Гвардейская танковая

При подготовке Берлинской операции нам предстояло провести большой объем организационно-политических и организационно-технических мероприятий. Танковые экипажи в основном доукомплектовывались за счет нового пополнения личного состава и боевых машин, прибывших с Урала, в частности из Нижнего Тагила. В бригаду возвращались ветераны из госпиталей.

Механик-водитель гвардии старшина Овчинников рассказал мне, что при следовании команды в запасной полк на одной из дорог он увидел ехавшего на "виллисе" генерал-полковника Д. Д. Лелюшенко, бросился к машине и попросил командарма помочь направить уральцев в родной корпус, чтобы вместе со своими однополчанами бить врага. Командующий вышел из машины, собрал танкистов, ранее служивших в его армии, назначил старшего, дал ему записку с указанием маршрута.

На укомплектование бригады мы получили 45 танков и заново сформировали три танковых батальона двухротного состава. Первый танковый батальон возглавил гвардии капитан Н. И. Лапшин - бывший заместитель командира разведывательного батальона корпуса. Численность батальона автоматчиков довели до 195 человек. Формирование батальонов, прием боевой техники мы совместили с выверкой осевых линий танкового вооружения, проведением боевых стрельб на действительные дальности штатным боевым снарядом по трофейным фашистским танкам самых новых типов.

В партийно-политической работе основное внимание уделялось разъяснению личному составу исторического значения предстоящей Берлинской операции. Призыв коммунистической партии и всего советского народа, выраженный в приказе Верховного Главнокомандующего: "Добить фашистского зверя в его собственном логове и водрузить над Берлином знамя Победы", нашел самый горячий отклик в сердцах воинов бригады. Большие усилия политотдела бригады, заместителей командиров батальонов по политчасти, командиров подразделений были направлены на создание боеспособных партийных и комсомольских организаций во всех ротах. Парторганизация бригады в боях в январе - марте 1945 года потеряла убитыми и ранеными 213 коммунистов. Но за счет приема в партию отличившихся в боях 170 воинов и вернувшихся в бригаду после излечения коммунистов численность парторганизации почти полностью восстановилась. Комсомольская организация также пополнила свои ряды. Перед Берлинской операцией в бригаде насчитывалось 400 коммунистов и 149 комсомольцев.

Буквально накануне наступления меня до глубины души взволновало поступившее в бригаду известие о том, что я удостоен звания Героя Советского Союза. 12 апреля командующий 4-й гвардейской танковой армии гвардии генерал-полковник Д. Д. Лелюшенко перед строем бригады вручил мне орден Ленина и Золотую Звезду Героя Советского Союза.

15 апреля у меня состоялась непринужденная беседа с командирами танков и механиками-водителями.

Я обратил их внимание на особенность предстоящих боевых действий. С первого же дня придется наступать в лесу. Успех может быть достигнут, если будет обеспечена высокая бдительность, отлично организованное круговое наблюдение в каждом экипаже, постоянная готовность к нанесению удара по неожиданно возникшему противнику. Бои в лесу потребуют четко выдерживать заданное направление наступления, умело ориентироваться по карте и компасу.

Предупредил, что в ходе Берлинской операции нам придется сражаться помимо регулярных войск противника с так называемым фольксштурмом, сформированным гитлеровским командованием из лиц непризывных возрастов - стариков и подростков. Для борьбы с нашими танками фольксштурмовцы, среди которых немало фанатиков, несомненно организуют широкое использование фаустпатронов. Попросил учесть, что действительный огонь фаустпатронов 100 метров и больше. Поэтому экипажам танков не следует останавливаться неподалеку от возможных засад фаустников, надо уметь своевременно их обнаруживать и обрабатывать интенсивным огнем из танковых пушек и пулеметов.

