Вижу противника !

- Хотя бы в порядке исключения! В Испанию не отпустили, воевать с белофиннами не послали, сейчас тоже в тылу нахожусь, а у меня мать, отец и две сестры с семьями в оккупированном Гуляй-поле! Может, их и в живых-то нет!

В ЦК КП(б) Азербайджана пошли навстречу, позвонили заместителю командующего Закавказским фронтом генерал-майору Н. Е. Глушенкову, попросили откомандировать меня в строевую часть. Еду в штаб фронта.

Через сутки в отделе кадров штаба Закавказского фронта я получил направление на должность заместителя командира 170-го истребительного авиационного полка.

...170-й ИАП, выведенный из-под Сталинграда, где сражался с гитлеровцами на самолетах МиГ-3, стоял в Закавказье. В штабе фронта меня информировали, что обе эскадрильи личным составом укомплектованы, полк завершил программу переучивания на истребителе ЛаГГ-3 и готовится к вылету на фронт.

Я счел, что судьба определена, старался сойтись с ветеранами полка, в мыслях уже называл 170-й ИАП "своим", но оказалось - напрасно. Всего через три-четыре дня в -авиации началась организационная перестройка: авиаполки стали преобразовывать в трехэскадрильные, а часть двухэскадрильных, в том числе и 170-й ИАП, была расформирована.

Командир, комиссар и начальник штаба полка временно оставлялись в ЗАПе (запасном авиационном полку), мне же снова предстояло ехать в распоряжение отдела кадров штаба Закавказского фронта.

Я прибыл в Тбилиси удрученный и раздосадованный. Казалось, каждый встречный знает, что меня оставили "за штатом", видит во мне пресловутого Швейка, который тоже всю войну "рвался" на фронт, да так до него и не добрался. Терзала мысль, что отдел кадров не найдет мне должности в какой-то строевой части.

Начинался непогожий ноябрьский день. На привокзальную площадь, из черного раструба уличного громкоговорителя тяжело падал голос московского диктора Левитана, Совинформбюро сообщало, что под Сталинградом и Орджоникидзе противник рвался в глубь нашей страны, не считаясь с потерями.

Перебежав площадь, я на ходу вскочил в отходящий трамвай. "На фронт! И только на фронт!"

В трамвае, за спинами пассажиров, возле кабины вагоновожатого маячили фуражки и регланы двух авиаторов. Они сошли так же, как и я, возле штаба Закавказского фронта, и я тотчас узнал одного из них. Это был майор Орлов.

Константин Кузьмич Орлов, смуглолицый и горбоносый, ну, точь-в-точь шолоховский Гришка Мелехов с иллюстраций художника Дмитриева к "Тихому Дону"! Мой первый инспектор из управления учебных заведений Военно-Воздушных Сил! Мы познакомились еще в 1938 году, когда Орлов проверял обучение курсантов Чугуевского училища на самолете И-16, а впоследствии целый год служили вместе в Средней Азии - обучали командиров звеньев для строевых частей. Константин Кузьмич дружил с моим командиром отряда, замечательным человеком, всесторонне развитым спортсменом и летчиком Николаем Ивановичем Храмовым: оба мастерски владели самолетами, уважали человеческое достоинство подчиненных, умели настроить мнение коллектива против нерадивых и несобранных. Два года мы не виделись, а тут такая встреча!

Орлов тоже узнал меня, а, услышав о причине моего визита в штаб фронта, развел руками:

- Как говорится, на ловца и зверь бежит! Ведь мы с замполитом приехали кадры просить! Нам как раз заместитель командира, он же штурман полка нужен! Пойдете?

Орлов познакомил меня со своим заместителем по политической части майором Иваном Ивановичем Аритовым, приветливым светловолосым человеком лет тридцати пяти, сказал Аритову, что давно со мной знаком и полностью за меня ручается.

- Ну, как? Пойдете в наш полк? - еще раз спросил Орлов.

В ту минуту я считал себя счастливейшим из людей.

В отделе кадров штаба Закавказского фронта нас выслушали внимательно, и всего час спустя я получил на руки предписание вступить в должность заместителя командира и штурмана 267-го истребительного авиационного полка.

