Моя мать Марлен Дитрих. Том 2

Чаша терпения Габена переполнилась. Его страна потерпела поражение, его карьера в Голливуде зашла в тупик. Он воспользовался связями в дипломатических кругах, чтобы вступить в «Свободную Францию» — армию, которую де Голль формировал, находясь в Лондоне. Занук заверил его, что не будет ставить палки в колеса. Он не только симпатизировал верности Габена своей стране, но и радовался, что Габен освобождает студию от необходимости выполнять условия контракта — искать фильмы для актера, не делающего кассовых сборов. Мать плакала, но храбрилась. Ее возлюбленный делал то, что должен был делать — «уходил на войну выполнить свой долг». А уж она изыщет возможность последовать за ним на поле боя. Но в настоящее время она была связана контрактом с «Юниверсл» и запретом на свободу передвижения без официального разрешения по закону военного времени. И все же Дитрих преисполнилась решимости найти такой способ. Я не присутствовала при их прощании, но, вероятно, это было нечто. Туман и все прочие аксессуары!

Папи, сегодня Жан отбыл в Нью-Йорк. Ты прочтешь об этом в газетах. Моя великая любовь, похоже, слишком велика для него и слишком неожиданна: он долго полагал, что моя любовь несравнима с его всепоглощающей любовью. Я обещала ему не терять аппетита и беречь себя, пока он не вернется.

Я не буду работать, отменила тур по лагерям: я так несчастна, что не справлюсь с этой работой.

Я знаю лишь одно: я любила, позабыв про себя, безоглядно, старалась порадовать его, хоть и не всегда успешно. Теперь у меня все получится лучше, я постараюсь не цепляться за него, но мне хотелось бы стать наконец настоящей женщиной и не стремиться к недостижимым идеалам, ведь они не приносят счастья и очень быстро улетучиваются.

Целую, люблю. Мутти

Тем не менее Дитрих не могла отпустить Габена без долгого прощания и полетела в Нью-Йорк. Там она еще раз увиделась с Габеном, танцевала с ним — воздушная, в облегающем черном платье и шляпе с перьями, а он был замечательно хорош в своей французской военной форме.

Радость моя, летать так легко, сказала она, едва переступив порог, пока шофер втаскивал за ней тяжелые чемоданы, — не надо менять платье по приезде, не видно за окном этих бесконечных кукурузных полей, никаких расписаний, чаевых — даже духоты этой нет! И почему мы всегда ездили на поезде? В следующий раз попробуем самолет вместо парохода!

Итак, появились самолеты. Дитрих изволила одобрить воздушное сообщение.

Теперь, когда я вновь поселилась с матерью, разбор почты снова вошел в мои обязанности. Поток любовных посланий от Габена был нескончаем. Военную цензуру осуществлял сначала французский цензор, потом письмо снималось на микрофильм, печаталось и лишь затем попадало в дрожащие руки матери, и уж тогда, жадно поглощая его, Дитрих могла вздыхать, плакать, тосковать.

11 февраля 1944 г.

Ма grande, моя любовь, моя жизнь! Ты здесь, передо мной, я смотрю на тебя. Ла Куинта, ты и я. В голове у меня только это. Я одинок, я, как ребенок, потерявшийся в толпе. Неужели возможна такая любовь? Ты думаешь, что когда-нибудь мы снова будем вместе, будем жить вместе, мы оба, только мы с тобой! Дождись меня… Даст ли Бог найти тебя снова, тебя, самую великую?.. Ты — в моих венах, в моей крови, я слышу тебя.

…В первый раз говорю тебе; ты мне нужна, ты мне нужна на всю оставшуюся жизнь, или я пропал.

Через несколько месяцев Габен писал ей чаще, чем она ему. Дитрих была целиком поглощена Орсоном Уэллсом. Дни напролет они рассуждали о его таланте. Орсон Уэллс превосходил Дитрих по интеллекту, и как всегда в таких случаях, она выступала в качестве его поклонницы. Орсон же, будучи Орсоном, не видел оснований не согласиться с тем, что он гений. Со своей стороны он готовил Дитрих в ассистентки своего магического действа. Они готовили шоу для военных лагерей и выступали вместе в большом пропагандистском шоу «Берите пример с этих ребят», собравшем целое созвездие голливудских актеров. Поскольку я какое-то время работала с Орсоном в его «Меркури Тиэтр», мать всегда немножко ревновала к нашему актерскому сотрудничеству и, обсуждая со мной Орсона, заявляла свои права на него: «Мой друг Орсон Уэллс». Когда Орсон влюбился в Риту Хейуорт, мать была в шоке.

