Три года в тылу врага

Именно с помощью новых связных командование бригады узнало о появлении в нашем районе крупных карательных отрядов, их численности и намерениях. Фролов сообщил также о прибытии гитлеровской дивизии в Оредеж.

После Печковской вечеринки прошла неделя. Жизнь в лагере шла своим чередом: подрывники уходили и приходили с железной дороги, разведчики непрерывно информировали штаб фронта о втором эшелоне противника.

В те дни на опушке леса все чаще и чаще стали почвляться крупные разведовательные группы карателей. Особенно тщательно гитлеровцы вели разведку вдоль проселочной дороги, по которой Березин провел автобус.

— Нужно ожидать «гостей», — сказал Федор Иванович Сазанов, — выслушав очередной доклад разведчиков. Численность засад была резко увеличена, особенно на проселочной дороге.

Отборные группы карателей все дальше и дальше проникали в лес.

В Оредеж, деревни Поддубье, Жилое Рыдно, Замежье, Печково, Вяжище и Волкино прибыли снятые с фронта части.

Положение осложнялось. Перед обедом Лучин исчез из своего шалаша вместе с Беляевым и вернулся к ужину.

Повар Иван Большев сразу же поставил перед ним полный котелок дымящихся щей и кучу размоченных сухарей.

— Обожди, не до еды. Лучше вызови немедля Антипова и Костина.

Подрывники пришли заспанные.

— Что, опять лежа траву сушили?

— Раз работы мало, что остается делать? — ответил Антипов.

— Не беспокойся. Дам столько, что взвоешь.

— От нашей работы только фрицы воют, а мы радуемся, — ответил Костин.

— Сколько у вас взрывчатки?

Антипов и Костин переглянулись.

— Давайте не хитрите.

— Около тонны.

— Половину придется забрать.

— Что вы, Алексей Петрович, не трогайте, это у нас НЗ. Зачем забирать?

— Сейчас узнаете.

С этими словами Лучин вытащил карту.

— Смотрите. Вот Красный Бор, вот просека и Лысая поляна. Здесь немцы две недели вели усиленную разведку. Делали это неспроста. Завтра в девять ноль-ноль они начнут наступление с трех направлений. Мы сумеем отбиться. Но начнем это взрывчаткой. Здесь три дороги и с десяток больших троп. Немцы пойдут обязательно по ним. Вот эти тропинки и дороги за ночь надо начинить взрывчаткой. Теперь за вами дело. Справитесь?

Подрывники молчали, а Антипов даже закрыл глаза.

— Ты что, опять спишь?

— Нет. Думаю.

— О чем? Что не управимся за ночь?

— Ночи для нас хватит. Думаю о другом. Нужно, пожалуй, заминировать и деревья около дорог и тропинок, да и на опушке тоже бы надо. Пусть и осины давят фрицев.

— Сколько под каждое дерево надо толу?

— Под самое толстое — пять кило. Стволы-то вчетвером не обхватишь.

За ночь подрывники сделали все.

Утром в лесу замелькали фигуры немецких солдат. Они в полукольцо охватывали партизанский лагерь. И сразу же загремели взрывы на дорогах и тропинках. В воздух взлетали автомашины, солдаты.

Движение карателей застопорилось. Их саперы проверили все дороги и тропинки. Мин нигде не было.

Немцы снова двинулись вперед. Они прошли уже полкилометра, как неожиданно в хвосте колонны раздался глухой взрыв. На колонну свалилась толстая ель и придавила большую группу солдат.

Немцы бросились на другую сторону дороги. Здесь на них обрушилось еще несколько осин и елей. Тогда каратели снова вырвались на дорогу и с ходу открыли бешеный огонь по нашей обороне. Но опушка леса, где залегли партизаны, казалась вымершей.

Гитлеровцы осмелели и решительнее двинулись на поляну. Сразу же заговорили партизанские пулеметы и автоматы. Словно огромной косой скосило многие десятки фашистов. Каратели не выдержали и бросились в лес. Здесь снова начали подрываться и падать вековые деревья.

Наступило шестнадцатое июня. С первыми лучами солнца ожили прилегающие к нашему лесу проселочные и шоссейные дороги. По ним непрерывно сновали немецкие мотоциклисты, подъезжали автомашины с солдатами, тягачи с минометами и орудиями. Противник сосредоточивался на прежнем месте в районе поляны и на просеке.

