На фронтах третьей мировой войны. Война радаров

Уже спустя лет двадцать была сделана попытка оснастить войска ПВО другим мощным радаром, также измерявшим все три координаты цели — азимут, дальность и высоту. Но и двадцать лет спустя цена и надежность не позволили решить эту задачу сразу.

Вот так и пришлось в начале шестидесятых искать замену «Пирамиде», отложенному до лучших времен. Эта ситуация открыла дорогу для «Алатау».

Серия

Войска противовоздушной обороны страны существовали. Реально. Эскадрильи и полки самолетов-истребителей. Зенитно-ракетные комплексы. Радиолокационные роты и батальоны. Появлялись первые АСУ ПВО — автоматизированные системы управления боевыми средствами ПВО, на первых отечественных ЭВМ.

Войскам ПВО не пришлось за долгие десятилетия своего существования отражать нападение на территорию СССР, тем более участвовать в атомной войне. И слава богу, что не пришлось! Вклад в то, что этого не случилось, внес каждый из тех, кто в эти годы служил в Советской Армии, кто изготавливал для Советской Армии оружие, кто его разрабатывал. И каждый из тех, кто разрабатывал и изготавливал радиодетали, провода, моторы, разъемы, телефоны, транзисторы, микросхемы, всё, из чего собирались узлы ракет и самолетов, танков и радаров, подводных крейсеров и атомных бомб. И каждый из тех, кто варил сталь и алюминий, медь и олово, кто добывал руду и уголь, нефть и уран. И каждый из тех, кто делал машины для добычи руды и нефти, для выплавки и проката металла. И каждый из тех, кто лечил и учил их всех. И каждый из тех, кто пахал и сеял, пек хлеб и строил дома…

Хорошо сейчас задавать себе вопросы, надо ли было так работать всей стране, если на выходе были корабли и танки, радары и ракеты, которые не придумаешь, как употребить в мирной жизни. Сколько и каких можно было бы выпустить — для всех! — автомобилей, трехкамерных холодильников и суперпосудомоечных машин! Право же, все это не сложнее ракеты! Да еще при той жесткой организации, что существовала почти до самого развала СССР!

Георгию пришлось несколько раз ломать голову над выпуском на военном заводе так называемых «товаров народного потребления» — ТНП. Был приказ «сверху» — «рубль на рубль», то есть на рубль зарплаты всех работников завода надо было выпустить на рубль ТНП. Ох, и задачка была! Без денег на маркетинг, брэндинг, промоушен (господи, тогда и слов-то таких не слышали!), без денег и времени на разработку дизайна, исследование рынка, отработку документации и подготовку оснастки для массового производства и обеспечения качества не только у себя, но и у производителей материалов и комплектации, на одном «давай-давай!». Эка, мол, штука — кофемолка! Торшер! Бери импортный образец — и вперед-т!

И начиналось! Золоченую латунь — заменим на анодированный алюминий. Серый мрамор — на серый чугун. Белую пластмассу — на черную резину. Элегантный выключатель — на изделие, собранное на предприятии общества слепых.

Заводу, где работал Георгий, передали документацию на стабилизатор для телевизора. Весьма, по тем временам, приличное устройство. И началось!

Корпуса вместо сияющей мраморовидной пластмассы изготовили из кровельного железа, выкрашенного черным муаровым лаком (не дали фондов на пластмассу, вся шла на спецпродукцию).

Основание и переднею панель изготовили из толстой фанеры с заусенцами.

Хромированный выключатель заменили на оцинкованный.

Трансформаторную сталь — на низкосортную.

Начальник радиолаборатории Костя вместо шильдика заточенным напильником награвировал, как смог, «Вкл. — Выкл.» и главный инженер завода поехал в Москву утверждать образец стабилизатора. Рассмотрев задумчиво представленное чудо техники, председатель комиссии сказал: «А вы поставили бы у себя на тумбочку это изделие?» На что главный инженер, собрав все свое мужество, честно ответил: «Нет!».

