Лаки Лючано: последний Великий Дон

— Не пойму, чего хочет этот старый козел? — раздраженно произнес Багси.

— Наш бизнес с пойлом.

— Но вы же договаривались.

— Значит, Джо считает, что наш договор устарел.

— А пошел он…

— Не торопись, Бен, — мягко остановил его Чарли, — еще не время.

Багси надел шляпу, собираясь уходить. На пороге он обернулся:

— Чарли, когда время придет, поручи это мне. Я разделаю его не хуже, чем разделал Сэма Блюма.

Сицилиец молча кивнул. Судьбе было угодно ниспослать ему новое испытание.

4 ноября 1928 года около двух часов дня человек, оставшийся неизвестным, постучал в дверь номера 309 отеля «Парк Сентрал». Этот номер занимал Арнольд Ротштейн. Когда еврейский босс открыл дверь, неизвестный выстрелил ему в живот и скрылся.

Два дня Ротштейн корчился от адских болей. Ни снотворное, ни лошадиные дозы морфия не могли облегчить его страданий. Эти страдания усиливали детективы из отдела по расследованию убийств, которые пытались вытянуть у него имя убийцы.

— Кто это был? Ты его знаешь?

— Я не видел…

— Ну и тип! Подыхает, а все равно врет. В тебя же стреляли спереди. Опиши нам его лицо, приметы.

— В меня никто не стрелял.

— Да ну? А что это за дырка у тебя в животе? Хочешь сказать, от рождения?

— Дайте мне умереть спокойно, черт бы вас побрал!

Чарли Луканиа не смог проститься со своим другом. Полицейские никого не допускали к нему. Грешная душа Арнольда Ротштейна покинула этот мир в одиночестве. В последний раз Чарли увидел его уже мертвым.

Одна-единственная пуля 22-го калибра была выпущена умелой рукой. Киллер знал, что делал. Человек, который заказал Ротштейна, хотел не просто убить. Он хотел преподать урок. Чтобы Ротштейн, мучаясь от боли, имел достаточно времени пожалеть о своем опрометчивом поступке. Таком, например, как рассказ о том, как некий Сэм Блюм вернул карточные долги на следующий день после нападения, в результате которого Чарли Луканиа остался в дураках. Все эти мысли молнией промелькнули в голове сицилийца.

— Guiseppe Masseria. Eva lui chi ha mandatu i sicariu [18], — прошептал Чарли.

Смерть Арнольда Ротштейна имела совершенно неожиданные, далеко идущие последствия. Федеральный прокурор Чарли Таттли нашел в его апартаментах важные документы. Покойный был настолько уверен в своей неуязвимости, что совершенно не заботился о конспирации. Эти-то бумаги и спровоцировали невиданной силы взрыв. В них содержались самые подробные сведения о торговле наркотиками. Изучив архив Ротштейна, Таттли сделал сенсационное заявление: «К 1927 году нам стало ясно, что наркобизнес в США контролируется одним человеком. Теперь можно сделать однозначный вывод, что этим человеком был Арнольд Ротштейн».

8 декабря 1928 года федеральные агенты провели первую в истории Америки крупномасштабную операцию против торговцев наркотиками. Она одновременно проводилась на территории двух десятков штатов. В номере отеля на 42-й Западной улице в Нью-Йорке было обнаружено героина на сумму два миллиона долларов. Арестовано двенадцать человек. В Буффало, штат Нью-Йорк, прямо в вагоне первого класса был арестован Джордж Аффнер. По изъятым у него багажным квитанциям агенты получили два чемодана, доверху набитых героином, который находился в пакетах из-под рождественских подарков с порхающими ангелами и надписями: «Счастливого Рождества!». Улов тянул на три миллиона долларов. В одном из отелей Чикаго обнаружили партию героина стоимостью в миллион долларов. Было арестовано семь человек. Всего около трехсот больших и малых пушеров сели на скамью подсудимых, единодушно проклиная Арнольда Ротштейна. Из всех крупных наркодиллеров ареста избежал только Якоб Катценберг, в то время находившийся по делам в Гонконге. Когда он вернулся в Штаты, работу ему предложил уже Лепке Бачелтер. Империя наркобизнеса, которую Арнольд Ротштейн кропотливо, год за годом создавал на Восточном побережье, была уничтожена в один день. Что интересно, федеральный прокурор Таттли раскопал жареные факты насчет коррупции в отделе по борьбе с наркотиками. Как оказалось, Линдон Мэттингли, начальник отдела, и его заместитель Ролланд Натт работали на Ротштейна, активно помогали ему делать нелегкое, но бесконечно нужное определенной категории лиц дело [19].

