Энрико Карузо

“Уважаемая синьора, с удовольствием направляю Вам с этим письмом чек на десять тысяч франков, составляющие мой гонорар за концерт в Трокадеро. Прошу не отказать мне в любезности передать эту сумму рабочим, для которых был дан концерт.

Примите наилучшие пожелания. В надежде увидеть Вас

преданный Вам Энрико Карузо”.

В 1911 году, выехав из Америки в Италию, Карузо получил на пароходе письмо, подписанное некоей Эдди Смит:

“Уважаемый артист, если Вы согласитесь спеть для нашей семьи и наших друзей песню “А Марекьяро”, то мы сразу же по прибытии в Геную готовы вручить Вам чек на 25 тысяч лир.

Преданнейшая Вам Эдди Смит”.

Карузо заинтересовался, кто же эти чудаки, готовые так сорить деньгами. Узнав, что речь идет о богатых американцах, он ответил следующее:

“Любезнейшая госпожа,

готов петь во время рейса парохода для Вас, Ваших родственников и друзей “А Марекьяро” и другие неаполитанские песни, если Вы сразу же сделаете перевод в 30 тысяч лир в адрес “Института бедных детей” моей страны.

С глубочайшим уважением Энрико Карузо”.

Условия Карузо были приняты, и он пел целый вечер в приятной и веселой компании.

Выше уже говорилось о благотворительной деятельности Карузо. Его помощь нуждающимся особенно увеличивается во время войны 1914-1918 годов. Он щедро помогал раненым, оказывал помощь госпиталям, учреждениям международного “Красного креста”, семьям солдат - всем, кто скорбел и нуждался в доброй поддержке.

14 июня 1914 года у морского вокзала в Неаполе Карузо встречала огромная толпа поклонников его таланта. Среди них были постеджатори в костюмах бродячих музыкантов с мандолинами и гитарами. Как только появился Карузо, они дружно заиграли очень популярную в то время песенку “Прощание в Неаполе”. Удивленный Карузо остановился. Не зная, как приветствовать их, а вместе с ними и всю толпу почитателей, встречавших его громом аплодисментов, он запел. Карузо пел долго, прислонившись к перилам трапа. Лилась пленительная песня под аккомпанемент его старых товарищей. Все были растроганы. А голос громко и торжественно звучал в легком воздухе Неаполя. Это был горячий привет дорогому городу и землякам.

Театр Костанци пригласил Карузо выступить для итальянских эмигрантов. Карузо тут же согласился, поехал в Рим, где и выступил 26 июня, отказавшись даже от оплаты расходов на дорогу.

Вместе с Лукрецией Каро и баритоном Джузеппе де Лука он пел в “Паяцах”. Тотчас по возвращении в Америку Карузо принял участие в спектакле “Эрнани” Джузеппе Верди, сбор с которого пошел в фонд “Красного креста”. В том же году Карузо дал концерт в пользу объединенных больниц Америки и строительства лечебных санаториев.

В 1915 году Карузо выступил в Монте-Карло с двумя благотворительными концертами: днем - в пользу французского “Красного креста”, вечером - итальянского. В том же году он пел в театре Колон в пользу американского “Красного креста”, а через несколько дней здесь же, в Буэнос-Айресе, - семей солдат (концерт происходил под открытым небом).

В 1916 году война была в самом разгаре, траур и скорбь вошли почти в каждую итальянскую семью. Многие итальянцы оказались за пределами родины и остро нуждались в помощи. Карузо дал в Балтиморе три концерта, сбор с которых пошел итальянским семьям, потерявшим на войне родных. В программе были оперные арии и итальянские песни. В Нью-Йорке Карузо пел в опере Дзандонаи “Франческа да Римини” в пользу итальянцев, сирот фронтовиков. Он отдал им гонорар и за два выступления в миланском театре Ла Скала.

В 1917 году Карузо снова участвовал в двенадцати концертах и спектаклях, полностью отдавая свой заработок семьям призванных в армию (в том числе в Нью-Йорке, Рио-де-Жанейро, Сан-Паоло, в Риме - в театре Костанци). Всем любителям пения известно его незабываемое выступление в “Паяцах”, когда оперой великолепно дирижировал Тосканини.

