Адмирал Ушаков. Том 1, часть 1

донесть; засим вам, милостивый государь, также донесть имею,

с некоторого времени имею я повеление графа Марка Ивановича

флот иметь во всякой исправной готовности к выходу в море,

посему все, что от меня зависит, приуготовлено без наималей-

шаго упущения, но, милостивый государь, как я и по сие время

нималейшего уполномочивания по здешней части и ни в чем не

имею, потому всякая вещь чрезвычайно затрудняет, так что не

упоминая обо многом, ниже одного матроза с судна на судно без

особого повеления ни в коем случае перевесть смелости не имею,

равно и во всяких случающихся потребностях. Таковое

чрезвычайное ограничивание власти не только препятствует

скорейшим исполнениям дел, но отнимает всякую способность; прошу

наипокорнейше вас, милостивый государь, если возможно,

исходатайствовать мне хотя малую доверенность и волю по здешнему

месту. Сие почитаю я необходимо нужным в рассуждении

военных ныне обстоятельств и отдаленности места сего; я не ищу и не

желаю иметь оную милость сверх обыкновенной, но ищу той,

какая поручается обыкновенно частным командирам. Я столь

излишне ограничен, что и писать обо многом не осмеливаюсь.

За необходимо ж почитаю донесть, по мнению моему, нужно

здесь иметь для запасу несколько дерев на стеньги и реи, также

и разных несколько вещей, ибо предвижу, что после первой

баталии, если случится действительная, флот иметь будет в них

недостаток, хотя ж здесь несколько мачтовых дерев и есть, но

на все потребности в таком случае будет их недостаточно.

Федор Ушаков

P. S. Я имел всегдашнее упражнение о пользе службы, нимало не

стараясь о собственной пользе, но надеясь иметь чрез старание ваше,

милостивый государь, какую либо обыкновенную флагманам милость —

вместо порционов и каютных денег, кои мне при нынешнем чине уже не

следуют.

Федор Ушаков

Полученным мною сейчас от находящегося близ Севастополя

с сухопутными войсками господина генерал-майора Сергея

Васильевича Неклюдова сообщением объявлено, чрез находящуюся

при Тархановом-Куте стражу рапортом к нему донесено:

появившиеся вчерашнего числа от стороны Очакова осьмнадцать судов,

чрез ночь подавшись вперед, сего утра оказались противу

каменного маяка, на оном Куту состоящего, оные суда вытянулись

линиею передом к Севастополю от берега примерно верстах

в двадцати пяти, стоят на одном месте, но какой они величины,

о скольких мачтах, также неприятельские или наши —

рассмотреть неможно. О чем во исполнение ордера вашей светлости,

писанного сего июля от 2 дня, сим и донесть честь имею. О сем

таковое ж донесение послал я с нарочным к начальствующему над

всеми частями правления и флота Черноморского господину

контр-адмиралу и кавалеру графу Марку Ивановичу Войновичу.

Флот Севастопольский, состоящий на рейде, обстоит во всех

предосторожностях, равно и при Севастопольском порте

благополучно.

Контр-адмирал и кавалер Федор Ушаков

О появившихся вчерашний день против Тарханова-Кута от

стороны Очакова осьмнадцати судах рапортом моим его

светлости я донесть честь имел; засим же вас, милостивый государь,

к сведению уведомить честь имею: порученный мне здесь флот

кроме потребностей, о которых пред сим от меня донесено,

обстоит в исправной готовности, и порт при оном со стороны моря

имеет сильное укрепление. Об оных судах неизвестно еще, какие

они, также и какое имеют предприятие, думаю из движения их

и из числа судов скоро узнать будет можно, фальшивое ли они

что нибудь предпринимают, или не выжидают ли нашу эскадру

из Лимана, или отсель пройдут около Крыму, как скоро из дви-

жениев, что я могу заметить, в надежде вашей ко мне милости

обо всем обстоятельно замечания мои к вам доносить буду.

Федор Ушаков

P. S. Ветры на сих днях переменные, теперь от южной стороны и тем

судам к здешнему месту противы.

После донесения моего вашей светлости сего июля 9 дня

о оказавшихся против Тарханова Кута неприятельских судах,

сные 10 дня оттоль отделились и того ж числа вечером, прошед

морем весьма в дальнем расстоянии от Севастополя, оказались

против Херсонесского мыса и Георгиевского монастыря к юго-

западу. Посыланным же от меня для рассмотрения и замечаниев

нарочным офицером донесено: 11 числа с утра в отдаленности

моря видны были в той же стороне, а около полудня при

западном ветре подошли на некоторое расстояние к берегам

Георгиевского монастыря ближе, так что можно было видеть корпус

судов, из них казались в линии пятнадцать больших кораблей,

а всех с посредственными и малыми до тридцати или несколько

более, как некоторые находились в горизонте, то обстоятельно

число их узнать нельзя. Все они около второго часа пополудни

поворотили на другую сторону и путь свой продолжают от

здешних берегов к Анатолийской стороне, но сему увериться нельзя,

точно ли пойдут туда или окажутся где в другом месте. Сего

числа оных здесь уже не видно, замечательно, что они

осматривали здешние берега, а может быть предостерегают свои

транспорты или намеряются соединиться со вновь построенными в Си-

нопе кораблями. К нам сухопутные транспорты с морской прови-

зиею некоторые вошли уже в Таврию и один из них находится

по здешней стороне Симферополя, уповательно скоро будет сюда,

а также ныне предуведомлен я от графа Марка Ивановича, что

и в:я потребная провизия в скорости доставлена будет. О чем

вашей светлости сим и донесть честь имею.

Контр-адмирал и кавалер Федор Ушаков

При ордере от его превосходительства Марка Ивановича

прислан флота господин капитан первого ранга Овцын и определен

в помощь мне флаг-капитаном *, чего бы я, милостивейший

государь, не желал, но просить его превосходительство об отмене

сего не осмеливаюсь, ибо не вижу никакого к себе

снисходительного уважения, кроме великих неблагоприятств. Военные ныне

обстоятельства и общая польза требует единодушного согласия,

в рассуждении которых, пренебрегая я всякую прискорбность,

хотя и с великим отягощением, сношу ее терпеливо и

всевозможно усердно стараюсь заслуживать милость его

превосходительства, но старание мое бесплодно. Немилости его ко мне

беспредельны, опасаюсь я, что и малейшее случившееся нечаянное

йакое-либо несчастье может повергнуть в пропасть бездны.

Законы и в самой малости весьма. строги и никто не может

похвалиться предосторожностью от неизбежных в чем-либо иногда

случаев, а немилости полномочного начальника могут увеличить

и довершить оное. Таковые оскорбительные "чувства лишают

последнего здоровья и отнимают ту способность, которую

надеялся бы я при ободренном духе, при нынешних военных

обстоятельствах, употребить с пользою против неприятеля.

Милостивейший государь, я не имею никакого себе покровительства,

кроме надежды на бога, собственной моей заслуги и милостей ко

мне, оказанных вашей светлостью, чрез которые угодно было

осчастливить и довесть меня до таковой высокой степени, в ко-

торой ныне нахожусь, и с наиглубочайшим моим почтением

всепокорнейше прошу в таковых обстоятельствах не оставить

милостью и покровительством вашей светлости. Сия единственно

надежда ободряет меня и приводит в таковое желание, что в