Шаляпин в Петербурге-Петрограде

Горький, помещенные в журнале статьи из-за сокращений превращались в

ребусы и шарады.

В 1916 году отмечалась первая годовщина существования журнала. В

юбилейном вечере, который состоялся в редакции, принимал участие Шаляпин,

должен был выступить В. В. Маяковский.

С Шаляпиным Маяковский познакомился в Народном доме, за кулисами,

куда привел поэта писатель А. Н. Тихонов (Серебров). Тихонов вспоминал о

разговоре, который тогда произошел. «Вот бы написал кто-нибудь музыку на

мою трагедию («Владимир Маяковский». — Авт. ), а вы бы спели», — сказал

Маяковский и вдруг смутился. Шаляпин, видимо, что-то слышал о Маяковском,

скорее всего от Горького. Снимая парик (в этот вечер шел «Борис Годунов»), он

лукаво заметил: «Вы, как я слышал, в своем деле тоже Шаляпин?» — «Орать

стихами научился, а петь еще не умею», — пошутил поэт.

На Петроградской стороне, на Александровском проспекте (ныне проспект

Добролюбова), в доме №3, Жил музыкальный критик Вячеслав Гаврилович

Каратыгин. Шаляпин вместе с Горьким бывал у него дома. Каратыгин в те дни

был одним из самых независимых и образованных музыкальных критиков.

Человек огромной эрудиции, поборник современного искусства, он был одним

из организаторов в Петербурге музыкального кружка «Вечера современной

музыки».

Многие страницы творчества Каратыгина были посвящены Шаляпину. Они

отличаются глубоким профессиональным анализом лучших достижений певца,

тонким художественным вкусом. Его позиции в искусстве отличались

последовательностью и убежденностью. Как писал один из современников

Каратыгина, в нем не было «никаких метаний из стороны в сторону,

напряженных и беспокойных исканий в разных направлениях, кризисов,

переломов, отдельных сменяющихся периодов, переоценивающих наново только

что пережитое и продуманное», и в то же время не было «и успокоенности в тех

или иных как бы предусмотренных нормах».

Одна из родственниц критика вспоминала о ценной реликвии в квартире

Каратыгина — рояле, который был подарен ему Шаляпиным, Горьким и

другими художественными деятелями. Их имена были выгравированы на

крышке рояля.

* * *

Осенью 1915 года в многочисленных кинематографах в центре города, на

Невском проспекте, и Большом проспекте Петроградской стороны царил

ажиотаж. Петербуржцы смотрели новый фильм режиссера А. Иванова-Гая

«Дочь Пскова». В этом фильме Шаляпин впервые выступил как киноартист.

В ту пору, когда кинематограф был еще в основном развлечением толпы,

большие актеры относились к нему с некоторой опаской, а подчас и

предубеждением. Шаляпин принял смелое решение сняться в главной роли в

немом фильме режиссера А. Иванова-Гая. Казалось бы, парадокс — гениальный

певец и немое кино. Но Шаляпин, натура творческая, отнесся к кинематографу

без предвзятости и решил испробовать свои актерские силы в новом качестве.

Фильм ставился на основе либретто оперы Н. А. Римского-Корсакова

«Псковитянка». Роль Грозного — одна из коронных ролей Шаляпина. Именно с

этой партии, исполненной еще на сцене Русской частной оперы в 1897 году,

началось всеобщее признание певца. И вот спустя почти двадцать лет Шаляпин

возвратился к образу Грозного — на этот раз в кино.

«Помню, — писал впоследствии Шаляпин, — ставили по-домашнему, как и

полагается по тому времени: каждую сцену крутили всего один раз. Но все-таки

что-то пытались сделать: построили настоящую, а не декоративную избу,

поставили какую-то скачку, преследование...»

