Гвардейская танковая

Участок, где нам предстояло наступать, находился между двумя немецкими деревнями, где держали оборону крупные силы противника. Узнав от разведчиков, что кочковатый луг между деревнями можно пройти танкам по хорошо исследованному маршруту, я принял решение наступать именно здесь. В полночь по моему сигналу артиллеристы открыли сильный огонь по обеим лежащим справа и слева деревням, и через 10 минут батальон Маркова, ведомый разведчиком Мининым, начал наступление. В этом батальоне находился и я. За нами следовал батальон Моськина. Преодолевая заболоченный луг, только один из приданных нам танков застрял, но и его вытянули на буксире.

К Рейснитцу подъехали на рассвете вместе с разведкой. Деревня лежала буквально у наших ног в глубокой лощине, протянувшись на несколько километров с запада на восток. Из печных труб шел дым, хозяйки готовили завтрак, слышался лай собак, мычание коров - мирная идиллия, ничем не напоминавшая жестокую войну. По данным нашей разведки, в Рейснитц только-только вошел довольно крупный отряд немецкой пехоты. Простым глазом было видно, как на высотах южнее Рейснитц занимала огневые позиции артиллерия противника на конной тяге. Требовалось внезапной танковой атакой не дать противнику организовать оборону. Подошли танковые батальоны и, как снег на голову, нанесли внезапный удар по противнику. Мне с высоты, что севернее Рейснитц, было хорошо видно, как бежали из деревни разрозненные вражеские подразделения. Однако по всему чувствовалось, что противник собирался драться за Рейснитц. Гитлеровцы отбили наши попытки обосноваться на высотах южнее и юго-западнее деревни, подтягивали танковые силы, в том числе "королевские тигры".

Наши предположения на этот счет подтвердились. В течение дня противник четыре раза пытался вернуть себе Рейснитц, всякий раз вводя в бой танки, артиллерию, пехоту. Все атаки фашистов мы отбили, при этом уничтожили 13 танков, не считая подбитых, которые противнику удалось эвакуировать. Враг потерял до двух рот пехоты. Но и наши потери оказались чувствительными - семь танков сгоревших и пять подбитых. Ночь прошла более или менее спокойно. Экипажи танков и ремонтники устраняли неисправности и повреждения боевых машин. Танки пополнялись боеприпасами.

Утром 1 апреля противник открыл ураганный огонь. Крупные силы при поддержке танков рвались в деревню, не считаясь с потерями. Наши танкисты пушечным огнем не допускали прорыва танков в деревню, а пулеметным огнем поражали пехоту противника. А автоматчики, несмотря на свою малочисленность, не допускали просачивания пехоты противника, четко взаимодействовали с танками, сдерживали атаки превосходящих сил. В этот напряженный момент пять танков (из числа приданных бригаде) дрогнули и отошли с южной окраины деревни на северную, оголив стык батальонов. Противник немедленно воспользовался этим и овладел центром деревни, разрезав силы бригады на два изолированных друг от друга участка - западный, где находился командный пункт бригады и батальон Маркова, и восточный, обороняемый батальоном Моськина. Чтобы не дать противнику расширить свои позиции в деревне, я использовал последний свой резерв - группу разведчиков и отделение саперов, приказав им не допускать пехоту противника в западную часть деревни, и, надо сказать, разведчики и саперы дрались героически.

В условиях, когда танки противника проникли в деревню и вступили в ближний бой с нашими танками, началась требующая осторожности и крепких нервов охота, в которой наши танкисты оказались на высоте, подбив несколько вражеских танков, не потеряв из своих ни одного. Гвардии майор Рязанцев по моему распоряжению отправился на северную окраину деревни, чтобы вернуть на старые позиции пять танков. В это время обвалилась кровля загоревшегося дома, где располагался командный пункт бригады, и мне пришлось перебираться в соседний дом.

