Гевара по прозвищу Че

Че не только поддерживал прямые и косвенные связи с руководителями Коммунистической партии Боливии до тех пор, пока не покинул Кубу в 1964 году; он встречался и с Оскаром Само-рой, лидером радикального диссидентского крыла партии, который питал пристрастие к вооруженной борьбе, а вскоре после встречи завел внутрипартийный диспут под предлогом раскола между прокитайскими и просоветскими элементами. Эта и другие встречи заставили руководителя БКП Марио Монхе Молину приехать на Кубу с протестом по поводу того, что маоисты в его партии готовят партизанскую войну, что означает поддержку линии группы Оскара Саморы.

В апреле 1965 года, уже после отъезда Че с Кубы, в БКП произошел раскол. В обеих фракциях получила развитие тенденция к организации вооруженной оппозиции военному правительству. В середине 1965 года группа из двенадцати молодых боливийских коммунистов, обучавшихся в Гаване, "неоднократно" обращалась с просьбой об организации для них военной подготовки. В это время в Гаване находился Хорхе Колье Куэто, второй секретарь БКП; он поддержал эту просьбу и даже направил на Кубу еще одну группу молодежи. Это были Роберто "Коко" Передо, Луис "Ньято" Мендес, Родольфо Салданья и Хорхе Васкес Виа-нья. Че имел связь с этими людьми в ходе организации опорных пунктов для операций Масетти и Пуэрто Малдонадо.

Переговоры по поводу деятельности партизан в Боливии, в которых рассматривались две основных возможности: организация опорной базы для перуанских партизан или же устройство базы для ведения боевых действий, возобновились в Гаване в январе 1966 года в ходе Конференции трех континентов. Фидель лично обсуждал положение с первым секретарем БКП Марио Монхе. Говорят даже, что после конференции Монхе прошел краткий курс военного обучения и был перед группой молодых боливийцев приведен к присяге; в руках у него был 9-миллиметровый пистолет "браунинг".

Быстро выяснилось, что соглашение о сотрудничестве между кубинским правительством и БКП имело свою цену. БКП стремилась дезавуировать другие левые группы, в которых видела своих конкурентов. Судя по всему, она преуспела в этом, добившись исключения из числа участников Конференции трех континентов еще одной левой боливийской делегации, которая прибыла без приглашения. Режи Дебрэ задним числом назвал это решение прискорбным, так как вследствие него база поддержки проекта Че оказалась ограниченной, а кубинцы стали заложниками у Монхе и формалистов из БКП.

После того как Че покинул Конго и в своем манифесте обнародовал намерение начать работу в Латинской Америке, работа Тани, которая жила в Боливии под именем Лауры Гутьеррес Бауер, приобрела новое значение. За время своего пребывания в Боливии Таня завязала связи с местной олигархией и вышла замуж за боливийского студента, получив таким образом статус постоянного гражданства. Она имела двойное прикрытие - как археолог и как преподаватель немецкого языка. Она имела превосходные отношения с информационным управлением президента и даже встречалась с самим президентом Баррьентосом. В январе 1966 года агент кубинской секретной службы, известный по конспиративной кличке Мерси, приехал под видом представителя аргентинской косметической фирмы, чтобы проверить, достаточно ли прочно прикрытие резидента. Мерси в течение двух месяцев в Боливии и Бразилии проводил с Таней "повышение квалификации" - занятия по множеству различных тем, среди которых были способы борьбы со слежкой, анализ информации, карате и чтение микрофотоснимков. Уезжая, он повторил приказы Че: Таня должна оставаться в тени, держаться подальше от боливийских левых и дожидаться специального гонца с Кубы, чтобы активизировать деятельность по ее миссии.