Те, кто знал оперу «Псковитянка» по сцене, не могли забыть первого

безмолвного появления Шаляпина — Грозного на коне. Певец славился как

замечательный мастер паузы. Такой прием внутреннего монолога Грозног-о он

пытался применить и в кино. Режиссеру же хотелось сделать фильм

действенным, динамичным, внешне эффектным. «Федор Иванович, — упрекал

артиста режиссер, — сцена должна длиться двадцать семь метров, а у вас вышло

сорок семь. Это скучно». Подобные замечания приводили Шаляпина, человека

темпераментного и вспыльчивого, в неистовство, он срывал с себя парик, бороду

и уходил со съемочной площадки.

Все яге артист старался преодолеть подобные кинематографические

сложности, и работа была доведена до конца. И вот в Москве состоялся первый

просмотр фильма. Многие зрители, и прежде всего сам Шаляпин и Горький,

были разочарованы картиной. Действительно, слишком несоединимы оказались

звонкое бренчанье пианиста-импровизатора и наивные титры со «зловещими»

эпизодами, в которых участвовал Шаляпин. Кинорежиссер А. Ивановский не без

основания считал, что «Великий Немой обокрал Шаляпина».

Отзывы современников о первом выступлении Шаляпина в кино

противоречивы. «16 октября 1915 года является началом новой эры в немом

царстве победоносного кино, в этот день венчали на киноцарство Ф. И.

Шаляпина», — восторженно писал в журнале «Рампа и жизнь» один из

московских критиков. Гораздо более трезво отнеслись к дебюту Шаляпина

петроградские газеты. Рецензенты констатировали неудачу певца: «Игра

Шаляпина напоминает игру трагиков старого времени: много позы,

подчеркнутая мимика, замедленный жест. . Вас охватывает чувство стыда за

Шаляпина — точно перед всеми ходит человек, забравшийся на ходули...»

И тем не менее Шаляпин, как и Горький, ощутил огромные, еще не

раскрытые возможности кинематографа. В интервью газете «Театр» 24 октября

1915 года Федор Иванович говорил: «Мое выступление в кинематографе не

случайное. Я смотрю на будущее кинематографа уповающе и считаю, что в

области кинематографии есть такие возможности, которых, пожалуй, не

достигнуть и театру. Я выступил в «Псковитянке», убедившись, что

кинематограф может художественно запечатлеть сочетание красок грима и

мимики. Я рад и счастлив от сознания, что лента «Псковитянки» может попасть

в самые отдаленные уголки глухой провинции и что я, таким образом, буду

иметь возможность, быть может, «выступить» в деревнях и селах. Я считаю, что

кинематограф достигнет апогея тогда, когда он станет необходимым

проводником научных фильмов в школах, земствах и послужит источником

развлечения для деревни».

1915 год — один из самых насыщенных в жизни Шаляпина. Он принес

события и радостные, и печальные. Умер замечательный артист

Александрийского театра Константин Александрович Варламов — «дядя

Костя», к которому Шаляпин со времени первого знакомства в 1895 году питал

глубокую симпатию. В последние годы бывал у него на даче в деревне

Песчанки, около Сиверской. В этом же году умерла Мария Гавриловна Савина,

замечательная актриса, основательница Русского театрального общества.

Согласно завещанию, Савину похоронили рядом с ее детищем — Домом

престарелых актеров (ныне Ленинградский дом ветеранов сцены), на

Крестовском острове. Шаляпин еысоко ценил талант Савиной, восхищался

незаурядной личностью актрисы. Певец часто бывал на Крестовском острове в

Доме престарелых актеров, беседовал с его обитателями, пел для них,

неоднократно помогал им материально.

Шаляпин по-прежнему был близок с петроградскими художниками. Он

желанный гость на репинских «средах» в Куоккале, на «четвергах» И. И.

Бродского. В квартире художника Бродского — в доме №29 на Широкой улице

(ныне улица Ленина) — Шаляпин встречался с А. И. Куприным, В. В.

Маяковским, А. И. Свирским, Н. Н. Самойловым, Ю. М. Юрьевым, Н. Н.

Ходотовым, И. Я. Гинцбургом и многими другими деятелями искусства.

Но чаще всего Шаляпин проводил свое свободное время у А. М. Горького. В

эти годы Горький много Думал об организации концертов и спектаклей для