В этот напряженный и, можно сказать, критический для нас момент боя наблюдатель доложил, что противник обратился в беспорядочное бегство из занятой им части Рейснитца. Прекратились атаки противника и на нашем участке. По всем данным, немецкие солдаты побежали не от танков, которые Рязанцев повернул и направил в бой. Выяснилось, что к расположению танкового батальона Моськина подошла 16-я гвардейская механизированная бригада 6-го гвардейского мехкорпуса и вместе с нашими танкистами двигалась к центру Рейснитца. Уже сожжены два танка и самоходка противника. Пытавшиеся уйти из Рейснитца две "пантеры", за которыми охотились танки Маркова и Савича, подставили под пушки наших танкистов свои борта, и их сразу же сожгли. Буквально в течение часа Рейснитц очистили от противника. Я выразил искреннюю благодарность командиру 16-й гвардейской мехбригады гвардии подполковнику Г. М. Щербаку за выручку.

Встречей нашей 61-й гвардейской танковой бригады с 16-й гвардейской механизированной бригадой замкнулось кольцо окружения ратиборской группировки врага. Рассеченная на две части, она была в течение 2 и 3 апреля уничтожена частями 4-й гвардейской танковой и 60-й армий.

В связи с тем что в бою за Рейснитц мы потеряли значительную часть техники и в бригаде осталось только восемь исправных танков, 2 апреля мы получили приказ сдать свой боевой участок стрелковому полку, а бригаду вывести из боя. К 3 апреля бригада сосредоточилась в Троппау, где техническая служба принялась за восстановление неисправной боевой техники. Личный состав получил возможность отдохнуть после тяжелых боев. Многие легкораненые бойцы не захотели покидать бригаду и долечивались в медсанвзводе, на базе которого гвардии капитан Матешвили развернул подвижной госпиталь. Он считал, что раны у бойцов и офицеров заживают быстрее, если они продолжают выполнять в меру сил свои обязанности в подразделениях.

3 апреля бригаду посетил командующий 4-й гвардейской танковой армии гвардии генерал-полковник Д. Д. Лелюшенко. Он тепло беседовал с танкистами, с комбатами гвардии капитанами Марковым и Моськиным, которых знал лично. Командующий расспрашивал меня о прошедших боях и высоко оценил боевые успехи бригады. Наши разведчики подарили командарму новейший трофейный пистолет с длинным стволом и дарственной надписью.

На прощание генерал порекомендовал принять все меры к быстрейшему восстановлению боеспособности бригады. "Времени на раскачку нет", - говорил он. Да и все мы понимали это. Если другие части корпуса вышли из боя в двадцатых числах марта, то мы - только 2 апреля. Можно утверждать, что основную тяжесть боевых задач, выполненных в Верхне-Силезской операции нашим корпусом, вынесла на своих плечах 61-я гвардейская Свердловско-Львовская танковая бригада. Она была стальным клинком нашей армии, рассекающим группировки противника. Так было при взятии Нойштадта и повторилось при взятии Рейснитц.

За Верхне-Силезскую операцию бригаду наградили орденом Кутузова II степени.

Свердловские танкисты штурмуют Берлин

Разгромив немецко-фашистские войска в Силезии, добившись важных побед на других участках советско-германского фронта - в Чехословакии, Венгрии, Восточной Пруссии, - Красная Армия пробила себе дорогу к подступам Берлина. Близилась полная победа над гитлеровской Германией. В апреле 1945 года нам предстояло нанести завершающий удар по фашистской Германии, который, как мы понимали, потребует от всех нас величайшего напряжения, самоотверженности, героизма и высокого воинского мастерства.

Гитлеровское командование проделало огромнейшую работу по укреплению подступов к Берлину, созданию глубоко эшелонированной обороны. Берлинский оборонительный район включал три кольцевых обвода: внешний, проходивший по рекам, каналам и озерам через превращенные в узлы сопротивления крупные населенные пункты, внутренний, проходивший по окраинам пригородов Берлина, и наконец, городской - в самом Берлине. Мощные инженерные барьеры сочетались с естественными препятствиями и хорошо организованной обороной. Было ясно, что фашисты для обороны своего логова ничего не пожалеют и ни перед чем не остановятся, окажут тут сильнейшее сопротивление в надежде остановить наши войска под Берлином.