Человек в тумане

Не сравнивая масштабы нового строительства в Англии со строительством в Советском Союзе, с первых дней поняв, что сравнение было бы смешно и бессмысленно, делегаты увидели немало для них нового. Прежде всего это новое смутило их, даже вроде бы огорчило. Заставило перелистать поспешные записи, иначе вглядеться и как можно лучше запомнить. Потом обрадовало. Отдав дань умению, остроумным находкам и, казалось бы, таким простым разумным решениям, делающим, скажем, квартиру "идеальной" для такой-то и такой-то семьи, архитекторы пришли к не менее простым вопросам и ответам на них.

- Что это за семьи, которые смогут пользоваться таким "идеальным" комфортом? Много ли их? Кому по карману экспонаты сей выставки? Да и тот ли это "идеал", не ограничен ли он все тем же традиционным представлением о развитии общества?

Они отвечали сами себе.

- Конечно же, нам по карману не только такое. Нам выпало счастье создавать "идеальный дом" прежде всего для тех, кто его строит. Он будет другим, может быть, совсем не похожим. Но вот... дверные ручки, оконные шпингалеты и кое-что еще из мелочей надо все же взять для образца.

Архитекторам не терпелось вернуться к своим мастерским, на свои строительные площадки.

Так было с архитекторами. Иные чувства и мысли владели Геннадием в последний час на палубе теплохода. Вот Сергей, прощаясь, сказал:

- Завидую вам. Завидую каждому, кто едет домой.

Не сказал, в Советский Союз, в Москву или в Минск, а - домой! "Счастлив, кто может вернуться домой", - думал Геннадий, всматриваясь в закоулки вечернего порта, словно все еще ожидая, что вот-вот мелькнет за серым зданием таможни фигура парня в полуспортивной куртке. Пробежит по мокрому пирсу и крикнет, поднимаясь по трапу:

- Я с тобой, Генька! Еду домой!

Внизу проскрежетали толстые цепи. Лесенка трапа поползла вверх. Винты забурлили темную воду, по палубе прокатилась мелкая дрожь, и судно, качнувшись, начало отходить.

"Счастлив, кому уже можно вернуться домой..." - думал Сергей, глядя вслед теплоходу, празднично сверкавшему ожерельем иллюминаторов. Он помахал Геннадию шляпой, но тот, вероятно, уже не различил его в толпе провожающих. Сергей постоял еще немного и пошел к выходу.

На углу, возле багажного склада, Сергей чуть не столкнулся с бегущим человеком.

- Сори, - извинился тот по-английски и, пытаясь сдержать дыхание, спросил: - Это "Балтика" отошла? Русский теплоход?

- Да, - ответил Сергей тоже по-английски, - ушла "Балтика".

Человек молча кивнул головой и, шатаясь, подошел к высокому фонарному столбу. Он обхватил столб рукой, словно боясь упасть. Подняв русую голову, глядя на темную бухту, из которой уходил сияющий огнями, пробившими туман, советский теплоход.

Дневник наблюдений

ПОСЛЕДНИЙ ЛИСТ

Газетная вырезка: Сегодня из "Комершлдок" ушел советский теплоход "Балтика", на борту которого делегация русских архитекторов, некоторое время гостивших в Лондоне.

- Мы очень довольны своим посещением Англии, - сказал на прощанье глава делегации профессор Васлов. - Дружеские встречи коллег, безусловно, помогут лучше понять друг друга и лучше строить как в Лондоне, так и в Москве!

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Рисунок: Вечерний порт. На первом плане спина человека, освещенная фонарем. Поза тревожная, напряженная. Кажется, вот-вот человек сорвется с места и бросится вслед уходящему кораблю. Далеко, в серой дымке бескрайней бухты, огни большого трехпалубного судна.

Запись: Вернуться туда, откуда ты пришел, - что в этом трудного?

Он пришел: несчастный, исстрадавшийся человек, вырвавшийся из тумана лжи, обмана, бесчестья. Многие годы он принадлежал своей Родине, но Родина не принадлежала ему.

Я записал все, что рассказал мне Ян Валькович перед своим отъездом. Как сложилась его дальнейшая жизнь? Когда-нибудь мы встретимся и вспомним все, что записано здесь, а может быть, прочтут это другие, счастливые, и на минуту задумаются: почему они счастливы? Как же надо беречь это счастье!

* * *

Провожать Яна пришел Билл Хамильтон. Добрый старик, кажется, в конце концов понял, что для Яна всегда оставалось "постоянной величиной". Держался он молодцом. Шутил, смеялся и даже предложил спеть на прощание.

Он захватил с собой концертино. На всякий случай. Катлин тоже пришла. Ян все время держал ее руку и, кажется, не хотел отпускать. Катлин смеялась.

- Похоже на то, что теперь меня хотят посадить на советский корабль, так же, как писали когда-то о тебе, Ян?

- Нет, Катлин, - серьезно ответил Ян, - ты не должна вспоминать такое... Ты приедешь сама, как мы условились... Да, Катлин?

- Конечно, - сказала Катлин и отвернулась, - когда я получу диплом и ты напишешь мне, что там в порядке...

Она вдруг заплакала, и Ян стал утешать ее. Он и сам готов был расплакаться.

Не знаю, оборвется эта любовь, через которую пролегла теперь большая граница, или найдут когда-нибудь силу молодые сердца преодолеть и это препятствие.

Прошло всего двенадцать дней от нашей первой встречи с Яном Вальковичем. Дней, наполненных воспоминаниями, думами о прошлом, надеждой на избавление от того, что годами давило душу потерявшего Родину...

Избавление... Родина... Есть ли большая награда за все страдания?..

Лондон - Минск, 1957 - 1960