Восходитель

Конечно, Миша. В его альпинистской мощи никто не сомневался. Конечно, Джумбер Медзмариашвили, постоянный участник высотных экспедиций грузии. Волевой, спокойный, самоотверженный. Конечно, Теймураз Кухианидзе, «могучий Кухо».

Наверное, Илия Габлиани из Местии. Высотного опыта ему не занимать.

Долго спорили, включать ли в группу траверсантов Кадербеича, не делавшего еще ни разу высотных восхождений.

Если не будет включен Кадербеич, я тоже не пойду, сказал Миша. Слишком много доброго сделал для него Кадербеич, так неужели он не может сейчас постоять за друга? В том, что Кадербеич выдюжит подъем, Миша не сомневался. Многие восприняли это как каприз, как ультиматум. Все понимали, если не пойдет Миша, группа будет ослаблена.. Пришлось согласиться. Наконец, проблема составов была одолена. На траверс шли: Джумбер Медзмариашвили (руководитель), Миша Хергиани (заместитель), Илия Габлиани, Кирил Кузьмин, Теймураз Кухианидзе и Кадербеич. Восхождение на Победу через вершину 6918 с возвращением по пути подъема поручалось группе в составе: Отар Хазарадзе (руководитель), Зураб Ахвледиани (заместитель), Реваз Хазарадзе, Омар Берадзе, Дмитрий Дапгадзе и брат Иосифа Кахиани Джумбер. На восточную вершину Победы для встречи траверсантов отправятся Пирибе Гварлиани, Георгий Кобидзе, Лаэрт Чартолани и Гиви Цередиали. В случае болезни одного из участников штурмовых групп восхождение прекратить и всем вместе спускаться в лагерь.

Позже можно будет говорить о лучших вариантах все крепки задним умом, но тогда это казалось единственно правильным решением.

Первая группа вышла 18-го числа, вторая 19-го, третья намеревалась выйти несколько позже. Оставшиеся в базовом лагере наблюдали за движением групп в бинокуляр. Несмотря на глубокий снег, траверсанты двигались в хорошем темпе. Чаще всего торил путь Миша, его ярко-красную штормовку легко было различить. Много раз выходил вперед и Кадербеич.

19 августа траверсанты заночевали в пещере на гребне, ведущем к вершине 6918, 20-го в пещере под первым скальным взлетом. К вечеру 21 августа, пройдя первые и вторые скалы, группа достигла высоты 6400 метров и провела ночь в палатке.

Группа Хазарадзе, задержавшаяся на сутки из-за лавинной опасности в цирке ледника Дикого, располагалась в эту ночь в первой пещере на гребне. В тот день для встречи траверсантов из базового лагеря вышла группа Гварлиани.

22 августа. Погода ясная, но не ходовая: ураганный ветер. Огромные снежные флаги свисали с массива. Победы. Приходилось буквально ложиться, чтобы не улететь с гребня. Через час-полтора после выхода траверсанты вынуждены были вновь ставить палатку. Группа Хазарадзе двигалась по более простому участку и смогла подняться до 6100 метров.

К 15 часам 23 августа траверсанты достигли вершины 6918, затем прошли часть гребня, ведущего к главной вершине, и заночевали в пещере на высоте 6900 метров. 24 августа первая группа «добила» гребень западного плеча и остановилась. Погода вновь испортилась перед самым вершинным взлетом на высоте около 7000 метров.

В этот же день вторая группа достигла вершины 6918, но дальше не пошла. Ожидая улучшения погоды, она два дня отсиживалась в палатке в зоне вершины и, израсходовав продукты и горючее, вынуждена была отказаться от подъема на Победу. 27 августа начала спуск. 28 августа группа была в базовом лагере.

25 августа утром, несмотря на сильный ветер и пургу, траверсанты предприняли несколько безуспешных попыток пробиться выше. Лишь в 14 часов 30 минут погода позволила им покинуть бивуак. За три часа альпинисты поднялись по предвершинному взлету до высоты 7300 метров и разбили палатку. Выходить на вершину в темноте не решились. На следующий день можно перейти через главную вершину и начать сброс высоты, сразу будет легче. На Восточной Победе их уже ждала группа встречи...

...Утро 26 августа. Еще готовясь к выходу, Миша заметил, как медленно одевается Кадербеич. Конечно, высота: всем трудно. Но на него она действовала сильнее, чем на других.

Миша с тревогой следил за другом, когда вышли в этот последний бросок к вершине. Кадербеич покачивался, как пьяный, ежесекундно припадая грудью на ледоруб; временами он просто топтался на месте, не в состоянии поднять ногу. Каждый шаг давался ему с невероятным трудом. Ничего, быть может втянется. Позавчера, когда проходили западное плечо, он почувствовал первый приступ слабости, но превозмог ее и пошел дальше. Сейчас осталось каких-то сто метров набора.

