Человек в тумане

- Леди и джентльмены, - сказал человек, которого Катлин никак не могла увидеть из-за спин высоких мужчин, - позвольте мне от имени советской делегации выразить благодарность пригласившим нас в Лондон коллегам...

- Это главный архитектор Москвы, - шепнул Дэвид, - академик.

Катлин без интереса прослушала короткую речь академика, как и ответное слово президента выставки "Идеальный дом". Ее больше интересовали те русские, которые живут и работают в Лондоне... Какие они, эти русские?

Когда окончились речи, секретарь повел ее и Дэвида в комнату, где стоял большой, пузатый самовар. Пожилые леди и джентльмены пили чай.

Катлин взяла чашку и задержалась у самовара. Настоящий русский самовар до этого дня она видела только на картинках всегда вместе с кокошниками боярышен и запряженными в сани тройками красивых коней. Теперь она с любопытством смотрела, как в его выпуклой полированной поверхности отражалось все: мебель, цветы, люди. Когда кто-нибудь подходил к самовару близко, он становился коротким и широким, отдаляясь - превращался в длинного и тонкого, точно в зеркалах "комнаты смеха". "Странное общество окружает меня", - с улыбкой подумала Катлин.

В комнате становилось тесно. К самовару подходили, оживленно беседуя, все новые и новые гости. Некоторых из них Катлин узнавала. Это были известные писатели, артисты и даже очень популярный в Англии священник. Возле гостей были русские. Они поддерживали разговор, угощали бисквитами, фруктами, словом, выполняли функции любезных хозяев. Катлин с любопытством наблюдала за ними и думала: "Зачем этим людям нужен Ян? Что они хотят от него?"

Словно угадав ее мысли, Дэвид осторожно спросил секретаря:

- Не известно еще, чем кончилась история на Лейстер-сквере?

- Простите, какая история?

- Ну с тем поляком... В газетах писали, будто какие-то русские пытались увезти его... на пасху, в воскресенье.

Катлин затаила дыхание, боясь расплескать чай.

- Мелкая провокация, не больше, - ответил секретарь, - никого и никто не пытался увезти... Вы же знаете, что репортеры этой газеты не отличаются чистоплотностью.

- Ах, вот оно что, - как-то поспешно и не очень ловко Дэвид замял свой вопрос. - Вы недавно летали в Москву? На нашем новом самолете?

Они заговорили о самолете, но Катлин почувствовала, что в голосе секретаря появились новые нотки. Скоро он заметил кого-то в толпе гостей и, извинившись, прервал разговор.

- Вы не знакомы с корреспондентом, сопровождающим наших архитекторов? Нет? Он как раз был тогда на Лейстер-сквере и может рассказать вам.

Секретарь поймал за руку и подвел к Дэвиду молодого человека.

- Знакомьтесь, мистер Браун, - мистер Сердоба... Думаю, вам интересно будет побеседовать.

- О, разумеется! - охотно согласился Дэвид, пожимая руку Геннадию.

- Нет, нет, Дэвид, - тихо сказала Катлин, - пожалуйста, не сейчас. Уже поздно и... я, мне необходимо домой.

Геннадий взглянул на побледневшую девушку и подумал: "Что это с ней? Неужели выпила водки и..."

- Это он! - сказала Катлин уже в машине.

- Он? Тот самый поляк? - изумился Дэвид.

- Нет, тот русский, что хотел схватить Яна... Ну, поляка на Лейстер-сквере. С ним был еще второй, я его тоже заметила теперь на приеме...

- Вот оно что, - протянул Дэвид. - Хорошо, Катлин, можете обещать вашей подруге, что я займусь этим. - В голосе Дэвида проскользнула ироническая нотка. Выдержав паузу, он продолжал: - Вы знаете Гарри Кейс? Он бывал у меня, ну такой, всегда в охотничьей куртке. Мы вместе учились. Теперь он служит в одном управлении и, я думаю, поможет узнать кое-что...

Катлин не отвечала. Она подумала о том, что "одно управление", может быть, есть не что иное, как "Интеллидженс сервис", а вмешательство этой организации в судьбу Яна не входит в ее расчеты. Еще не поздно отказаться от помощи Дэвида и его школьного друга. Достаточно сказать, что, в конце концов, не так уж важна для нее эта история с приятелем подруги, что она заинтересовалась уличным певцом из простого, христианского человеколюбия, не больше, и Дэвид, наверное, даже обрадуется...

Но, начав, Катлин уже не могла остановиться. Решив прибегнуть к помощи Дэвида, она не собиралась впутывать какую-то подругу, это получилось неожиданно для нее самой. Но не собиралась Катлин и раскрывать все до конца. Она надеялась, что, услышав ее просьбу, Дэвид подумает не больше, чем может подумать о невесте уверенный в себе мужчина. В худшем случае, он сочтет ее поведение случайным, легкомысленным увлечением сумасбродной девицы, и только. Конечно, даже такое мнение о ней может ускорить официальную помолвку. Дэвид уже пробовал заговорить о помолвке по дороге в посольство. Что ж, тогда придется открыть все. Открыть ее тайну. Будет ли и тогда счастье таким же полным, как теперь, когда берегут его только два человека?

Есть ли на свете любовь с первого взгляда или нет, над этим Катлин не задумывалась. Она знала лишь, что с того дня, когда в маленьком приморском городке, на берегу залива св. Георга, Ян пропел для нее свою песню, жизнь как бы разделилась на "до" и "после".

Она еще не знала, что принесет ей завтрашний день, но сегодня вся трепетала от воспоминаний вчерашнего. Стоило услышать его голос, и у нее кружилась голова, будто перед прыжком с большой высоты. Она уступила этому чужому, бедному, плохо говорящему на ее языке молодому мужчине с решимостью полного самозабвения, самоотверженности, никогда не подозреваемой в себе раньше. Она принадлежала ему уже без стыда, боясь даже думать о том, что это может когда-либо кончиться...

- Заедем к нам? - спросил Дэвид, замедлив ход машины у поворота на Риджен-стрит. - Мама будет очень рада... Она хотела бы поговорить с вами относительно некоторых приготовлений.

- Ах, нет, Дэвид, - Катлин вздрогнула от его голоса, - я не могу. Мне... Меня ждет дома подруга... И я очень устала.

* * *

Сергей и Геннадий бродили по улицам центра.

Так много разных лиц... Спокойные, казалось, бездумные лица англичан не отражали ничего. Ни забот о семье, ни перемены погоды, ни изменений в политике. "Я иду туда, куда мне нужно идти, и это касается только меня".