Крылатые торпедоносцы

«Ирбенский щит» и в самом деле был крепким орешком. Наши сухопутные части, вынужденные вести наступление на очень узком участке фронта, были лишены возможности маневрировать, а лобовые атаки приводили к большим потерям и не были эффективными, так как оборона противника была глубоко эшелонирована, до предела насыщена различными огневыми средствами. Кроме того, для укрепления обороны сюда пришла 2-ая боевая группа немецкого флота под командованием вице-адмирала Тиле. В нее входили крейсера «Адмирал Шеер» и «Лютцов», а также 6 эсминцев. Корабли насквозь простреливали узкую полосу мыса Сырве из орудий крупного калибра, не давая нашим бойцам поднять головы. В небе, прикрывая корабли постоянно барражировали несколько истребителей.

Командование Краснознаменного Балтийского флота разработало план операции против группы Тиле, чтобы помочь нашим наступающим сухопутным войскам. Проведение ее поручили 9-ой штурмовой авиадивизии, которой командовал Герой Советского Союза подполковник Я.З. Слепенков. Нам приказали выделить из состава 51 МТАП в оперативное подчинение Слепенкова эскадрилью топмачтовиков.

Мы долго советовались с Н.И. Ивановым прежде чем принять решение, кого послать в Пярну, где базировались штурмовики. Наконец, после тщательного анализа состояния техники, укомплектованности личным составом, его загруженности боевой работой в последние дни, остановили свой выбор на 1-ой эскадрилье, которой после гибели А.Л. Михайлова стал командовать капитан Иван Дмитриевич Тимофеев.

До прибытия в полк Тимофеев работал инструктором в авиаучилище, затем некоторое время занимался перегонкой самолетов. Все время рвался на фронт и, наконец, добился своего. В первые же вылеты показал незаурядное мастерство. Летавшие вместе с ним штурман старший лейтенант Алексей Сергеевич Дикарев и стрелок-радист начальник связи эскадрильи старшина Виктор Арсентьевич Дикарев быстро сработались с командиром, сформировался боевой слетанный экипаж. На его счету уже числились один пущенный на дно транспорт и потопленный в Рижском заливе большой морской буксир. Все трое стали кавалерами ордена Красного Знамени. Под стать комэску были и командиры звеньев: старший лейтенант В.П. Фоменко, лейтенанты А.Г. Горбушин и В.А. Астукевич. Словом, выбор казался нам удачным.

– Начало у вас хорошее, – сказал я Тимофееву, знакомя его с новым заданием. – Человек вы смелый и решительный, люди идут за вами. Потому и поручаем это трудное боевое задание именно вам.

– Сделаем все, чтобы оправдать доверие, товарищ майор, – твердо ответил Тимофеев.

Хорошо, когда человек идет в бой с осознанием того, что именно он может справиться с делом лучше других, отчетливо представляя всю. опасность, все трудности, заранее готовя себя к их преодолению: надо – значит надо!

Решающие бои за мыс Сырве начались 18 ноября. Низкие серые тучи разве что только не цеплялись за верхушки деревьев и беспрестанно сыпали крупным густым снегом, сковывая действия авиации. Только через пять дней погода улучшилась, и небо над Пярну наполнилось ревом авиационных моторов.

Ясная погода хороша для прогулок, а для торпедоносцев она не в радость. Видимость до самого горизонта практически не ограничена, значит ни о какой внезапности и речи быть не может. К тому же, как уже говорилось, в районе целей барражировали истребители противника.

Первыми в атаку, волна за волной, пошли штурмовики. Вместе с ними действовала эскадрилья Пе-2, которую вел Герой Советского Союза майор К.С. Усенко. За штурмовиками и пикировщиками следовали топмачтовики Тимофеева под прикрытием двенадцати Як-9. Маршрут проходил через северную окраину острова Саарема и далее морем в расчетную точку западнее кораблей, с последующим разворотом и перестроением группы в левый пеленг. От аэродрома до первого разворота шли на высоте 200–300 метров, затем снизились до тридцати.

Вдруг в море, справа по курсу, заметили взлетающий с воды вражеский гидросамолет – видимо, разведчик. Пара истребителей тут же откололась от группы прикрытия, немедленно атаковала и сбила его. Но разведчик, видимо, успел передать сообщение о появлении наших самолетов. Уже после второго разворота корабли перенесли весь огонь, вплоть до орудий главного калибра, и били теперь только по топмачтовикам. Навстречу им встала завеса из водяных столбов, столкновение с любым из которых грозило гибелью. Сверху наперерез топмачтовикам бросилось несколько «мессершмиттов», но наши «яки» преградили им путь и навязали воздушный бой.