Возвратясь в Америку, Карузо выступил 12 апреля 1918 года в пользу американских больниц, а 14 апреля - в “Лорелее” Каталани и “Мадам Баттерфляй” Пуччини - в пользу семей солдат и американского “Красного креста”. 17 мая 1918 года он пел на сцене вашингтонского театра Поли, а 27 мая того же года - в театре Метрополитен-опера; гонорар за выступления был передан “Американскому фонду для Италии” и американскому “Красному кресту”. На спектакле “Джоконды” Понкьелли присутствовал президент США. Вместе с Карузо пели сопрано Фрэнсис Альда (жена директора театра Гатти-Казацца) и испанский бас Хосе Мадонес; дирижировал маэстро Роберто Морандзони.

“Объединенные больницы” Америки обратились к Карузо с теплым письмом, в котором просили помощи в строительстве новых корпусов госпиталя. Они благодарили за те многочисленные пожертвования, которые были уже сделаны Карузо, и выражали надежду на новую поддержку. Карузо отвечал, что 30 июня у него свободный день и он готов выступить при условии, что будет обеспечена большая аудитория, а следовательно, и большой сбор.

30 июня состоялся его сольный концерт, гонорар за который был полностью передан “Объединенным больницам”. Это был незабываемый концерт.

В сентябре 1918 года Карузо пел в сопровождении оркестра Метрополитен-опера под открытым небом в присутствии пятисот тысяч человек. Сбор с концерта пошел на благотворительные цели. Можете представить себе артиста на импровизированной сцене без микрофона, в окружении всего оркестра Метрополитен-опера, перед океаном восторженных людей, жаждущих слышать и видеть своего кумира? Карузо должен был напрягать здесь свой голос до предела. Из его горла лились властные, мощные звуки, которые, гармонично сливаясь с металлом оркестра, достигали самых отдаленных рядов слушателей.

На этом не закончилась благотворительная деятельность Карузо. 5 октября 1918 года он поет в Медисон-Сквер-Гарден, а 9 октября - в Буффало. Солдаты, потерявшие зрение, обрели друга в лице Карузо: он дал для них большой концерт в Метрополитен-опера. Вместе с польским басом Адамом Дидуром он участвовал в спектакле “Лоэнгрин” Вагнера (дирижировал маэстро Морандзони). А 3 ноября он выступил снова в пользу больниц два раза в день: утром на ипподроме, а вечером в Медисон-Сквер-Гарден в Нью-Йорке.

Невозможно рассказать здесь о всей благотворительной деятельности Карузо, подтвержденной массой документов. Он помогал больницам и школам, культурным обществам и библиотекам, различным организациям и лицам во многих странах мира. Его щедрость и доброта не знали границ. Он периодически направлял деньги и подарки нуждающимся. Его личный секретарь Бруно Дзирато вспоминает, что Карузо придавал чрезвычайное значение своей благотворительной деятельности и бывал вне себя от гнева, когда перевод денег делался с опозданием.

Он не оказывал предпочтения какой-нибудь одной стране. Каждая страна была ему близкой, так же как и все зрители были для него равны.

Однажды директор крупного религиозного института по настоянию своих учеников, жаждавших послушать знаменитого Карузо, обратился к певцу с робкой просьбой удовлетворить желание его прилежных и послушных мальчиков.

Когда секретарь прочел письмо Карузо, тот воскликнул:

- Этот директор порядочный мошенник, однако и его нужно удовлетворить.

Утром он пел в институтской церкви, а вечером в маленьком театре института. Он весело провел день с мальчиками и их наставниками.

В моей памяти до сих пор живет вечер в римском театре Костанци. Карузо пел в “Паяцах” в пользу солдат. Дирижировал Тосканини. Я отчетливо помню спектакль, как будто это было вчера, хотя много воды утекло с тех пор. Театр был в праздничном убранстве. Притягательная сила имени Карузо создала в театре торжественную атмосферу. Я не в состоянии описать Карузо в этом необычном спектакле. Только поэт смог бы достойно рассказать о певце, о Тосканини, об итальянском искусстве.

Переносясь мысленно к тому далекому спектаклю, я и сейчас вижу Карузо как живого. Едва ли кто-нибудь споет так “Смейся, паяц”. В голосе звучало неподдельное чувство попранной гордости и любви. Не забыть конвульсивных рыданий в финале, которые заставили трепетать весь театр.