...В поселок, где 267-й ИАП осваивал программу переучивания на ЛаГГ-3, я приехал утром 16 ноября 1942 года. День стоял серенький. Мокрый снег словно бы нехотя ложился на кривые, крутые улочки, на крыши саклей. Снегом были облеплены и домики поселка летчиков и летное поле...

Сдав документы начальнику штаба полка, пожилому, болезненному на вид майору Ф, И. Гузенко и устроившись в командирском общежитии, я первым делом стал изучать журнал боевых действий части. Полк воевал на Кубани и Северном Кавказе с 15 июля по 20 октября 1942 года: прикрывал железные дороги, наносил удары по наземным войскам противника, вел воздушные бои. Имея на вооружении устаревшие самолеты И-153 (в просторечье - "чайки"), уничтожил около 3500 солдат и офицеров врага, 744 автомашины и 125 повозок с грузами, 24 средних танка, 38 складов с боеприпасами и 7 складов ГСМ (горюче-смазочных материалов), 10 штабных автобусов, 9 железнодорожных вагонов с гитлеровцами, 24 зенитных, батареи, 2 прожектора, сжег на земле 8 и сбил в воздухе 9 самолетов противника, в том числе несколько Ме-109 грозных в ту пору фашистских истребителей.,

Полк потерял в боях двенадцать летчиков; потери выглядели тяжелыми, однако я понимал, что они могли оказаться еще тяжелее: в июле и августе 1942 года враг имел в воздухе пятикратное численное превосходство, у вражеских истребителей Ме-109 и ФВ-190 скорость и потолок высоты были значительно больше, а вооружение мощнее, чем у "чаек".

Как видно, 267-й ИАП сражался отважно и искусно.

Я решил, что службу в. полку начну с учебы у ветеранов, в первую очередь у командиров эскадрилий старших лейтенантов Валентина Ивановича Смирнова, Ильи Афанасьевича Черкашина, Сергея Ивановича Маева, а также у заместителей комэсков.

Пользу от бесед с ветеранами я получил немалую. Они обстоятельно рассказывали о тактике фашистских истребителей, о том, как удавалось на "чайках" одолевать Ме-109 и ФВ-190.

Со старшим лейтенантом И. А. Черкашиным, добродушным и забывчивым (внешне удивительно похожим на знаменитого советского летчика Валерия Павловича Чкалова), со сдержанным, волевым лейтенантом Д. И. Чумичевым и о исключительно знающим дело инженером полка майором С. И. Аношиным у меня довольно быстро сложились теплые, дружеские отношения. Неплохие отношения были с остальными командирами, а также с врачом полка майором медицинской службы Ф. А. Ваниным.

Переформировываясь, 267-й ИАП больше чем наполовину пополнился молодежью, недавними выпускниками летных школ и училищ, имевшими звания сержантов. Среди них оказалось немало знакомых мне выпускников авиационного училища, уже изучивших ЛаГГ-3 и умеющих неплохо летать на этой машине. Привыкать друг к другу не пришлось. С остальными молодыми летчиками познакомился, обучая их. Полк готовился к боям три месяца.

Ясной погодой зима не баловала, поэтому летные дни мы ценили, старались полностью использовать для тщательной отработки техники пилотирования, групповой слетанности, воздушных стрельб и бомбометания. В ту пору я начал думать, что программа переучивания составлена без учета низкого уровня подготовки большинства летчиков 267-го ИАП по боевому применению новой техники, без учета боевых качеств ЛаГГ-3, способного на равных вести борьбу с истребителями врага.

Об этом состоялся разговор с майором Орловым и ветеранами полка. Меня выслушали внимательно, но возразили: менять программу переучивания летного состава не позволят, вмешиваться в методику обучения инструкторов 26-го ЗАПа не разрешат, материалов, обобщающих опыт действий на новых истребителях, в полку нет, дилетантство в этом деле недопустимо, к тому же еще неизвестно, как покажет себя ЛаГГ-3 при встрече с новейшими истребителями врага. Однако все согласились, что тренировать летный состав в ведении воздушных боев между парами и звеньями необходимо.

Я предложил провести учебный воздушный бой. Командир полка согласился.

В учебном бою я первым атаковал самолет командира полка, "сел" ему на хвост. Выйти из положения атакованного, несмотря на энергичные эволюции, Орлову не удалось.