Тим Бёртон. Интервью: Беседы с Марком Солсбери

На роль Кэти, жены Эда Вуда, мне хотелось пригласить актрису значительную, обладающую определенной аурой, потому что эта роль невелика: Кэти появляется лишь в конце фильма. Патрисия Аркетт обладает степенностью, которая мне нравится и которая необходима, чтобы сыграть Кэти. С подобными качествами труднее всего — они или есть, или отсутствуют. Их надо просто иметь, а создать, полагаясь на какой-то источник извне, невозможно, поэтому я был очень рад, что она достигла желаемого эффекта. Фильм — это мешанина из совершенно разнородных элементов, но и серьезность в нем необходима, а ее-то как раз и могут внести некоторые актеры.

Может показаться смешным, но ни об одном из этих людей почти не сохранилось документальных свидетельств. И я знаю, в чем здесь дело: герои этого фильма выпали из главного кинематографического потока, их как бы и не существовало. Но теперь Эда Вуда, фигурально выражаясь, извлекли из чулана, о его фильмах больше теперь говорят и даже показывают на фестивалях, так что ревизионизм торжествует. Мне приходилось сталкиваться с подобным и в собственной жизни. Рецензии на «Большое приключение Пи-Ви» были ужасными, но прошли годы, и критики стали писать, какой это замечательный фильм. Вот почему я вовсе не пытался сказать, будто в пятьдесят втором году Эд Вуд действительно делал то-то и то-то. Подход здесь по большей части несколько субъективный: я как бы признаю, что биографическое ядро в фильме отсутствует. Я только беру какую-то часть материала и пытаюсь создать некое настроение. В фильме есть и смешные моменты, но в целом он драматичен, и я старался балансировать на этой грани — не хотел, чтобы его сочли шуткой, не более. Я с ними, со своими героями, и не собираюсь смеяться над ними. Никогда не знаю точно, как люди оценят такой ракурс, такую энергетику, они ведь могут сказать: «Это не достоверно». Должен признаться: я ненавижу большинство биопиков, считаю, что биографические фильмы, как правило, тяжеловесны и скучны, слишком уж почтительное в них отношение к изображаемому, а это отдает фальшью.

Сколько ни смотрю биопиков, не ощущаю подлинности. Сам факт, что это кино и актер кого-то изображает, означает: вас обманывают, показывая лишь фасад. Я решил пойти немного дальше: не относиться к своим героям с таким пиететом, не прибегать к документальному стилю. В каком-то смысле я пурист. Я не был вместе с этими людьми, не знал их, но я их чувствую. Вот из этого и стараюсь исходить: я передаю свои чувства. Уверен, эти люди были гораздо более ужасными, чем я их изобразил. Но им это изображение должно понравиться: всю их жизнь над ними потешались, а у меня такого и в мыслях нет. Я их люблю. Проводил разыскания, стараясь узнать как можно больше о них, но еще раз скажу: этот фильм скорее отражает мое субъективное представление о его героях.

Кэти жива и сейчас. Очень милая женщина, и она по-настоящему любила Эда. Еще одна важная вещь: замечательно, когда люди любят друг друга. А она, по-видимому, его любила, и именно поэтому так мне понравилась.

И вновь Бёртон не стал пересматривать фильмы Эда Вуда, предпочитая полагаться преимущественно на свои воспоминания о них и свои чувства.

У нас были копии на студии, люди их смотрели. Я же почти нет. Ну, поглядывал иногда, но как бы из-за угла. Не хотелось зацикливаться на сложностях реконструкции. У меня не было никакого желания сидеть в зрительном зале и выставлять оценки. Я относился к этому спокойно: мол, что-то мы пытаемся воссоздать, а что-то — нет. Мы изобразили несколько сцен из трех его фильмов, но главное, что нас занимало, — сам процесс съемок. Стиль их был отрывочный, немного безумный — как и у книги. Я заставил людей из художественного отдела студии и из съемочной группы, никогда даже не слышавших об Эде Вуде, посмотреть его картины: дал им их копии и документальную ленту Джонатана Росса [89]. Этот фильм мне особенно нравился: я чувствовал, что в нем удалось передать подлинный дух показанных там людей.