Появился отряд карателей и на выходе из нашего леса с южной стороны. Теперь замысел врага стал понятным — отрезать нам путь и через кустарники загнать в непроходимое болото.

Более двух батальонов немецкой пехоты, пошло в атаку. Они шагали во весь рост, поливая опушку из автоматов и ручных пулеметов. Партизаны не отвечали. У них был приказ: открыть огонь метров с пятидесяти.

Немцы подходили все ближе и ближе. Уже отчетливо можно различить их лица, стального цвета, пуговицы. Не доходя метров восьмидесяти, фашисты ускорили шаг и побежали к опушке. И сразу же навстречу им хлынул ливень свинца. Первая цепь оккупантов была полностью скошена за несколько минут. Вторую цепь партизаны подпустили еще ближе и почти всю уложили. Третья немедленно повернула обратно в лес.

Потерпев неудачу на поляне, гитлеровцы попытались атаковать лагерь с противоположной стороны. Но не повезло им и здесь. В тылу карателей оказались ударные группы партизан.

За ночь, по приказу Лучина и Сазанова, были усилены ударные группы, выделены специальные гранатометчики для уничтожения вражеских пулеметов, на дорогах, тропинках, под деревьями заложены новые фугасы натяжного действия.

Перед восходом солнца крупные силы вражеских войск снова повели наступление. Накануне карателям удалось определить расположение окопов партизан, прикрывающих подступы к лагерю с юго-запада. Сюда фашисты бросили почти все свои силы. С первых же минут боя гитлеровцы пустили в ход минометы. Но мины падали далеко за нашим лагерем и только некоторые, коснувшись вершин деревьев, рвались вверху, не причиняя вреда партизанам. Пострадал лишь один человек — Валентин Глушков. Случайно залетевшая мина ударила его по ноге и не разорвалась. Однако ходить Глушков не мог.

Вскоре над поляной появился самолет-разведчик. Он летел низко. Василий Горбушин не утерпел и схватился за противотанковое ружье.

— Обожди, посмотрим, что он будет делать, — сказал ему Беляев.

После второго круга гитлеровцы подали летчику какой-то сигнал красной ракетой в нашу сторону. Беляев не утерпел и тоже пустил в сторону немцев такую же ракету. Немцы повторили сигнал. Беляев не остался в долгу.

Огонь с обеих сторон несколько ослаб, шло наблюдение за поединком двух ракетчиков. Сбитый с толку летчик не знал, по-видимому, что делать. То он пролетал над нашими окопами, то, наоборот — там, где концентрировались каратели. А одинакового цвета ракеты взлетали то с одной опушки, то с другой. Наконец летчик не вытерпел и улетел.

— Ну, наигрался? — с ехидцей в голосе спросил Лучин Беляева.

— А что?

— Разрешил бы Горбушину пяток патронов израсходовать, он бы обязательно свалил «костыль» на землю. Фейерверк вышел бы лучше, чем от твоих ракет.

Лучин и дальше продолжал бы распекать Беляева, но прибежал связной.

— Из деревни Остров снялись две роты эсэсовцев и на автомашинах едут сюда, — запыхавшись, доложил он.

— Когда снялись?

— Час назад.

Минут через десять прибежал еще один связной. Он сообщил, что каратели оставили место засады на тропинке, ведущей к деревне Толстое, и тоже двигаются сюда.

— Что же, и мы подтянем сюда отряд Шелякина.

Подкрепление подоспело вовремя. Отряд Шелякина влился в число обороняющихся в тот момент, когда подразделения карателей, состоящие исключительно из эсэсовцев, начали четвертую атаку. Они шли, как на параде, не пригибаясь, в касках, автоматы наготове, без перебежек, шли по трупам, переступая через раненых.

— Психическая, как в «Чапаеве», — успел шепнуть Миша Девяшин своему помощнику, — коробок сколько?

— Три. Хватит?

— Хватит.

Волны атакующих катились одна за другой. Они становились все ближе и ближе. Уже четко вырисовываются ремни, пуговицы, пряжки.

— Огонь! — подал команду Лучин.

Первую волну атакующих партизанские пулеметы и автоматы смели начисто. Вторая с криками пустилась бежать к нашей обороне, достигла середины поляны и тоже была скошена. Теперь на опушку надвигалась третья волна.