После чего дали время, немного денег и фонды. Через год стабилизатор приобрел вид, хоть и не вполне соответствовавший замыслу разработчиков, но вполне приличный. И сорок человек с участка стабилизаторов обеспечили зарплатой «рубль на рубль» четыре тысячи работников завода. И еще шестнадцать тысяч у поставщиков завода. Почему еще шестнадцать тысяч? А потому, что замдиректора по снабжению всегда говорил на оперативках, что изделия делают не цеха завода, а он — восемьдесят процентов стоимости изделий составляла стоимость того, что привозили снабженцы! А в этих восьмидесяти процентах сидела и зарплата смежников.

Прошло сорок лет со времени описываемых событий. Страна не делает уже столько танков, самолетов и подводных лодок. Казалось бы уж теперь-то никто не мешает делать все, что нужно человеку, любого качества и вида! Интересно бы знать, кто этот никто? Но это не тема нашего повествования.

Серийное производство — это вам не опытный образец! Это работа по правилам. Кто, как, из чего, откуда, куда, когда? На все эти вопросы в конструкторской документации, по которой, как думает заказчик, был изготовлен опытный образец, нельзя отыскать никаких ответов.

Почему так не совсем правильно думает заказчик? Люди, живые люди собирают то, что нарисовали разработчики. Русские люди. А русским людям свойственна большая сообразительность и изобретательность. И если что-то к чему-то не подходит, то нормальный немецкий работник, согласно инструкции, вызывает своего «ляйтера». Наш умелец обходится подручными средствами, не особо утруждая руководство. И не то что на опытном образце, но и много — много потом.

Рассказывали такой случай. Много лет выпускались приборы управления зенитным артиллерийским огнем — ПУАЗО. Это механическая вычислительная машина, которая нацеливает зенитную пушку в ту точку, куда долетит самолет — цель к тому моменту, когда туда же доберется и снаряд из пушки. Устройство с железной эффективностью. Его производили на нескольких заводах, пока зенитно-ракетные комплексы не заменили зенитные пушки, вместе с ПУАЗО. Но когда началась война во Вьетнаме, выяснилось, что и пушки — не игрушки. Зенитно-ракетные комплексы заставили самолеты летать на предельно малых высотах, над верхушками деревьев. Да и сами зенитно-ракетные комплексы со своими радарами были достаточно громоздкой, не сильно подвижной, но сильно уязвимой и соблазнительной целью. Да еще и в условиях достаточно бедной страны, где достойную цель и найти-то непросто. А пушка и помобильнее, и понезаметнее. Одним словом, доставалось американцам на большой высоте — от зенитно-ракетных комплексов, на малой высоте — от зенитных пушек.

Потребовалось изготовить и ПУАЗО. Казалось бы, чего проще? Конструкторская документация отработана, переведена на литеру Б, а это должно означать ее полную отшлифовку, любые изменения только с согласия Министра! Еще бы! Ведь по одной и той же документации ПУАЗО делали три завода. Вся документация хранилась, на случай необходимости, на микрофильмах. И вот случай приспел. Подняли документацию, сделали копии, отдали в работу. Изготовили детали, стали собирать — не собирается! Никак! Ни одна деталь не подходит! Проверили детали — все по чертежу, соответствуют. Как же такое возможно?! Ведь столько лет все подходило! А вот они, наши умельцы-то. Где-то допуск в плюс, где-то в минус — и полный ажур. Серия!

Серия — это серьезно. Качество, долговечность, надежность любого изделия — это заслуга не столько разработчиков, сколько беззаветных и безвестных технологов, разработчиков оснастки, инструментальщиков, и уже потом мастеров, рабочих, ОТК. Тысячи и тысячи людей складывают по крупицам свой труд, знания, опыт, чтобы получить действующий и красивый корабль, самолет, радар, телевизор. Как просто сломать эту систему! Как трудно будет налаживать ее вновь!

Законы природы одни повсеместно, и кому яблоко, кому кирпич неизбежно упадет на голову, если ее подставить и вовремя не убрать. А сроки назначаются жесткие, а денег дают всегда недостаточно, а фонды надо заказывать за год, когда еще и неизвестно, что тебе потребуется и сколько. Как много народа было занято преодолением этих невероятных трудностей! Как мало рассказано об этом! Сколько раз конструкторам приходится снова и снова возвращаться к своим чертежам, чтоб поменять материалы, размеры, допуски. Какие громы и молнии мечут в их адрес на планерках и оперативках!