Одной из важнейших задач, которую поставило командование фронта перед танковыми частями, является высокий темп наступления после того, как танки вырвутся на оперативный простор. Поэтому танковым войскам предложено не ввязываться в бои за города и крупные населенные пункты, которые лишили бы танкистов их главных боевых качеств - быстроты маневра и свободы действий в интересах сосредоточенного и внезапного удара по резервам и тылам противника. Я попросил неуклонно руководствоваться этим правилом, чтобы успешно громить вражескую группировку на Берлинском направлении.

Берлинская операция началась, как известно, 16 апреля 1945 года.

10-му гвардейскому танковому корпусу требовалось выделить две бригады в передовой отряд и наступать на участке 95-й гвардейской стрелковой дивизии в направлении на Беесков. После форсирования Нейсе пехотой сразу ввести свой передовой отряд, допрорвать оборону противника, обогнать ее боевые порядки и в ночь с 16 на 17-е развивать наступление с тем, чтобы к утру 17 апреля с ходу форсировать реку Шпрее.

Нашей бригаде предписывалось наступать за 62-й гвардейской танковой бригадой, после форсирования реки Шпрее выйти в район Гросс-Буков и северной окраины Кансдорф в готовности к отражению контратак противника из района Шпремберг. На третий день, составляя первый боевой эшелон левой колонны, бригаде следовало наступать в направлении на Штрадов, северная окраина Альт-Деберн, Задо, южная окраина Зонневальде и к исходу дня овладеть Бревитц, перерезать железную дорогу Берлин - Лейпциг. В последующем наступать на Кронштедт, Барсдорф{7}.

Из боевой задачи, которую получила бригада, вытекало, что при вводе в прорыв активных задач ей не ставилось, и только после форсирования реки Шпрее она выдвигалась в первый эшелон корпуса и приступала к активным боевым действиям. Для бригады такая боевая задача была весьма благоприятной, так как обеспечивала постепенное втягивание личного состава в боевую обстановку. Но боевая действительность очень часто чревата крутыми поворотами, и я предупредил командиров батальонов и рот с вводом в прорыв быть ежеминутно готовыми к бою.

Вечером 15 апреля бригада по распоряжению штаба корпуса начала выдвигаться в район исходных позиций для ввода в прорыв и к двум часам ночи вышла к Клейн-Зархену. Доложив об этом командиру корпуса по телефону, я обошел все подразделения бригады и убедился, что все готовы к выполнению боевой задачи.

В 6.15 началась артиллерийская подготовка. Наша авиация поставила плотную дымовую завесу, чтобы скрыть от наблюдения противника участки форсирования реки Нейсе. После артиллерийской подготовки войска 5-й гвардейской армии приступили к форсированию реки. За ними по наведенным мостовым переправам прошла 62-я гвардейская танковая бригада, а за ней двинулись и мы. Впереди шел 3-й танковый батальон гвардии капитана Маркова, а за ним другие подразделения бригады и средства усиления. Местность в междуречье Нейсе и Шпрее лесистая. Лес после артиллерийской подготовки загорелся, что осложнило наше движение вперед. Находчивые десантники, расположившись на броне танков, надели противогазы, чтобы не страдать от дыма. Несколько человек были ранены, и, когда их отправили в тыл в противогазах, там поднялась паника, так как многие решили, что противник применил отравляющие вещества, а у тыловиков не имелось противогазов. Дело дошло до комкора, который запросил меня по радио: "Что происходит на твоем участке? Почему люди в противогазах?" После того как я доложил о действительной причине переполоха, генерал Белов решительно пресек возникшую было панику в тыловых подразделениях.

62-я гвардейская танковая бригада, совместно с частями 5-й гвардейской армии, прорвала первую полосу вражеской обороны. При подходе ко второй полосе мы встретили яростные контратаки противника, который уже в этот день выдвинул в междуречье Нейсе-Шпрее на заранее подготовленный рубеж "Матильда" свои не только тактические, но и оперативные резервы. На нашем участке в бой вступили, как выяснила разведка, части вражеских дивизий "Охрана фюрера" и "Богемия".