«Банда четырех» по справедливости разделила территорию Ротштейна. Фрэнк Костелло унаследовал игорный бизнес покойного. Его правой рукой стал Фрэнк Эриксон, при жизни Ротштейна распоряжавшийся букмекерскими конторами. Датч Шульц занялся распространением героина в Гарлеме. Джо Адонис стал владельцем ресторана «Коттон клаб». Отныне он отвечал за поставки спиртного в забегаловки Джека Даймонда. Лепке Бачелтер принялся восстанавливать разгромленную наркоимперию Ротштейна. Он переманил на свою сторону человека, державшего в руках налаженные контакты с китайскими триадами, производителями и поставщиками героина. Из-за Якоба Катценберга пришлось крупно повздорить с Вито Дженовезе, который тоже мечтал о контроле над торговлей наркотиками. Но Катценберг, не доверявший итальянцам, предпочел иметь дело с Лепке.

Тем временем Джо Массерия тоже не дремал. Слишком активные переговоры, которые Чарли Луканиа вел с Аль Капоне, Сэмом Бернштейном и другими главарями набирающих силу банд, действовали Джо Боссу на нервы. Все это делалось без его ведома. Предупреждение, полученное Чарли два месяца назад, не пошло впрок. Массерия решил еще раз хорошенько напомнить о себе.

Джо Босс приказал Чарли взять на испытание молоденького сицилийца Паоло Минео, несколько дней назад принятого в Организацию. Испытание, которое придумал Массерия, было несложным: ограбить банковского кассира. Подробно объяснив Чарли, что и где надо делать, Джо Босс напутствовал его в своей обычной манере:

— Давай вали, да присматривай за молодым, чтобы не обо…ся.

Чарли не скрывал раздражения. Ох уж этот придурок Массерия с его чертовыми причудами! Подтереть сопли девятнадцатилетнему молокососу может любой из трехсот «солдат». Конечно, по закону мафии, Массерия должен был направить вместе с Минео опытного человека, чтобы тот посмотрел, как парень себя проявит. Но хороший босс всегда отличает важное дело от второстепенного и не станет дергать своего капореджиме по пустякам. Однако к Массерии это не относится.

Новоиспеченный мафиозо Паоло Минео почтительно поцеловал руку капореджиме. Чарли, смертельно ненавидевший все эти доисторические обычаи, олицетворением которых были типы вроде Маранцано и Массерии, сразу же преисполнился презрения к своему подопечному.

— Слушай, что надо сделать, — объяснял он. — Сейчас мы подъедем на 37-ю улицу. Там есть банк. В половине второго на улицу выйдет кассир. С бабками. Отнимешь у него сумку, прыгнешь в машину — и на этом все. Понял?

На дело Чарли взял лучшего водителя, которого знал, — Сэмми Левина из браунсвиллской банды. Если бы Левин профессионально занялся автоспортом, из него мог выйти неплохой гонщик. Но он предпочел другую профессию. Левин был личным шофером Лепке Бачелтера, самого грозного гангстера в Бруклине.

В первую минуту все шло по плану. Паоло Минео выскочил из машины, огрел кассира рукоятью «кольта» и завладел сумкой с деньгами. С этого момента события развивались в диаметрально противоположном направлении. На помощь кассиру подоспел банковский охранник. Первым же выстрелом он задел Минео, который мешком свалился на тротуар. Медлить было нельзя. Бешено ругаясь, Чарли бросился вон из машины. Левин выстрелил в охранника, чтобы прикрыть его. Мгновенно завязалась перестрелка. Пули тонко засвистели у Чарли над головой. Но думать об этом было некогда. Он взвалил на плечо истекающего кровью Минео, подхватил сумку и побежал назад. Левин резко рванул с места, Чарли на ходу ввалился в машину со своей ношей. Вслед ему хлопали выстрелы, но все обошлось — охранник промазал. Они успели проехать не более ста метров, как их остановил патруль. На языке юристов это называлось «взять с поличным».