Высоту, говорил как-то Кизель, надо брать методом старой клячи. Тяжело? А ты через тяжело, скрипи, но тяни, без рывков, без скачков, помаленьку, полегоньку, вперевалку, но чтобы постромки все время были натянуты.

Кадербеич сел на снег:

- Все, больше не могу. Плохо мне.

Кадербеич был человеком терпеливым, и если так сказал, значит, так оно и есть.

На Мишу смотрели глаза, полные вины и страдания: не оправдал я твоего поручительства, подвел тебя.

- Идите сами, меня оставьте.

Миша с укоризной взглянул иа друга: какую глупость он говорит. Стали совещаться. Траверс, естественно, сразу отпал. Если уложить и укутать Кадербеича, то можно еще, пожалуй, сходить на вершину, она совсем рядом. И цель, экспедиции, хоть частично, будет выполнена. А потом всем начать спуск по пути подъема. Для себя Миша такого варианта не допускал. Разве мог он сейчас оставить ослабевшего друга? Миша помнил, как в грозненской спасаловке, когда перегруженные снегом склоны готовы были разрядиться лавинами и шанс уцелеть был ничтожно мал, Кадербеич не оставил его. И не только тогда.

Вот она, вершина, рукой подать, две-три сотни шагов. Он взбежал бы на нее легко сил хоть отбавляй, никогда раньше он не чувствовал себя так хорошо, как сейчас, и порядок: золотые медали обеспечены. Но упаси бог быть расчётливым в такую минуту.

Четверо уходят к вершине, двое медленно начинают спускаться. Состояние Кадербеича еще более ухудшилось. Временами он хватал воздух ртом, как умирающий. Миша осторожно вел больного по гребню. «Ничего, думал он, четверка добьет сегодня вершину, догонит их, и спуск пойдет быстрее». Вновь портится погода: Чтобы не оказаться без убежища, Миша принялся искать место для пещеры. Лавинная лопата у него была. Вскоре он нашел подходящее место и стал рыть. Большой надув позволял сделать пещеру достаточно просторной. Миша втащил в нее товарища, расстегнул его пуховку, принялся массировать грудь. Потом уложил в спальный мешок, укутал, накормил.

Погода неистовствовала. Миша часто выглядывал из пещеры и смотрел вверх: не идет ли четверка. Никого: ветер, нег, темень. Неужели их бросили?! Нет, такого не могло быть. Или не успели спуститься, или что-то случилось.

Ночь прошла тревожно. Миша не сомкнул глаз, грея ноги больного на груди под пуховкой. Тот метался, стонал, терял сознание. Плохо болеть на большой высоте: простуда, ангина, особенно воспаление легких, могут в сутки скрутить человека. Единственное спасение быстрый сброс высоты.

Наступил рассвет 27 августа. Выбравшись из своего убежища, Миша увидел вверху бивуак. Там были только двое. После первых расспросов выяснилось, что потерялась связка Кухианидзе и Габлиани. Как могли разбрестись восходители?

Из дневника Кузьмина:

«Время 14 часов 30 минут. Погода хорошая, и мы, оставив рюкзаки, начинаем траверсировать гребень на восток, к тому месту, где предыдущие восходители оставили свои записки. Мы с Джумбером идем впереди, осматривая все встречающиеся по пути скальные выходы: на вершине должно быть три тура, и все в разных местах. Абалаков не нашел тура Гутмана, а Ерохин тура Абалакова. Теймураз и Илико идут, видимо, медленнее нас, поэтому мы вскоре теряем их из виду за неровностями гребня. Наши следы точно укажут им направление, и мы не тратим времени на ожидание второй связки. В 17 часов мы в районе официальной вершины. Тур Абалакова находим без труда. Забираем их записку и оставляем свою (на русском и грузинском языках). Затем кричим Кухианидзе и Габлиани, чтобы они поворачивали назад, а сами идем восточнее поискать другие туры. Погода резко ухудшается, уже ничего не видно в пяти, а вскоре и в двух шагах. Снег бьет в лицо, забивает очки. В разрывах вьюги видим на скале тур. Это наверняка тур Ерохина: они довольно точно описали место. Но добраться до него не так-то просто, нужны еще усилия в противоборстве с пургой. Посоветовавшись, решаем не тревожить тур: пусть записка погибших год назад на Кавказе Ерохина и Цирюльникова останется на Победе вершине их альпинистских успехов. Отсюда поворачиваем назад в надежде Догнать вторую связку. Но тут начинается светопреставление. Ураган крутит снег, лишая нас всякой видимости. Следов уже нет, и мы стараемся идти, не теряя высоты, вдоль гребня. К 19 часам окончательно выбиваемся из сил, теряем ориентировку.