В марте 1966 года в Боливию прибыл капитан Мартинес Та-майо, находившийся до того вместе с Че в Праге. Его приезд указывал на то, что перуанский проект временно отложен - или, точнее выражаясь, откорректирован в соответствии с действительностью - и что Боливия оказалась теперь в центре партизанских планов Че. Что должен был представлять из себя новый план, в каких условиях ему предстояло осуществиться, с кем нужно было сотрудничать? О чем думал Че? О том, что в Боливии имелись условия для ведения вооруженной борьбы? О том, что неудавшаяся революция пятидесятых годов проложила дорогу социалистической революции? Ни одно из левых движений Боливии не было настроено на ведение вооруженной борьбы против военного правительства. Вообще-то о войне действительно поговаривали, но сил, готовых начать ее, не существовало. Как сказал спустя несколько лет Инти Передо, БКП все время находилась "на грани перехода к вооруженной борьбе", но так и не переступила за эту грань.

Этот проект принадлежал Че Геваре. Фидель позднее подтвердил: "Мы не давали ему задания. Идея, план - все это было его собственным". План так и не был полностью детализирован, ни в боливийских дневниках Че, ни в разговорах с людьми, которым предстояло позднее сопровождать его туда. Дебрэ спустя несколько лет отмечал:

. "Насколько нам известно, настоящие планы Че никогда o не излагались в письменном виде, тем более не публико-,.: вались. Во время пребывания в Ньянкауасу Че не практиковал никаких систематических откровенных бесед с ..-партизанами по поводу планов дальнейших действий. Планы зарождались из разнообразнейших причин и осуществлялись без разговоров; их суть была примерно известна большинству, кое-кто мог их предугадать, но осведомлены о них были очень немногие". Исходя из тех фактов, которые стали нам известны сегодня, и из оценки тех действий, которые Че предпринял в течение следующих месяцев, можно заключить, что отправка Мартинеса Та-майо в Боливию явилась началом воплощения плана. По мере его осуществления действия партизан в этой стране должны были обрести размах, а на втором этапе борьбе предстояло рас пространиться по всему континенту, охватить весь андский реги он, причем Аргентине и Перу предстояло оказаться единым полем битвы. Мысль состояла в том, чтобы основать в Боливии "материнский фронт", который был бы и настоящим театром военных действий, и местом для практического боевого обучения. Кажется очевидным также, что в будущем, когда от партизанского ядра предстояло отделиться крупным отрядам, предназначенным для Перу и Аргентины, Че намеревался отправиться на родину. Это намерение укрепилось после очередного военного переворота в Аргентине, в ходе которого президент Артуро Илья был свергнут генералом Хуаном Карлосом Онганией. Аргентинские военные, казалось, трудились для развития проекта Че. Первоочередными Задачами Мартинеса Тамайо было восстановление связей с остатками перуанского Фронта национального освобождения, в первую очередь с Хуаном Пабло Чангом, налаживание контакта с Боливийской коммунистической партией, возобновление сети опорных пунктов, подключение "попутчиков" - братьев Передо, Салданьи, Ньято, Васкеса Вианьи, - но прежде всего организация главной базы, где партизаны могли бы проходить обучение. Все эти задания были выполнены в кратчайшие сроки, и группа приступила к работе. Мартинес Тамайо купил ферму в Юнгасе, местечке в провинции Бени, расположенном неподалеку от Каранави, на северо-восток от Ла-Паса. Однако вскоре выяснилось, что ферма находится слишком близко к военной базе, и ее пришлось оставить.

Хосе Монлеон (Иван, Ренан), агент кубинский секретной службы, тот самый человек, который два года назад присутствовал на первой встрече Че с Таней, состоявшейся на Кубе, в апреле выехал из Гаваны, чтобы взять дело в свои руки. Хотя Монлеон входил в группу Пиньеро, ему надлежало стать "кротом" - Держаться в отдалении от боливийских левых и на всем протяжении операции оставаться в образе преуспевающего торговца. Из кубинского источника известно, что "Иван был обучен борьбе со слежкой, получению и передаче информации, контрразведке,визуальному наблюдению, мерам безопасности, работе с рацией и использованию секретных кодов, шифровке и тайнописи".