— Такой интеллигентный человек, как Орсон, и вдруг влюбился в мексиканскую плясунью? Ты полагаешь, что знаешь его, вот ты и объясни — почему? Может быть, он обожает волосатые подмышки?

Мать была очень разочарована, но простила своего приятеля, как впоследствии прощала все его неудачные влюбленности.

— У Орсона потребность влюбляться, — говорила она. — Не спрашивай, почему. Ему просто необходимо все время кого-нибудь любить, бедняжке.

Лесли Говард, по слухам, важный английский шпион, погиб в таинственной авиакатастрофе, и Голливуд загудел, как встревоженный улей. Самой популярной версией была та, что британские летчики намеренно сбили его самолет, потому что пронюхали: он двойной агент и работает на нацистов.

— Слышала? А я что раньше говорила? — напомнила мать. — Такая бездарь, как он, должен был чем-то еще заниматься. После того, как он покрасил волосы в оранжевый цвет, от него можно было ждать что угодно!

Я часто думала о бабушке и тете Дизель. Какова их судьба? Мать никогда не заводила разговора про них, слова не молвила, вела себя так, словно их не существовало. Мало-помалу слухи о невероятных зверствах нацистов дошли и сюда. Всплыли неизвестные ранее названия тех мест, где нацисты, при всем размахе их зла, творили нечто неправдоподобное. Тем не менее не было очевидцев и вещественных доказательств этого ада на земле, и люди не верили, что такое возможно. Через два года мать ненароком обмолвилась, что бабушка в Берлине, жива и здорова, а Дизель живет в Бельзене. Но когда ужасные слухи оказались чудовищной реальностью, мы заключили, что Дизель находилась в том самом Бельзене, единственном Бельзене, который в то время был у всех на уме. Концентрационным лагерям давали названия городов, возле которых они находились, и это представлялось совершенно невероятным. Слишком уж все обыденно: география обозначает название ада. У меня тоже не было оснований думать иначе, я приняла трагическую версию матери и очень тревожилась за Дизель, хрупкую маленькую женщину.

В Нью-Йорке умер Тедди. Просто не верилось, что его больше нет в этом мире. Много лет спустя его дух воплотился в черном коте с лоснящейся шерстью, который вдруг объявился перед моей дверью и стал моим другом. Тедди никогда не испытывал враждебности к кошкам.

Мать узнала, что Габен находится в Алжире. Как ей удалось раздобыть такую информацию, относится к числу тайн, связанных с Дитрих. Это усилило ее потребность последовать за своим возлюбленным на войну. Она начала кампанию среди людей, наделенных властью. Эйб Ластфогель из влиятельного агентства Уильяма Морриса возглавил все шоу для военных лагерей по всей стране. Таким образом, на гражданскую организацию возложили ответственность за концерты артистов, поднимающих боевой дух солдат, где бы они ни находились. Всемогущий Ластфогель стал главной целью Дитрих. Она ежедневно атаковала его звонками:

— О Эйб, дорогой…

Настойчивость Дитрих произвела на него должное впечатление. Ластфогель обещал запомнить ее страстное желание и сделать все возможное, чтобы его удовлетворить, добавив, что уважает ее храбрость и патриотизм. Джек Бенни уже был в Европе, как и Дэнни Кэй, Полетт Годар и другие. Ингрид Бергман условилась провести Новый год в войсках, расквартированных на Аляске. Ожидая нового назначения, Дитрих подписала контракт с «Метро-Голдвин-Майер».

Небо заиграло красками рассвета, когда мы оказались за массивными воротами студии «МГМ». Четырнадцать лет зависти, и вот наконец Дитрих получила приглашение на студию, где работала Грета Гарбо, — через три года после того, как она перестала там сниматься. Мать провела руками вдоль ног — вот уже пятый раз она проверяла, на месте ли швы ее нейлоновых чулок. Она явно нервничала. Ей следовало действовать очень осмотрительно. Она полагала, что сценарий фильма «Кисмет» весьма тривиален, студия «МГМ» — вражеское логово, а ее партнер, бывший любовник, ныне женатый на очень умной и проницательной женщине, не станет плясать под ее дудку.