Адмирал Д. Н. Сенявин

почти на дна .месяца (с 9 октября но 3 декабря), чтобы приделать замки к пушкам, подготовить к походу купленные в Англии бриги «Феникс» п «Аргус» и переждать, пока прекратятся жестокие ветры и «великая пасмурность». В середине декабря направление ветра переменилось, п дивизия покинула Англию.

Переход Атлантическим океаном был нелегким испытанием для моряков и особенно для тех, кто впервые вышел в море, а таких на кораблях дивизии оказалось много. Сначала выдержали шторм, а затем океанскую зыбь. Несмотря на то, что из-за нераспорядительности министерства переход совершался в неблагоприятные для плавания зимние месяцы, личный состав с честью вышел из всех испытаний и прошел свыше 2000 миль, отделяв-шнх'Портсмут от Гибралтара, за 10 суток.

Уже во время пребывания в Англии Сснявин узнал о начале войны с Наполеоном и должен был считаться с возможностью встречи с неприятельским флотом в Атлантике. Семь неприятельских кораблей и несколько фрегатов действительно вышли из Рошфора, чтобы воспрепятствовать переходу русской дивизии. На широте Ферроля они были обнаружены Сенявиным. Так как в составе русской дивизии в этот момент шло всего три линейных корабля ⁴⁹, адмирал решил уклониться от боя. «Эскадры сблизились, — пишет участник экспедиции офицер Броисвский, — и уже казалось невозможным избежать сражения. Но искусное распоряжение адмирала обмануло неприятеля, темная ночь скрыла наши движения, и он опустил «ас из рук. При захождении солнца подняты были следующие .сигналы: 1) скрыть огни,

2) в 8 часов поворотить без сигналу к западу, 3) в пол⁴⁹ ночь переменить курс и идти на юг, 4) приуготовиться к бою».

После остановки в Мессине дивизия Сенявнна направилась к Корфу. Мимо отмелей и камней Мессинского пролива пришлось идти ночью при сильном волнении. И на этом последнем переходе Сенявин поразил подчиненных своей решительностью и искусством. При заходе солнца он поднял сигнал сомкнуть линию и следовать за

его кораблем. В непроницаемой темноте он благополучно пропел дивизию через все опасности и 18 января бросил якорь у степ Корфу. .

За время перехода Сенявин использовал любую возможность для проведения военных учений. Когда, не доходя Копенгагена, э.скадру задержали противные ветры, он приказал сняться с якоря для учения. Учебные артиллерийские и ружейные стрельбы он проводил в районе Гибралтара и в других районах. Сенявин приказывал командирам кораблей систематически «обучать служителей пушечной и ружейной экзерцицни.." поворотам и действию парусами». Такое внимание к вопросам боевой подготовки оказало самое благотворное влияние на ход боевых действий, развернувшихся вскоре после прибытия эскадры к Корфу.

Интересно сопоставить переход дивизии Сенявина с Первой Архипелагской экопедицией 1769—1770 гг. Тогда Спиридов подошел к берегам Греции через 200 дней, а Эльфинстон — через 220 дней после выхода из Кронштадта. У Сенявина примерно тот же путь занял всего 130 дней, причем в это время включаются многие недели, затраченные на приемку и подготовку купленных в Англии бригов.

В 1769 году пришлось возвратить часть кораблей, потерпевших аварии на переходе, и основательно ремонтировать остальные в пути. А все корабли Сенявина дошли до Корфу без серьезных повреждений.

Отправляясь из Кронштадта, Сенявин принял на борт своих кораблей две роты Первого и две роты Второго морских полков (749 человек, в том числе 17 офицеров). Таким образом, скученность на кораблях была значительной. Однако благодаря постоянной заботе о чистоте и опрятности и о доброкачественности пищи и питьевой воды ни на одном корабле не было тех заразных болезней, которые, по словам Броневского, «подобно кровавой войне, свирепствуют между морскими служителями». Строго соблюдая наставления о сохранении здоровья, личный состав не подвергался и простудным заболеваниям.⁹. Се-иявииу удалось, таким образом, предотвратить массовые болезни, сотнями косившие матросов на других флотах и причинившие в свое время серьезный урон личному составу эскадр Спиридова и Эльфинстона. Все это не только характеризует распорядительность Сенявина и его

заботу о подчиненных, но является также ярким показателем успехов, достигнутых русским флотом за 35 лет после Первой Архипелагской экспедиции.

