Адмирал Д. Н. Сенявин

Рисунок с натуры П. Соиньина

железо, парусина н такелаж покупались ранее в Триесте, Венеции и Неаполе, по воина прервала связь с этими городами. Недоставало продовольствия.

.1ленинский, ведавший на эскадре Сеиишша хозяйственной частью, также доносил Чичагову, что провианта на Корфу мало: из Италии провиант нс мог быть доставлен, а из Албании подрядчики доставляли только живых быков, да и то «с великим затруднением, по причине, что Лли-паша скрытным образом делал но всем им препятствие». Не хватало медикаментов. Не были заготовлены дрова, необходимые для кузнечных работ. Не было свечей. В довершение всего эскадра испытывала острый недостаток в деньгах. Перед отправкой Сенявина из Кронштадта ему был дан аккредитив на венецианский банк. Но когда эскадра прибыла на Средиземное море, Венеция оказалась уже запятой войсками противника, и реализовать там аккредитив было невозможно. Наличных же денег у Сепяшша было очень мало.

В серьезных затруднениях, с которыми ему пришлось столкнуться тотчас же по прибытии к Корфу, Сеня-вин не обвинял Грейга. У Дмитрия Николаевича не было обыкновения хаять предшественников, чтобы затем в более выгодном свете выставлять собственную деятельность. Наоборот, в рапортах, адресованных Чичагову, Се-нявин всячески расхваливал «попечение и усердие господина капитан-командора Грейга»⁵³.

Но на недостаток «попечения» самого товарища министра Сенявни деликатно ему намекнул. Во время чтения сенявпнских рапортов Чичагову должно было прийти на память, как перед выходом эскадры из Кронштадта он не удовлетворил требования на мастеровых люден и распекал Сенявина за нежелание принимать негодные плавящиеся от жары сальные свечи. Если бы министерское начальство больше верило в предусмотрительность СеняЕина, некоторых затруднений можно было бы избежать.

Сознание правоты никак не могло заменить командующему недостающих мастеровых людей и припасов. И Дмитрий Николаевич с первых же дней пребывания на

Корфу развивает энергичную деятельность, чтобы «быть в Готовности к походу» (слово «готовность» написано с большой буквы самим Сенявниым). Он добивается возобновления работ по строительству адмиралтейства на Корфу, посылает фрегат «Кильдюии» в Черное море за мастеровыми людьми и корабельными материалами. Он возбуждает настойчивое ходатайство о создании на Корфу запаса корабельных материалов на четыре месяца, запаса провианта на 6 месяцев, а муки и круп даже на год. Но за счет того, что было поставлено из черноморских портов в марте —июле 1806 года, невозможно было удовлетворить даже текущие потребности Средиземноморской эскадры ¹⁴.

В апреле из черноморских портов к Корфу был доставлен груз продовольствия. При приемке его была обнаружена недостача сотен пудов муки и мяса; сухари же оказались гнилыми, «с паутиной и червями». Отвечая на запрос морского министра, командир Черноморского флота маркиз де Траверсе признал, что еще до отправки груза к Сепявииу «в некоторых сухарях начала оказываться паутина и с оною маленькие червячки». Но французский аристократ все же признал их «добротою годными для пищи» русского солдата и матроса. В доказательство своей правоты Траверсе сообщал, что сам он роздал уже более 5000 пудов этих гнилых сухарей «в сухопутную дачу» и немало «на суда в морскую дачу». Траверсе беспокоился лишь о том, «дабы служители не имели повода к противоречию» и потому приказывал перебирать сухари перед выдачей. Но Сенявин не считал возможным кормить своих солдат и матросов гнилью и отправил весь груз сухарей (8061 пуд) обратно¹³.

Траверсе мало волновала «непрочность» севастопольских магазинов, в которых гнили продовольственные запасы флота. Сенявин же на Корфу принимал действенные меры к улучшению их хранения. В момент его прибытия на Корфу провиантских магазинов было очень мало, и муку приходилось класть в бунты на улицах; а в мае Лисняискин сообщал Чичагову, что городские власти передали в распоряжение русского командования 11 магазинов. Были заключены более выгодные подряды на выпечку сухарей и на доставку мяса. Даны были подряды и на доставку дров.

