Летим на разведку

- Не падайте духом. Война. Без потерь не обойдешься... - Чучев помолчал и уже решительно добавил: - За смерть товарищей будем мстить. Посмотрим, возможно, ваш экипаж мы пошлем в дом отдыха.

- Я хочу завтра же лететь на задание, товарищ гвардии полковник.

- Вам надо сделать перерыв. На задание есть кому лететь. Товарищ Пронин, проводите экипаж Бондаренко в столовую. Пусть позавтракают, распоряжается Чучев.

- Тяжело... - в раздумье нарушил я молчание. - Закончится война, весна будет сменять зиму, будет зеленеть трава, будут цвести сады, все будет, а Вишнякова - нашего бати - не будет. В его гибели есть наша вина... Сбили бы "фоккер", возможно, он и посадил бы машину.

- Сбили бы... Поди сбей! Командующий армией строго наказал истребителей прикрытия. Но что толку! - возмущается Пронин, не замечая, что ковыряет вилкой скатерть.

- Хрюкин знал Вишнякова лично. В его приказе так и говорится: "... в результате ротозейства истребителей прикрытия погиб замечательный командир эскадрильи Вишняков", - дополняет сказанное Прониным Угаров.

- Вишняков - пикировщик первого класса. Уж как, бывало, положит Евгений Сергеевич машину в отвесное пике - убегай фашисты на тот свет!.. - замечает Таюрский.

- За экипаж Вишнякова отомстим гадам. - Угаров поднял кулак и решительно опустил.

- Само собой разумеется, Коля!..

Через трое суток прибыл со штурманом Василием Дегтярем и раненым стрелком-радистом Федором Комаровым командир звена Болдырев.

Но все еще не хочется верить, что никогда уже больше не вернется к нам всеми любимый экипаж Вишнякова. Все мы тяжело переживали эту потерю. А механик по спецоборудованию гвардии старший сержант Леонид Павлович Утробин выразил нашу общую боль в стихотворении. Приведу некоторые строки.

Немало фрицев полегло

От бомб комэска Вишнякова.

В пургу, и в слякоть, и в туман

Летал бесстрашный капитан,

Водил девятки "петлякова".

Он повседневно нас учил

С врагами мастерски сражаться.

Он лучше всех всегда бомбил

И группы лучше всех водил 

Таким мы знаем сталинградца.

И, даже раненный в бою.

Он не покинул поле боя.

Забыть героя нам нельзя,

Так поклянемся же, друзья,

Что отомстим за смерть героя!..

Мы славу нашу пронесем

На крыльях грозных "петлякова".

Везде и всюду в нас живет

И нас на подвиги зовет

Бессмертный образ Вишнякова!

9 мая, в день освобождения Севастополя, я вспомнил о кадрах кинохроники, которые видел в начале 1943 года в кинотеатре.

...Под разрывы снарядов последний советский солдат ооставляет город. Демонстрация кинофильма заканчивается. В зале зажигается свет. А диктор властно произносит:

- Мы вернемся к тебе, Севастополь!..

И мы вернулись! 9 мая 1944 года город славы русского оружия Севастополь был освобожден.

12 мая фашисты сброшены в море - освобожден весь Крым. За это отданы труд, кровь, жизнь и авиаторов 135-го полка. Фашистские танки, самоходки, самолеты, лес стволов зенитных орудий - они могли бы стать экспонатами для экскурсий по местам нашей боевой славы, а кое для кого - грозным предостережением!..

* * *

...После недельного пребывания в доме отдыха (комдив Чучев сдержал свое слово) чертовски хочется в свой полк.

И вот мы дома. За это время в наш полк пришло пополнение. Прибыли командир эскадрильи капитан Попов и два молодых летчика - Беляев и Еремеев.

Пронин, проверив технику пилотирования Беляева и Еремеева, тренирует их в выполнении группового пикирования. Прямо сказать, пикируют ребята здорово! Наши летчики с восхищением смотрят на крутые ястребиные горки, когда звено Пронина стремительно взмывает в зенит после атаки. Стрелок-радист Алексей Зубенко по-украински заключает:

- О, цэ парубкы! Дэржаця за ведучого, як бис за грешную душу!

