Беседы

— Можно ли утверждать, что это сейчас лучший стратегический документ в стране?

— Важно, что это первый серьезный политический документ, который не противоречит концепции долгосрочного социально-экономического развития России. В нем обобщены и осмыслены положения многих концепций и стратегий, разработанных для локальных областей.

— Т. е., по сути, это претензия на метастратегию?

— Не претензия, а реализация. За последние десять лет на федеральном уровне приняты десятки среднесрочных программ, отраслевых и региональных стратегий, но целостной стратегии как таковой не было. По отдельности они работают с большими изъянами, часто корректируются, ресурсы либо не осваиваются, либо используются расточительно, оценить их результативность зачастую невозможно, ответственность за их исполнение размыта. Все это происходит во многом потому, что цели и задачи отдельных программных документов, как, впрочем, и сами эти документы, не увязаны между собой, не подчинены конкретным приоритетам в рамках общенациональных интересов. В подобных условиях сложно рассчитать и сбалансировать ресурсы, спланировать последовательность действий. Понятно, что такое положение дел неизбежно тормозит и порождает неразбериху даже при решении всем ясных и понятных задач.

В свою очередь, принятая стратегия — первый опыт системного взгляда на наше существование, пусть только с определенной точки зрения — с точки зрения обеспечения национальной безопасности. На ее основе программы развития различных сфер общественной жизни должны увязываться между собой, а их осуществление — опираться на механизмы стратегического планирования.

— Какой уровень защищенности заложен в концепции и каков он фактически? Если можно — в цифрах и процентах.

— Ну, проценты никто не вычислял, потому что речь идет о качественно разных областях — их выбрано больше десятка, и для оценки уровня защищенности каждой из них есть свои критерии. В Стратегии содержится круг критериев и показателей, имеющих отношение к оценке социально-экономической и военной сфер. Культура, образование и наука оцениваются по экономическим и финансовым показателям. Набор показателей и их пороговые значения — результат исследований и экспертных оценок. Их еще предстоит апробировать на практике применительно к нашим условиям.

В Институте экономики их обоснованием и мониторингом многие годы занималось и продолжает заниматься целое научное направление под руководством видного российского экономиста профессора В.К. Сенчагова.

Следует заметить, что у нас в стране почти 20 лет не было критериев, тем более соответствующих современным реалиям, которые бы использовались при принятии управленческих решений и оценке достигнутых результатов. Это не позволяло, например, оценить диапазон их разброса, эффективность работы исполнительной власти или, скажем, уровень ответственности, которую берет на себя та или иная организация, реализуя собственное предназначение или решая предписанную конкретную задачу. Теперь такие критерии есть, они дают возможность разработать ситуационную модель, позволяющую оценивать уровень защищенности страны. Критериев всего 17, отобраны они по итогам многочасовых обсуждений, выявивших партикулярные интересы различных ведомств.

— Предполагается, что этот документ станет повседневным руководством к действию для соответствующих ведомств?

— Именно так. Вы буквально процитировали Указ Президента.

— Ответственность за мониторинг взял на себя Совбез?

— Совет безопасности должен ежегодно докладывать Президенту о состоянии дел с национальной безопасностью. Стратегия — документ открытый для изменений, поэтому Совбез готовит предложения по его корректировке по мере необходимости.

— А есть закрытая версия стратегии?

— Нет.

— Так принципиально было сделано?

— Принципиально. Это официальный политический документ, в его рамках разработаны «Методологические основы стратегического планирования», на базе которых будут, в свою очередь, готовиться документы более частного характера и направленного действия.

— Сколько человек входило в группу разработчиков?

— Стратегию создавало множество людей. Это была длительная и довольно тяжелая работа, ведь нужно было не только достичь консенсуса, но и получить положительную правовую экспертизу и пройти формальную процедуру согласования окончательной версии со всеми заинтересованными ведомствами. Эксперты неоднократно встречались, шли дискуссии, причем в течение длительного времени обсуждение из раза в раз возвращалось на уровень уточнения понятийного аппарата. Для освоения понятий и составления глоссария понадобилось время. Вслед за этим разработали и утвердили «директивный» план-проспект. Уже на основе его структуры были скомплектованы группы по направлениям, и каждая из них работала над каким-то одним блоком обеспечения безопасности, скажем, экономическим, социальным, внешнеполитическим. В этом деле участвовали эксперты Министерства обороны, Генерального штаба, разведывательного сообщества. Параллельно сводная группа из пяти человек готовила итоговый документ.

— А кто занимался социальной политикой?

— Трудно перечислить всех. Привлекались ведущие специалисты из разных научных направлений и ведомств. Работа велась не один год. Первый вариант стратегии был отправлен во все округа, и из регионов поступили очень глубокие, интересные предложения. Затем прошло обсуждение в Президиуме Российской академии наук, которое проводил Секретарь Совбеза Н.П. Патрушев совместно с Президентом РАН Ю.С. Осиповым. И уже почти окончательный документ зимой был представлен на заседании межрегиональной ассоциации экономического взаимодействия субъектов Российской Федерации «Сибирское соглашение», где получил одобрение. После этого он был представлен на рассмотрение Президенту, и на заседании Совета безопасности состоялась серьезная беседа.

— В марте этого года?

— Совершенно верно. Высказывались сомнения относительно некоторых показателей и критериев, особенно, что касается пороговых значений уровней защищенности. Тут пришлось очень серьезно поработать, и руководство аппарата Совета безопасности было вынуждено отстаивать эту позицию. Были скрупулезно проанализированы статистические ряды за сорокалетний период, сделанные ведущими международными организациями, в частности Организацией экономического сотрудничества и развития, Международным валютным фондом. Удалось провести международные сопоставления показателей, касающихся инфляции, безработицы и ряда других макропараметров.

— По миру или по СССР и России?

— По всему миру, по каждой группе стран. И стало очевидно, что даже в кризисных условиях изменения происходят в строго определенных границах. Поэтому выбранные пороговые значения, на наш взгляд, являются достаточно основательными. Если мы разрабатываем уже не концепцию, а стратегию социально-экономического развития лет на пять и на ее основе осуществляется бюджетное планирование, то необходимо увязывать конкретные показатели с тем, чего мы хотим достичь. Тогда становится понятно, в каких границах и при каких условиях удерживать безработицу и инфляцию, какие для этого нужны ресурсы, каким образом можно поддержать уровень доходов и потенциал домашних хозяйств — это то, что, в частности, делают американцы. Тут речь идет о платежеспособном спросе, основном двигателе экономического развития, иначе стабильность не обеспечишь, как не обеспечишь и безопасность.

Ясно, что у военных несколько иной подход к проблеме безопасности, чем у экономистов, социологов, демографов. Но в том и новизна этой концепции, что в ней главное — не сидение в окопе, не автаркия, не изоляционизм, не замкнутость, не непрекращающаяся борьба с внутренними и внешними угрозами, а осознание того, что для такой страны, как наша, безопасность должна и может обеспечиваться исключительно через развитие. И не просто развитие военного потенциала, мобилизационной готовности, но развитие в широком понимании, включающем преодоление демографических и социальных проблем.