Заседание рейхстага обявляю открытым

Со временем союз двух выдающихся женщин становился все более тесным. Особенно серьезное испытание ему предстояло выдержать в последние годы перед первой мировой войной, а также в годы войны, когда обе они подверглись преследованию реакции и одновременно всевозможным оскорблениям и травле со стороны правых социал-демократов.

Дружба между Кларой Цеткин и Францем Мерингом внешне выглядела более официально. С четой Мерингов она никогда не переходила на близкое, интимное «ты», как это было у нее, например, с Августом Бебелем или Каутским. И тем не менее их отношения выходили далеко за пределы чисто политической дружбы.

Франц Меринг так высоко ценил Клару Цеткин и относился к ней со столь глубоким уважением, что посвятил ей написанную им биографию Маркса. Как относилась Клара Цеткин к Францу Мерингу, видно из ее письма, написанного на рубеже нового, 1904 года, спустя несколько лет после того, как они ближе познакомились друг с другом:

«Глубокоуважаемый дорогой друг,— пишет Цеткин.— В связи с наступающим Новым годом мне хочется передать Вам и Вашей милой жене мои искренние и самые лучшие пожелания. И не только потому, что нас объединяет общность взглядов, что естественно между истинными друзьями. Скорее это выражение моего убеждения, что Вы принадлежите к тому очень небольшому кругу руководящих деятелей нашей партии, по отношению к которым мое глубокое уважение и чувство симпатии с точением времени и в трудных ситуациях могли и должны были возрастать, к тем очень немногим, с которыми можно поделиться всем, что у тебя на душе, без боязливой сдержанности и чувства недоверия, и общение с которыми я и впредь буду считать великим для себя счастьем».

В Меринге она глубоко уважала политика, полностью преданного исторической миссии рабочего класса и с начала века активно выступавшего в защиту марксизма, верного товарища, восхищалась его талантом воинствующего марксистского публициста и литературного критика, знатока немецкого языка.

6 января 1902 года Клара писала ему:

«...Мы восхищаемся Вашими произведениями, и не только Вашими блестящими и плодотворными трудами в научной области, но также публицистикой на актуальные темы. Ваши статьи в «Нойе цайт» и «Лейпцигер фольксцай-тупг» по великолепному знанию исторического и экономического фактического материала, последовательности и глубине исследования исторических взаимосвязей важнейших событий современности, ясности и четкости выражаемых взглядов имеют большое, непреходящее значение. Очевидно, что автор этих статей не только несравнеп-ный публицист, но также талантливый историк и экономист. Часто в одной Вашей статье я черпаю больше научных знаний, нежели в толстом томе искусно сделанпой «учености». Именно такими должны быть, на мой взгляд, статьи, которые пролетариат, идя по свежим следам последних событий, может использовать для повседневной борьбы и одновременно, в ходе ее, и для понимания своей исторической миссии».

Усердно учится Клара у Меринга всему, что может быть полезно в ее публицистической деятельности.

«Если Вы найдете возможным,— пишет опа ему,— иногда уделить несколько минут чтению «Гляйхайт», я надеюсь, Вы убедитесь в том, что уроки, преподанные Вами, были не напрасными».

Особенно глубокое уважение питала Клара к Мерингу как автору научных трудов, исследователю марксизма, оберегавшему марксистское наследие и уже в 1902 году опубликовавшему собрание ранних произведений Маркса и Энгельса, что имело большое международное значение. Высоко ценила она Меринга как антимилитаристского историка. В своих работах по истории Пруссии он раз и навсегда развенчал легенду, сочиненную прусско-германским милитаризмом вокруг дома Гогепцоллернов, особеп-но вокруг Фридриха II «Великого». Очень любила Клара «Легенду о Лессинге», впервые напечатанную в 1893 году в «Нойе цайт». Это и многие другие произведения Меринга она горячо рекомендовала, давала читать не только своим сыновьям, но и пропагандировала среди молодежи.

