Записки солдата

Взгляд фон Хольтица скользнул по садам Тюильри и площади Согласия и остановился на мосту через Сену.

- Мне жаль, что все обернулось таким образом, - сказал он. - Начиная со Сталинграда, мне не везет. Мне всегда выпадало на долю защищать тыл германской армии. И каждый раз при этом я получал приказ уничтожить город, который оставлял.

Он сардонически усмехнулся и повернулся к Нордлингу.

- Теперь я войду в историю как человек, разрушивший Париж.

- Но это совсем не ваш долг разрушить Париж, - возразил Нордлинг. Конечно, народ восстал, но не против вас. Народ поднялся против правительства Петэна.

Фон Хольтиц едко ответил:

- Да, против правительства Петэна. Но беда в том, что она стреляют в моих солдат.

Генерал покачал головой и снова посмотрел в сторону Сены,

- Все это может окончиться только разрушением Парижа.

Не сомневаясь больше в том, что немцу не по душе была возложенная на него миссия, Нордлинг сделал попытку выиграть время. Не делайте этого, - попросил он. - Подождите, пока я не проконсультируюсь с руководителями движения сопротивления.

Руководители движения сопротивления, также обеспокоенные тем, что действия французов могут вынудить фон Хольтица выполнить приказ Гитлера и уничтожить город, согласились вступить в переговоры с немцами о перемирии через посредство Нордлинга. Уличные бои были моментально приостановлены, но в воскресенье 20 августа они вспыхнули вновь. В этот день отдельные группы французских партизан открыли огонь по германским войскам. На этот раз фон Хольтиц предъявил французам ультиматум: либо нападения прекратятся, либо он отдаст приказ бомбардировать Париж. Одновременно он приступит к выполнению приказа относительно самого безжалостного разрушения города.

Руководители движения сопротивления не располагали средствами связи, и необходимость быстро передать приказ о прекращении огня поставила их в затруднительное положение. Нордлинг предложил установить на грузовиках громкоговорители и таким образом довести условия перемирия до широких масс населения города. Немецкий комендант Парижа признавал правительство, выдвинутое восставшими, а французы брали на себя только одно обязательство прекратить стрельбу по немецким войскам. Шумные толпы парижан с восторгом приняли это сообщение, и на улицах появились флаги союзных держав.

Но перемирие снова было сорвано, когда Париж наводнили подпольные коммунистические газеты, призывавшие парижан не вступать в соглашение с бошами.

- На баррикады! - снова зазвучал на улицах старинный боевой клич.

Ответные действия Фон Хольтица не заставили себя ждать: он прекратил выдачу продовольствия населению. Но руководство движения сопротивления уже не в состоянии было заставить французов соблюдать условия перемирия. В свою очередь, фон Хольтиц был бессилен сдержать свои войска. Он решил, что у него не остается другого выбора, как выполнить полученный приказ.

- Я никогда не сдамся нерегулярной армии, - заявил он. Это замечание не ускользнуло от Нордлинга. Если немецкий комендант не хочет иметь дела с нерегулярной армией, то, может быть, он войдет в переговоры с армией союзников. Консул вызвался установить связь с союзниками и предложить американцам войти в город, что дало бы фон Хольтицу возможность с честью сдать столицу Франции. Фон Хольтиц принял предложение шведа, он даже выразил готовность в целях безопасности послать офицера, который провел бы делегатов через немецкие линии.

Во вторник вечером в здании консульства тайно собралась странная группа людей. К этому времени 62-летний Нордлинг заболел, и главой делегации был избран его брат Рольф, французский подданный. Кроме него, в делегацию входило четыре человека: де Сен-Фалль - представитель комитета национального освобождения в Париже, таинственный господин Арму из английской Интеллидженс Сервис, некий Жан Лоран, отрекомендовавшийся как бывший секретарь кабинета при генерале де Голле и австриец-антифашист. Документы Лорана показались подозрительными, и он был зачислен в состав делегации только после того, как за него поручился английский агент.

В небольшом консульском автомобиле "Ситроен" со шведским и белым флагами делегация выехала из Парижа через Версаль в сопровождении немецкой штабной машины, в которой ехал немецкий офицер Герман Бендер, сопровождавший парламентеров по приказу фон Хольтица. Вскоре после 7 часов вечера они прибыли в расположение немецкого сторожевого охранения близ Траппа на дороге в Рамбуйе. Здесь их остановил капитан СС и с каменным лицом выслушал немецкого офицера, сообщившего о полученных инструкциях.

- После 20 июля, - сказал капитан, - мы не обязаны подчиняться некоторым германским генералам.

Он арестовал делегацию и отправился в Версаль за подтверждением полученного приказа. Спустя полтора часа осторожный капитан вернулся. Он вызвал связного мотоциклиста и поручил ему передать немецким батареям, находившимся впереди, приказ пропустить машину.

Уже в сумерках машина делегации со всяческими предосторожностями въехала в деревню Нофль-ле-Вьё. Навстречу не раздалось ни одного выстрела, и никто не остановил автомобиль со шведским флагом, когда он появился в расположении американских войск. В центре деревушки Рольф Нордлинг наткнулся на американский танк "Шерман", экипаж которого был настолько поглощен празднованием одержанной победы, что не обратил никакого внимания на странный автомобиль.

Рольф Нордлинг, несколько озадаченный этим безразличием, отыскал командира танка.

- У меня поручение к генералу Эйзенхауэру, - пояснил он.

- К какому там генералу, - фыркнул сержант, - пройдемте лучше со мной к нашему командиру полка.

Поздно вечером Нордлинга и его спутников допросил дежурный капитан в отделе разведки корпуса. Только после того, как английский агент удостоверил свою личность, подозрения капитана отпали и он отпустил их. На этот раз Нордлинг обнаружил, что его везут в штаб 3-й армии Паттона, разместившийся юго-западнее Шартра.

В среду утром 8 августа Паттон выслушал предложение Нордлинга. Он позвонил мне как раз в тот момент, когда я покидал Лаваль, направляясь на командный пункт Айка. Джордж погрузил членов делегации в самолеты и доставил на аэродром, где я ожидал их.