Прибыв к Корфу, Сенявин принял под свое командование находившиеся в различных портах Средиземного моря корабли дивизии А. С. Грейга ⁵⁰. Сухопутные войска, оставшиеся на Средиземноморском театре после окончания кампании 1805 года в Италии, также перешли под начальство Сенявина ⁵¹. В Средиземноморскую эскадру входило в начале 1806 года 10 линейных кораблей (считая превращенный в транспорт линейный корабль «Михаил»), 5 фрегатов, 11 бригов, бригантин и других малых кораблей и 12 канонерских лодок¹⁰. А сосредоточенный на Ионических островах корпус насчитывал около 10 200 русских «пехотинцев и артиллеристов и 2000 албанских и греческих добровольцев, объединенных в легион легких стрелков ^п.

В предвидении близких боев Сенявин держал эти силы сосредоточенно¹² и уделял большое внимание их боевой подготовке. Учитывая, что большая часть матросов не имела опыта ведения морского боя, Сенявин решительно потребовал их обучения «пушечной и оружейной экзерциции». А чтобы добиться сплаваиности только что сформированной эскадры, проводил специальные учения. Были введены сигналы для обучения «поворотам и действию парусами» во время совместного плавания кораблей.

Эти сигналы вошли в очень интересную таблицу; «Дневные сигналы от виц-адмирала и ковалера Сенявина генваря 28-го дня 1806 года» ¹³. Она содержала 433 сигнала, не считая сигналов «туманных» и для ночного времени. Специальные разделы были посвящены сигнало-производству на походе, при съемке с якоря, постановке на якорь и при оказании помощи терпящим бедствие кораблям. Но прежде всего таблица устанавливала сигналы для атаки, погони за противником, высадки десанта, отражения атаки брандеров и других боевых действии.

Бригантина.

Таблица ориентировала командиров па действия в самых разнообразных условиях с применением различных приемов ведения боя. В ней мы находим сигналы: «атаковать неприятеля с над-ветру» и «атаковать неприятеля из-под ветру»; «атаковать противника в строю кильватерной колонны» и «прорвать неприятельскую линию», «атаковать неприятельскую кордебаталию» ⁵², «атаковать авангардню», «атаковать арьергардию», «атаковать отделенную часть неприятельского флота» и «атаковать одно судно». Сигналы были разработаны как па случай боя с противником, стоящим па якоре, так и для боя па ходу.

Как видим, значение таблицы условных сигналов отнюдь нельзя сводить к упорядочению и улучшению связи между кораблями эскадры. Этот документ свидетельствовал о решимости Сеиявина твердо следовать по пути, проложенному Ушаковым, внедрять в практику разнообразные тактические приемы и, отказываясь от шаблонов, дальше развивать и совершенствовать морскую тактику. Вместе с другими документами, вышедшими из-под пера Сенявина, таблица условных сигналов способствовала выработке единства тактического мышления у офицеров и давала определенное направление боевой подготовке.

Боевая готовность эскадры и сухопутных войск, сосредоточенных на Средиземноморском театре, во многом зависела от их материального обеспечения. А в этом отношении далеко не все обстояло благополучно. Новый командующий сразу столкнулся с серьезными трудностями, вызванными не только удаленностью театра от русских берегов, но и небрежностью и злоупотреблениями высшего морского начальства.

Еще до прибытия Сеиявина на Средиземное море Гренг приступил к восстановлению заброшенного адмиралтейства на острове Корфу. Но оно могло лишь в небольшой степени удовлетворить нужды эскадры. Остро ощущалась нехватка в наемных мастеровых людях. 17 февраля 1806 года Сепявип доносил товарищу морского министра, что необходимых ему мастеровых люден «в здешнем краю приискать невозможно». Серьезные затруднения встречались при заготовке корабельных припасов. Как только Сенявин прибыл, Грейг донес ему, что