Через три войны

Особенно отличились наши артиллеристы и пулеметчики. Артиллерия быстро выдвигалась вперед и с открытых позиций била по колоннам противника. Тачанки с установленными на них пулеметами врезались в передовые группы конницы, и пулеметчики получали возможность вести огонь с 300-400 шагов. Командование противника растерялось и перестало управлять боем. В результате началась паника, повальное бегство.

Уцелевшие кавалерийские части белых отошли в Егорлыкскую. 26 и 27 февраля при поддержке пехоты они пытались наступать, но энергичным контрударом Конной армии были отброшены в исходное положение.

В начале марта Реввоенсовет Кавказского фронта приказал частям 10-й армии и Первой Конной армии окончательно разбить конную группу генерала Павлова в районе Егорлыкской.

3 марта под Егорлыкской завязался ожесточенный бой. Он закончился поражением белой конницы.

Конармия Буденного в боях под Торговой, Белой Глиной и Егорлыкской захватила 7000 пленных, 67 орудий, 153 пулемета, около 1000 подвод и 5 бронепоездов.

Полевой штаб Первой Конной армии находился непосредственно в боевых порядках своих дивизий.

Как-то наша штабная колонна двигалась через хутор Козюрин и станицу Платовская, то есть по тем местам, где Буденный начал формировать свой первый конный отряд. Ворошилов предложил наехать к родным Буденного. Он шутливо обратился к нему:

- Ну так как же, Семен Михайлович, сегодня гостим в твоем родовом имении? Посмотрим, как живут твои родичи.

- На хуторе Козюрин у меня осталась теща Дарья Андреевна, - отозвался Буденный, - замечательная женщина. Мать пяти боевых сыновей, а шестая у нее дочка  - жена моя, Надежда Ивановна. Все они в 1918 году пошли в конно-партизанские отряды защищать Советскую власть. Старшего сына Григория зверски замучили белые под Куберле, а средний, Никифор, погиб смертью храбрых под Гашуном. Сейчас в нашей армии осталось трое бойцов Гончаровых и четвертая - Надежда Ивановна. Вот она какая, моя родня! А "имение" у нас не больше той железнодорожной будки, в которой вы когда-то со своим папашей жили, Климент Ефремович. Разница лишь в том, что ваша будка была деревянная, а у Дарьи Андреевны хата глиняная.

- Как бы нам не проехать такой хутор.

- Тюленев, прикажи бойцам хорошенько посматривать, - обратился ко мне Семен Михайлович. - А то как пить дать проедем мимо. Был со мной такой случай. Правда, осенью. Решили мы заскочить в хутор повидаться с родными. Кружили очень долго, а хутора найти не могли - как сквозь землю провалился! Наконец наткнулись на скирды сена и решили заночевать. А утром проснулись, оказалось - ночевали рядом с хутором. Вот ка кие чудеса бывают...

Ехавшие впереди бойцы заговорили с кем-то. Мы остановились, стали прислушиваться.

- Куда вас черти несут, землянку мне развалите, а я гостя дорогого жду, - услышали мы громкий женский голос.

- Потише, мамаша, тут сам Буденный едет, а с ним и Климент Ефремович Ворошилов, - объяснили ей бойцы.

- Да что ж вы, разбойники, раньше-то мне не сказали? - всплеснула руками женщина. Это была Дарья Андреевна, теща Семена Михайловича Буденного.

После приветствий она пригласила нас в глиняную хату. Мы с трудом разместились в ней.

- Ну, мамаша, расскажи, как вы тут жили? - спросил Буденный.

- Когда красные отряды начали отходить к Царицыну, и мы, всем нашим хутором, решили уйти вслед за ними, - стала охотно рассказывать Дарья Андреевна. - Только тронулись по большаку, как вдруг, откуда ни возьмись, конные белогвардейцы. Несколько раз возвращали они нас обратно, но, как только казаки скрывались из виду, мы снова поворачивали на ту дорогу, по которой ушли красные отряды. Целую неделю кружили так по степям. Однажды, как на грех, при обыске у мальчишки Медведева беляки нашли винтовку и патроны. Что было нам за это, рассказать трудно. Били плетьми мальчонку... Измучились мы. Да и волы и коровенки пристали - не могут двигаться. Еда была на исходе. Так и вернулись ни с чем на хутор. - Дарья Андреевна тяжело вздохнула, потом продолжала, обращаясь к зятю: - Белогвардейское начальство замучило нас расспросами о тебе, Сема. Скажи, говорят, бабка, что он, зять-то твой, из себя представляет? Мне бы смолчать, а я не могу. Говорю им: молодец он у нас, ой как вам еще от него достанется! Они меня за это нагайкой, нагайкой! Сколько раз пороли, счету нет. Все карточку твою спрашивали, а она у меня была надежно припрятана.

