Из прошлого: Между двумя войнами. 1914-1936

Правительство Лаваля

Новое правительство было сформировано 7 июня 1935 года. Оно имело следующий состав: председатель совета министров и министр иностранных дел – Пьер Лаваль, товарищ министра при председателе совета министров – Камилл Блезо; государственные министры: Луи Марэн, Пьер-Этьенн Фланден, Эдуард Эррио; министр сельского хозяйства – Пьер Катала; министр авиации – генерал Денэн; министр колоний – Луи Роллен; министр торговли – Жорж Бонне; министр просвещения – Марио Рустан; министр финансов – Марсель Ренье; военный министр – Жан Фабри; министр внутренних дел – Жозеф Паганон; министр юстиции – Леон Берар; министр военно-морского флота – Франсуа Пьетри; министр торгового флота – Вильям Бертран; министр пенсий – Анри Мопуаль; министр здравоохранения – Эрнест Лафон; министр труда – Фроссар; министр общественных работ – Лоран Эйнак; министр связи – Жорж Мандель.

В «Эко де Пари» Анри де Кериллис высказал в мой адрес ряд комплиментов, которых я не желал и которые были неприемлемы для меня, поскольку он угрожал парламенту. «Гнев нарастает, – писал он. – Дело кончится тем, что революция грянет, подобно взрыву бомбы, и никому не придется даже зажигать фитиль». Леон Блюм в «Попюлер» пытался расколоть партию радикалов и привлечь на свою сторону нашу молодежь путем подрыва авторитета «старых вождей». Так как он того же возраста, что и я, то я не чувствую себя уязвленным; при этом я констатировал, что в условиях происходящего кризиса социалистическая партия не сделала нам никаких практических и действенных предложений.

Правительство заявляет, что его целью является борьба против спекуляции и защита франка; оно обязуется уважать органический и политический статус страны, сокращать расходы, ликвидировать злоупотребления, работать над оздоровлением национальной экономики. «Наша внешняя политика, направленная с очевидной для всех последовательностью и всеми одобряемой мудростью на поддержание безопасности и мира, могла бы быть подорвана лишь в том случае, если бы вы потеряли всякую веру в нее. Но вы этого не захотите». Правительство предлагает проект закона, состоящего из одной-единственной статьи: «Дабы избежать девальвации, сенат и палата депутатов уполномочивают правительство провести до 31 октября 1935 года с помощью чрезвычайных декретов все меры, имеющие силу закона, необходимые для борьбы против спекуляции и для защиты франка. Эти декреты после принятия их советом министров будут представлены на утверждение палатам до 1 января 1936 года». Эта формулировка была предложена фракцией радикалов.

Деа говорил о конфликте между законной и действительно существующей властью; он напомнил о положении во Франции накануне 1789 года. Жан Зей произнес от имени молодых радикалов, которые собирались воздержаться при голосовании, энергичную речь о будущих политических учреждениях, которым предстоит создать экономическую демократию. При этом он допустил обидную фразу в адрес «старого штаба». Я, по-видимому, действительно сильно состарился после 6 февраля! Бэсс смело настаивал на применении закона 1933 года и на установлении различия между фронтовиками и тыловиками. Мой друг Альбер Мило выступил в мою защиту в «Эр нувель»; я очень признателен ему за то, что он столь правильно выразил мои мысли: «Эррио… мог бы махнуть на все рукой и после целого ряда нанесенных ему оскорблений вообще замкнуться в свою скорлупу. Никто бы не осудил его за это. Но он счел своим долгом еще раз выручить растерявшийся радикализм и, спасая свою партию, сохранить для демократии ряд ее представителей, поддавшихся панике. Он сплотил значительную часть центра палаты в тот момент, когда этот центр стоял на грани распада… Правительству нужен был фундамент; руководитель партии радикалов дал возможность разрешить кризис, перегруппировав свои войска и выведя их на передовую линию…»

Правительство получило 324 голоса против 160, но эта победа была одержана в мрачной атмосфере усталости и даже уныния.