– Атака! – подал команду Тимофеев.

Море внизу вскипело от множества разрывов крупнокалиберных бомб, клубы черного дыма поднялись в высоту. Экипажи зафиксировали прямые попадания в крейсер «Лютцов», в два эсминца и быстроходную артиллерийскую баржу.

Спустя много лет после войны из архивов извлекли журнал боевых действий группы армии «Север», в котором нашли запись о том, как в течение 23 ноября 1944 года у мыса Сырве советская авиация потопила 7 транспортов, 3 тральщика, 2 самоходные десантные баржи, 3 парома и 5 катеров. Повреждены 4 тральщика, много катеров и барж, выведен из строя миноносец типа «Т-23».

С наступлением темноты корабли противника ушли к острову Гогланд. А на другой день остров Саарема был полностью освобожден нашими войсками от немецких оккупантов. «Ирбенский щит», большая надежда немецкого командования, был разбит.

Эскадрилья Тимофеева возвратилась в полк без потерь. Мы встречали их как победителей. Сколько на их счету потопленных кораблей и транспортов – мы точно не знали. Да и не это было для нас главным. Важно, что они достойно поддержали славу 51-го Таллиннского!

Часть 8

Пора нелетная

Балтийская осень постепенно вступала в свои права. Облака свинцовым грузом висели над головой, зарядили беспрестанные дожди с мокрым снегом. Пронизывающий ветер забирался даже за воротник летной куртки. Все реже и реже взвивались ввысь сигнальные ракеты, вызывающие к вылету на боевое задание. Правда, в редкие дни ноября еще удавалось ненадолго «вырвать» погоду, но, чем ближе к зиме, тем таких просветов становилось все меньше. Осень – пора нелетная.

Меня не покидала надежда, что метеоусловия улучшатся в декабре – первом месяце зимы. Но на Балтике он мало чем отличается от гнилых осенних месяцев. Как же мы все вспоминали нашу русскую зиму, с ее искристым снегом, крепкими морозами и ясными солнечными днями, которых нам так не хватало!

Наступившие холода принесли немало хозяйственных забот. Утеплялись жилища, столовая, командный пункт. Поскольку число боевых вылетов значительно сократилось, появилась возможность не торопясь, осматривать и качественно отремонтировать наши повидавшие виды машины. Приходилось иногда из трех самолетов делать два, зато полностью исключались отказы, выход из строя тех или иных агрегатов. Под дождем и снегом, на пронизывающем ветру самоотверженно трудились техники, мотористы, вкладывая в дело всю душу. Их труд смело можно назвать подвигом.

Ах, погода, погода! Обидно было сознавать, что пока мы вынуждены отсиживаться на земле, в море беспрепятственно ходят вражеские конвои. Уж гитлеровские моряки наверняка рады непогоде! Поэтому малейшее просветление в тучах, малейшую надежду на улучшение погоды, поданную нам синоптиками, мы стремились использовать максимально. Однако большинство экипажей, вылетавших на задания, писали в боевых донесениях: «Задание не выполнено из-за плохих метеоусловий на маршруте», «Посадка с торпедой, транспортов не обнаружено», «Бомбы сброшены на запасную цель»…

К сожалению, непогода внесла свою долю и в списки наших потерь. 16 декабря группа самолетов во главе с заместителем 2-ой эскадрильи Иваном Антоновичем Комлевым получила боевое задание: нанести удар по транспортам фашистов на подходе к Либаве. Однако в районе цели погода резко ухудшилась. Ввиду того, что в группу входили и молодые летчики, вчерашние выпускники училищ, ведущий принял правильное решение – возвратиться на базу. Когда подходили к аэродрому, увидели, что его заволокло плотной снежной пеленой. Видимости – никакой. Опасаясь за своих неопытных ведомых, капитан Комлев не стал садиться первым, как это положено ведущему, а дал им возможность нормально приземлиться на полосу. Но беда поджидала его самого. Самолет попал в снежный заряд, экипаж потерял ориентировку и машина врезалась в землю. Вместе с И.А. Комлевым погибли штурман лейтенант С.М. Филоненко и стрелок-радист сержант М.Ф. Дружинин. Мы тяжело переживали горечь этой утраты.