«Эд Вуд» оставляет ощущение некоторой скудности. Мне трудно было предугадать, какое он произведет впечатление, поскольку представляет собой амальгаму чувств, и я не знал, как они сольются в конечном итоге. Что мне всегда нравилось в фильмах Эда Вуда — их относительная вневременность. Кажется, что они то ли опережают свое время, то ли отстают от него. Помню, что от этих фильмов остается чувство какой-то тяжеловесной скудности, которое я пытаюсь сохранить и в картине об Эде. Они существуют в своем собственном мире.

Как ни удивительно, если вспомнить о сотрудничестве с Дэнни Элфманом в шести фильмах, Бёртон пригласил написать музыку к «Эду Буду» композитора Говарда Шора.

Не знаю, останутся ли прежними мои отношения с Дэнни, потому что не имею ни малейшего представления, как они будут развиваться в будущем. А пока мы просто решили немного отдохнуть друг от друга.

«Эд Вуд» вышел на экраны Америки 7 октября 1994 года и получил восторженные отзывы. Бёртон продюсировал третий фильм о Бэтмене — «Бэтмен навсегда», поставленный Джоэлом Шумахером.

Не думаю, чтобы «Уорнер бразерс» хотели видеть меня режиссером третьего фильма о Бэтмене. Я даже сказал им об этом. Мне кажется, все дело в том, что я пережил слишком многое при работе над предыдущим фильмом: что-то было чисто личное, что-то связано с самим фильмом, а что-то с желанием сделать его несколько другим. Всегда был не в ладах с руководством студии. Всякий раз, когда люди говорят мне, что фильм слишком мрачен, я не могу их понять: у меня иное представление о мрачности. Для меня, к примеру, чересчур мрачно что-нибудь вроде «Смертельного оружия», а для них — нет. Им приятнее видеть людей, одетых как мы с вами, которые стреляют друг в друга на улицах, чем когда они носят причудливые наряды. Меня выводит из себя реализм такого рода: беззаботное отношение к насилию, по-моему, куда более мрачная вещь, гораздо легче отождествляемая с действительностью, чем нечто совершенно далекое от реальности. Я никогда не мог понять этого, и когда фильм в конечном итоге вышел, ситуация была по-любому проигрышная. Ведь если фильм не принесет столько же денег, сколько предыдущий, или больше, боссы будут разочарованы. К тому же их доставали родители, твердившие, будто фильм чересчур страшен для их детей. Короче говоря, я слишком намозолил всем глаза. Но сам материал «Бэтмена» мне по-прежнему близок. Я не могу полностью отделить себя всего от этого проекта, чувствую, что вложил в него частицу своего «я».

«Эд Вуд» получил несколько главных премий американских критиков за игру Мартина Ландау и за удивительную операторскую работу Стефана Чапеки. Однако, несмотря на почти единодушное одобрение критиков, фильм не смог привлечь внимание зрителей и стал первым кассовым провалом Бёртона.

Если бы меня предоставили самому себе, я не стал бы особо беспокоиться, какую прибыль принесет фильм, но если уж ты вовлечен в бизнес, то вынужден думать о подобных вещах. Я очень рад, что снял «Эда Вуда», у меня теплые чувства к этому фильму: к своим картинам вообще относишься как к собственным детям. Мы показали его на нью-йоркском кинофестивале, и он получил восторженные отзывы. Но когда он не заработал больших денег, я мог только сказать: «Ну, никогда нельзя ничего гарантировать». Я люблю эту картину и горжусь, что ее сделал. Просто публика не пошла на нее. Будь я как все, я бы объявил причиной кассовой неудачи плохую рекламную кампанию. Но этот путь слишком легок для меня.

Фильм, однако, номинировался в 1995 году на двух «Оскаров» — и получил их. Награды Американской киноакадемии были вручены: за лучший грим — Рику Бейкеру и за лучшую роль второго плана — Мартину Ландау, который получил также «Золотой глобус».