Буиссон был переизбран председателем палаты 285 голосами из 444 голосовавших.

Вновь возникли внешнеполитические трудности. Сначала Соединенные Штаты направили нам перечень долгов, которые мы должны выплатить к 15 июня. «Представляя этот перечень, – ответил Пьер Лаваль 12 июня, – вы желали подтвердить, что правительство Соединенных Штатов согласно обсудить дипломатическим путем любые предложения правительства Республики по вопросу об урегулировании этого долга и внимательно их изучить для возможного представления американскому конгрессу. Французское правительство благодарит правительство Соединенных Штатов за то, что оно вновь подтвердило эти заверения. Напоминая о своих прошлых заявлениях, оно желает со своей стороны вновь подчеркнуть свою готовность, как только позволят обстоятельства, заняться вопросом урегулирования своего долга на приемлемых для обеих стран условиях. Но так как в настоящее время оно пока еще не в состоянии сформулировать свои предложения, оно может лишь надеяться на такое изменение существующего положения, которое в ближайшем будущем позволит начать переговоры, способные обеспечить быстрое достижение соглашения, в котором в равной степени заинтересованы оба правительства». На заседании совета министров 14 июня я буду просить, чтобы было официально отмечено мое особое мнение в данном вопросе и моя верность своей прежней точке зрения.

С другой стороны, мы получили довольно тревожные сообщения из Италии. После состоявшегося в Кальяри парада частей дивизии «Савойя», которая должна в ближайшее время отправиться в Африку, Муссолини произнес следующую речь: «Вы присутствовали на замечательной демонстрации силы и дисциплины, достойной героического и воинственного народа Сардинии. Само имя «Савойя», которое носят ваши войска, является лучшим лозунгом. Нам необходимо свести старые и новые счеты, и мы их сведем. Мы не будем обращать никакого внимания на то, что скажут за границей; так как только мы, только мы одни и никто другой, можем судить о наших интересах и о гарантиях нашего будущего. Мы в точности подражаем тем, кто дает нам урок. А они доказали, что когда необходимо было создать Империю и защищать ее, они совершенно не считались с мировым общественным мнением. Если режим чернорубашечников призывает молодежь Италии к оружию, то делает это потому, что это является его неукоснительным долгом, и потому, что он стоит перед лицом высшей необходимости. Весь итальянский народ сознает это, и весь народ готов подняться как один человек, когда речь идет о могуществе и славе родины». Во всяком случае, Муссолини откровенен и не скрывает своих целей. Тем временем в прессе продолжалась резкая антианглийская кампания. Гайда утверждал в «Джорнал д'Италиа», что Великобритания имеет виды на Эфиопию и хочет превратить Лигу наций в орудие своего мирового господства.

Действительно, эфиопский вопрос с каждым днем занимал все большее место в политике итальянского правительства и особенно в политике его руководителя. Муссолини не скрывал своего намерения довести дело до конца; его решимость становилась тем большей, чем больше приходилось ему подавлять сопротивление внутри страны, особенно в армии. Моральная поддержка, оказываемая негусу Англией, вызывала в Риме резкое недовольство. Что же касается Франции, то ее упрекали за «слишком строгий» контроль, осуществляемый при перевозке оружия в Джибути. В заявлении, сделанном нашему представителю заместителем начальника Европейского управления министерства иностранных дел Италии, говорилось: «Незаинтересованность Франции в Эфиопии является ключом африканских соглашений от 7 января, и только эта незаинтересованность позволила Муссолини убедить итальянские колониальные круги принять эти соглашения». За Францией следят, Германии угрожают. Между Государственным секретариатом по делам печати и посольством рейха установился постоянный контакт. Г-н Хассел укреплял свои позиции, и это беспокоило представителей Советской России.