Немного помолчав, Дарья Андреевна стала рассказывать о своих сыновьях:

- Жаль старшего, замучили его белогвардейцы. В балке их расстреляли, несколько человек. Две недели трупы валялись непохороненные. Поехали мы взять трупы, а нас белогвардейцы гонят: мол, ежели еще раз придете, то угостим свинцом. Еле удалось мне тело Никифора забрать и похоронить по-христиански.

Слезы ручьем текли по старческим щекам Дарьи Андреевны.

Ворошилов и Буденный успокаивали ее как могли.

* * *

Части Первой Конной армии после разгрома деникинских полчищ расположились в предгорьях Кавказа. Используя свободное время, бойцы ремонтировали конское снаряжение. А приведя все в порядок, заскучали. Одних потянуло домой повидаться с родными, другие, особенно молодежь, мечтали о ратных подвигах.

Теплые лучи весеннего солнца оживили природу. Кубань зацвела яблоневыми садами.

Вскоре Первая Конная армия выступила в поход против белопанской Польши. К этому времени я получил уже новое назначение - стал командиром бригады в 4-й кавалерийской дивизии.

Как-то во время похода я придержал коня около колонны 21-го кавалерийского полка, которая стояла на привале. Меня окружили бойцы. Многих из них я знал отлично.

- Ну, как чувствуете себя? - спрашиваю.

- Нормально, - отвечают хором. - Только вот сегодня выступили не позавтракавши. Хорошо хоть коней напоили. Мы-то без еды не пристанем, а вот ежели коням не давать корма, вряд ли до Украины доскачем.

Да, с продовольствием и фуражом положение было тяжелое. На месте продовольствия не оказалось, а своевременно подвезти его хозяйственникам не удалось.

У меня в этот день болела раненая голова, но я пытался шутить, чтобы хоть как-то развеселить бойцов. Комиссар бригады попросил гармониста сыграть "Казачка" и при общем одобрении бойцов пустился в пляс. Ему на смену в круг вышли комендант штаба бригады Лосев, лучшие плясуны из бойцов. Кончилась пляска, бойцы, смеясь, говорили:

- Ну вот и подзаправились, теперь можно двигаться дальше...

...К Ростову все дивизии Конной армии подходили одновременно. Предстояла встреча с трудящимися города.

В воскресный день с раннего утра по железнодорожному мосту через Дон сплошной лентой тянулись колонны кавалеристов.

Садовая улица, по которой двигались конные полки, была убрана красными флагами. По обеим ее сторонам стояли горожане, радостно приветствуя нас. Полковые оркестры, блестя медью начищенных труб, играли военные марши.

За городом на ипподроме состоялся парад, на котором пролетариат Ростова и его партийные и советские органы вручили Реввоенсовету Первой Конной армии знамена - в память о победе над деникинскими полчищами.

Чем ближе подходила Первая Конная армия к фронту, тем труднее становились переходы. Эти трудности вызывались частыми перебоями в получении продовольствия и фуража. Железная дорога полностью еще не была восстановлена, поезда ходили нерегулярно. Местных ресурсов не хватало.

По пути следования Конармия должна была уничтожить некоторые белогвардейские банды, в частности банду Махно.

Помнится, ранним утром, когда 2-я кавалерийская бригада двигалась южнее Чигирина, к нам на коне прискакал местный житель и сообщил, что на рассвете банда Коцуры ограбила городской банк, а теперь расправляется с советскими и партийными работниками.

Получив такое донесение, я немедленно выслал два эскадрона, которым приказал окружить и уничтожить банду в городе. Одновременно повернул главные силы бригады к Чигирину. Бандиты были перебиты, а те, кто уцелел, почти все попали в плен. Из награбленного бандой имущества было изъято около двух миллионов денежных знаков. В городе водворился порядок.