Высокие цепы па дрова сильно удорожали производ

ил

ство кузнечных работ в Корфу. И, заботясь о государственном рубле, Сенявин потребовал, чтобы ему прислали из Таганрогского порта донецкий каменный уголь. Там, писал командующий «земляного уголья, сколько мне известно, есть довольное количество». Траверсе, к которому было направлено это требование, нашел, что сенявинская идея не выдерживает критики: при транспортировке часть угля обращается «в мусор и трату», писал маркиз. Вдобавок кузнецам придется «приучаться работать» на новом топливе. Для такого рода руководителей, как Траверсе, необходимость переучивать рабочих при введении новых производственных методов была уже достаточным аргументом против этих новых методов. Наоборот, Сенявин не останавливался перед трудностями, всегда возникающими при внедрении нового. Роль Сенявина как новатора выступит особенно рельефно, если мы вспомним, что высшее морское начальство не выходило из стадии первоначальных «опытов заготовления» донецкого угля даже в 1850-е годы, то есть через пол столетия после ' того, как Дмитрий Николаевич с успехом использовал его на Корфу. И*это несмотря на то, что в связи с введением паровых судов каменный уголь приобретал важнейшее значение для флота.

Много энергии затратил Сенявин, чтобы уменьшить нужду в деньгах и «не дойти до того затруднительного положения, как было в первую кампанию с господином адмиралом Ушаковым» ^,6. Аккредитив, данный на Венецию, с большим трудом удалось реализовать в марте 1806 года в Константинополе. Кроме того, пришлось истратить на содержание эскадры деньги, присланные Грейгу для покупки корветов, и небольшую сумму, которую удалось взять в долг па месте. Эти меры в сочетании со строжайшей экономией позволили п течение некоторого времени удовлетворять насущные нужды русских вооруженных сил, находившихся па Средиземноморском театре, и позволили им активно действовать в сложной военно-политической обстановке начала 1806 года.

ГЛАВА VIII

ОТВЕТСТВЕННЫЕ РЕШЕНИЯ

Пока дивизия под командованием Сенявииа переходила из Балтики в Средиземное море, произошли такие серьезные события, как капитуляция австрийской армии при Ульме, аустерлицкая победа Наполеона и выход Австрии из воины. Международная обстановка существенно изменилась и усложнилась. Наполеон был на вершине своего могущества. Он вновь перекраивал карту Европы и возводил на королевские и княжеские престолы своих братьев и маршалов. Старые феодальные государи Германии раболепствовали перед ним, он бесцеремонно помыкал ими, привязывая их к победной колеснице французской империи. Бавария, Вюртемберг и Баден, а затем и Пруссия подписали договоры о тесном оборонительном и наступательном союзе с императором французов. Австрию он заставил принять чрезвычайно тяжелый мир. 14 декабря 1805 года в Пресбурге был подписан договор, по которому Австрия уступала часть своей территории германским союзникам Наполеона, а Венецианскую область, почти всю Истрию, Далмацию и Которскую бухту отдавала Франции.

Значение Пресбургского мира не ограничивалось ослаблением Австрии. К опасным последствиям могло привести проникновение французов на территорию Балканского полуострова и установление общей границы между владениями Наполеона н турецкого султана. Французское правительство не могло еще определить, будет ли ему выгоднее прикрыться маской покровителя * иацпо-нально-освободительиого движения на Балканах или помочь поработителям балканских славян и греков; будет ли ему выгоднее взять сторону мятежных пашей, чтобы развалить султанскую империю, или поддержать слабое и продажное правительство султана. Но если конкретные пути, по которым будет направлена французская политика на Балканах, не были еще точно определены, то цели этой политики были абсолютно ясны. Утверждение французского преобладания и владычества на Ближнем Востоке, — вот чего добивался Наполеон, когда захватывал восточное побережье Адриатики.