Сегодня на аэродроме Веселое царит оживление. У нас очередной праздник. Заместитель командующего армией генерал-лейтенант авиации Самохин вручает нашему полку гвардейское Знамя. Преклонив колено, командир от имени личного состава дает клятву высоко нести звание гвардейца, еще сильнее громить фашистскую орду.

Мы дружно повторяем эти священные слова. Затем полк торжественным маршем проходит мимо Знамени, под которым воины будут сражаться до окончательной победы над фашизмом.

А через несколько дней к нам из Таганрога прибывает делегация во главе со вторым секретарем горкома партии товарищем Ткаченко. Делегаты вручили авиаторам части самолет Пе-2 ("Таганрогский пионер") - подарок пионеров и школьников. Молодцы ребята! По решению командования летать на этой машине будет Петр Моисеев.

В торжественной обстановке делегация Таганрога вручает свой подарок экипажу Моисеева, а затем товарищ Ткаченко просит командира дивизии показать, как "Таганрогский пионер" летает.

Чучев дает разрешение на пробный вылет. Петя Моисеев лихо запускает моторы и выруливает машину на бетонированную полосу.

Взлет. "Пешка" проходит над аэродромом несколько раз на бреющем и идет на посадку. Моисеев, конечно, волнуется (не каждый день у него такое!) и при посадке допускает огромного "козла". Видя эту картину, молодая артистка член делегации - не вытерпела, подошла к Валентику и мелодичным голоском спрашивает:

- Почему наш самолет при посадке так прыгает?

- Это Моисеев шасси испытывает на прочность, - не растерялся Валентик.

- Что-что?

- Как вам понятнее сказать?.. Моисеев проверяет прочность колес. Задание такое дал я ему...

- О, это хорошо, - сказала она.

Потом, когда мы сидели в землянке и беседовали, командир звена Харин вдруг спросил Моисеева с явной иронией:

- Петюня! Расскажи, как ты испытывал на прочность шасси своей новой машины?

- Хлопцы! Да не шасси он испытывал. Просто при посадке загляделся на красивую артистку! - шутит штурман Володя Пеший.

- Ну, Крючок, подколол! - вместе со всеми добродушно смеется Моисеев.

...Герой Советского Союза генерал-полковник Т. Т. Хрюкин назначен командующим 1-й воздушной армией, которая входила в состав 3-го Белорусского фронта. Он добивается перевода туда нашей 6-й гвардейской дивизии. Мы, летчики, очень рады такому решению: по-прежнему будем воевать под руководством своего любимого командарма.

И вот дивизия Чучева готовится к перебазированию на 3-й Белорусский фронт, аэродромы Боровское и Шаталово.

Вылетаем 30 мая. Позади Крым и Сиваш. Под крылом Геническ, затем Мелитополь, Запорожье, Днепропетровск... И особенно дорогие сердцу селения Акимовка, Терпение, Михайловка на левобережье Днепра.

На самолете Таюрского - собранные нами большие букеты цветов. Мы мысленно возложили их на могилы погибших за Родину боевых товарищей: Василия Хижняка, майора Железного, Петра Сапежинского, Симона Сухарева, Георгия Долгирева, Павла Конева и многих других известных и безымянных героев. Выполняя приказ Родины, мы летим на другой фронт. Мы летим освобождать родную Белоруссию!

Здравствуй, Неман!

Мы находимся на аэродроме Ломская. С этого аэродрома производятся полеты на бомбардировку различных вражеских целей. Моисеев и я летаем на разведку тылов. Количество наших вылетов подходит уже к сотне.

Однажды утром, после построения летного состава на аэродроме, Моисеева и меня позвал к себе начальник оперативного отделения штаба Топорков, отвел в сторону и сказал:

- Вот что, товарищи, командование решило: когда вы произведете по сто положенных по приказу Верховного Главнокомандующего вылетов на разведку, представить вас к присвоению звания Героя Советского Союза.

- Товарищ гвардии капитан, мы не за ордена и не за звезды воюем, задирается Моисеев.

- Все это ясно! Все мы воюем за честь, свободу и независимость Советской Родины! И самых лучших своих сынов она отмечает наградами. Вам понятно, товарищ Моисеев?

- Понятно. Мы стараемся, но о наградах не думаем.

- Ох, и задиристые же вы, разведчики! По секрету скажу: велел это передать вам Чучев.