честности». Но все же Кизингер не спешил занять однозначную позицию. «Кто защищается, признает себя виновным», — говорил он друзьям. На самом деле ему не помешало бы раскрыть все свое прошлое и тем самым пресечь слухи и сплетни. Но во всех публичных выступлениях Кизингер претендовал на то, что на самом деле он никогда не был национал-социалистом, а наоборот, старался подорвать их авторитет. «Даже если бы я был всего лишь так называемым соучастником, если бы на самом деле я не оказывал сопротивление и не рисковал своей головой, я бы не претендовал на кресло канцлера». — сообщил Кизингер в декабре 1966 года израильской газете. Он видел себя представителем поколения, которое, в сущности, не повлияло на преступный режим, не признавало за собой преступления, но которому приходилось все же нести тяжелый груз ответственности из-за так называемой внутренней эмиграции. В одном интервью 1979 года Кизингер сказал: «Даже если признать, что это было принуждение, против которого никто в одиночку не мог ничего предпринять, все равно каждый был частью народа, попавшего на ужасную страницу истории. Ужасную не потому, что этот народ проиграл войну, а из-за того, что было сделано во имя этого народа. Поэтому руки самому себе я бы не подал».

Истерзанный подобными нападками, будущий глава правительства был почти что готов вывесить белый флаг. «Я не выдержу этого», — якобы сказал он своим доверенным лицам. Однако друзья поддерживали в нем мужество. Американский президент Джонсон также сигнализировал об отсутствии каких-либо предубеждений со стороны США. Когда издатель еврейского происхождения Карл Маркс и берлинский пастор и боец Сопротивления Гейнрих Грубер, выживший в концентрационном лагере Освенцим (Аушвитц), начали уговаривать Кизингера не сдаваться, он вновь обрел веру в себя. В последний момент решающим аргументом стала поддержка с неожиданной стороны: Конрад Алерс, заместитель шеф-редактора журнала «Шпигель», подкинул Кизингеру в день перед выборами документ из актов Главного управления имперской безопасности СС, попавший в его руки во время исследований. Алерс во время аферы с журналом «Шпигель» был обвинен в государственной измене, а Кизингер взял его под свою защиту. Документ стал благодарностью Алерса — и долгожданным «моющим средством» для «грязного белья» будущего канцлера.

Один из коллег Кизингера по Министерству иностранных дел и очевидно фанатик, Эрнст Отто Дёррис, оклеветал Кизингера 3 ноября 1944 года. Он относился к тем, кто «по достоверным источникам, систематически препятствовали акциям, направленным против еврейскою населения». Кизингер якобы «не допустил установления тайного передатчика для содействия антииудаизму в США» и он якобы сомневается «в выдержке немецкого народа». Почему Кизингер не был в результате этого доноса арестован, остается тайной. Документ затерялся в бумагах и не попался Гиммлеру на глаза. Кизингер вышел из этой ситуации без какого-либо вреда для себя. Однако сейчас, готовясь к выборам, он воспользовался моментом и раздал документ всем членам фракции ХДС. 10 ноября 1966 года началось голосование. В результате Кизингер одержал верх над кандидатами Шрёдером и Берцелем и был избран на пост канцлера от ХДС — ХСС.

Курт Георг Кизингер не был бойцом и по-настоящему «сильным» политиком. Все же он был самым подходящим из всех претендентов на пост канцлера. Именно он оказался способным помочь возродиться раздробленному ХДС, который в последнее время образовывал всего лишь правительство меньшинства. В качестве премьер-министра Баден-Вюртемберга Кизингер одержал славную победу и способствовал тому, чтобы ХДС во время выборов в ландтаг 1964 года получил большинство голосов. Даже его восьмилетнее изгнание из Бонна оказалось теперь преимуществом, ведь Кизиигер не увяз в сложных кознях и интригах, которые предваряли падение Эрхарда, и не запятнал себя. Именно Кизингер мог предотвратить угрозу потери власти ХДС; убежденный в своих способностях. он и сам считал себя таким человеком.

Теперь задача была в том, чтобы как можно быстрее образовать правительство. Кизингер был намелен на создание правительства Большой коалиции. Уже вскоре после выборов Кизингер тайно встретился с руководителем фракции СДПГ Гербертом Венером. Он быстро понял, куда клонит Венер, который ублажал нового канцлера сладкими речами, убеждая в преимуществах Большой коалиции. Еще перед серьезными переговорами с СПГ Кизингер и Венер уже тайно сговорились о коалиции.

Кизингер еще в 1949 году в своей политически ангажированной речи за всеобщие выборы первого федерального президента высказывался за сотрудничество с СДПГ, чем вызвал недовольство некоторых своих товарищей по партии. «Но мы все должны желать, чтобы это сотрудничество осуществилось на самом деле… Я из тех людей, которые не желают ничего более страстно, чем возможности вести внешнюю политику дел на самом мощном фундаменте, который вообще можно выстроить в этом доме». Между тем настроения авторитетных членов партии изменилось. Уже в 1962 году с помощью Аденауэра была почти возможна Большая коалиция, в 1965 году с целью расстроить планы Эрхарда Аденауэр высказался за «обручение гигантов». Хотя Кизингер потом торжественно заявлял, что он предложил СПГ Малую коалицию, от которой с презрением отвернулись, Большая коалиция являлась его основной целью.

Герберт Венер был в те времена ключевой фигурой в СДПГ, «мозговым центром» партии и «серым кардиналом», который держал в руках все ниточки. Но этот экс-коммунист никак не мог выступить на первый план. Поэтому в качестве кандидата в канцлеры от СДПГ был выбран Вилли Брандт, популярный и всеми любимый бургомистр города Берлина. Правда, во время последних выборов 1965 года социал-демократы потерпели ужасное поражение. Окончательно павший духом председатель СДПГ Брандт пока вынужден был отложить свои мечты о Бонне в долгий ящик и обиженно уехать в Берлин. Венер получил карт-бланш. И теперь, после падения Эрхарда, Венер наконец-то, впервые после 1930 года, увидел отчетливый шанс, открывающий СДПГ путь к власти.

Со времени Годесбергской программы 1959 года и причисления себя к сторонникам политики Аденауэра, включавшей в себя идеи западной интеграции, союза с НАТО и социальной рыночной экономики, СДПГ превратилась в «народную партию». Все-таки во время прошедших выборов ей не удалось обойти ХДС. Если не в одиночку, то хотя бы в союзе с ХДС СДПГ должна была теперь доказать свою способность стать правящей партией. После падения Эрхарда Венер агрессивно заявил в бундестаге, обращаясь к ХДС: «Мы не хотим просто поучаствовать в управлении, мы хотим управлять, и придет тот день, когда мы будем управлять». Этими словами он хотел расставить все на свои места: СДПГ не будет входить в правительство на правах младшего кандидата — только в качестве равноправного партнера. Другими словами, он намекал, что СДПГ в крайнем случае может заключить коалицию с СПГ, но подобная угроза не была воспринята серьезно. Эрих Менде, в свое время партийный руководитель либералов, вспоминает: «Герберт Винер с видом простодушного простофили продолжал вести переговоры с делегацией от СПГ еще долгое время после того, как условился о Большой коалиции с Георгом Кизингером. Он превосходно понимал, как вводить в заблуждение своих партнеров по коалиции».