Они быстро стали друзьями — Клара Цеткин, Франц Мерипг и его жена Ева. Когда Клара приезжала в Берлин, для нее праздником были вечера, проведенные в Штеглице на квартире у четы Мерингов. И не только потому, что ей доставляли большое удовольствие беседа с высокообразованным и глубоко эрудированным в различных областях науки Мерингом и любезное отношение к ней его милой супруги, с которой у Клары сразу же установился полный контакт. Здесь она могла откровенно высказать все, что у нее было на сердце.

В беседах Клары с Мерингом наряду с политическими и историческими вопросами часто обсуждались проблемы литературы и искусства. Клара с наслаждением читала работы Меринга о культурном наследии, а также его рецензии на театральные постановки.

Внутри партии Клара неоднократно выступала в защиту Меринга от бесчестных нападок оппортунистов. Это полностью соответствовало и ее политическим убеждениям, и ее личному отношению к Мерингу. Он еще больше вырос в ее глазах после того, как его противники стали бросать злобные упреки и несправедливые обвинения, вспоминая проделанный им длинный и трудный путь от буржуазного журналиста до уважаемого марксистского историка и политика.

«Меринг, человек цельной и глубокой натуры,— писала она в феврале 1916 года в статье, посвященной его семидесятилетию,— не мог расстаться со своими прежними политическими убеждениями и стать приверженцем новых взглядов до тех пор, пока он полностью не овладел социализмом как наукой, как теорией... С того момента, как Франц Меринг нашел в социализме воплощение своего пламенного стремления к познанию и к истине, он посвятил себя ему с верой и преданностью, которых не могли поколебать никакие бури, ни внутренние, ни внешние».

Она была права. Когда во время первой мировой войны те, кто постоянно поносил и оскорблял Меринга, перебежали в лагерь германского империализма, Франц Меринг стал одним из руководителей группы «Спартак», не испугался тюрьмы, приветствовал Великую Октябрьскую социалистическую революцию, после Ноябрьской революции 1918 года в Германии был сотрудником редакции «Роте фане», и лишь смерть помешала ему находиться среди руководителей Коммунистической партии Германии.

Круг революционных руководящих деятелей, с которыми Клара Цеткин оказалась связанной как совместной политической борьбой, так и личной дружбой, расширялся. Среди них было несколько польских соратников Розы Люксембург. Один из них — Лео Иогихес, близкий друг Розы (ее, по определению Клары, политическая совесть) , с которым во время первой мировой войны и после убийства Карла Либкнехта и Розы Люксембург Цеткин обменивалась мыслями по наиболее важным политическим вопросам.

К ним относился также Юлиан Мархлевский (Карский), проживавший в Германии в качестве эмигранта вождь польских социал-демократов, самоотверженно работавший в немецком революционном движении. С ним и с его очень красивой и высокообразованной женой Брониславой Клара была связана также и общими литературными интересами.

Очень рано начало развиваться боевое содружество Клары Цеткин и Карла Либкнехта. Оставив государственную службу и открыв в Берлине адвокатское бюро, К. Либкнехт на рубеже нового века посвятил себя работе в социал-демократической партии.

Со времени исключительного закона против социалистов Клара находилась в тесных дружеских отношениях с семьей Либкнехтов. Находясь в Берлине, она навещала родителей Карла. Карл вырос на ее глазах. Она наблюдала, как сын ее старого друга Вильгельма Либкнехта становился сознательным борцом за дело партии, как уверенно и упорно протестовал он против режима, свирепо преследовавшего его отца и его товарищей.

Клара была очень рада, когда в 1900 году Карл занял свое место в рядах партии. Еще сильнее была ее радость, когда в 1902 году на съезде партии в Мюнхене оп выступил в защиту революционной чести своего отца против ревизионистов, намеревавшихся объявить его своим сторонником. Легко можно себе представить то особое удовольствие, которое испытала темпераментная Клара, когда до нее дошла весть о том, что некоторые члены правления партии обратились к Августу Бебелю с просьбой повлиять на Карла Либкнехта и несколько унять эту «горячую голову»...