Ринго Старр

«Если бы не Рори, мы бы не сделали и половины того, что мы успели сделать», — считает Джон Бирнс. Решив, что Ричи не хватает храбрости, чтобы расстаться с Джеральдиной, Бирнс и Сторм задумали прибегнуть к помощи развязных, всегда готовых поразвлечься «пташек», которых было вполне возможно «зацепить» в летнем лагере. Лагерные танцплощадки с их флюоресцентным светом, в котором все девчонки выглядели стройными и загорелыми, были идеальным местом для тех, кто желал завести курортный роман «с быстрым продолжением». Тем, кто играл на сцене, сделать это было гораздо проще, чем какому–нибудь прыщавому Джо, который уныло околачивался где–нибудь в дальнем углу танцплощадки. Самый невзрачный паренек мечтал стать рок–музыкантом, чтобы иметь возможность возвышаться над толпой визжащих девиц, осаждающих сцену. Во время перерыва каждый из музыкантов мог рассчитывать на многозначительную улыбку, повышение адреналина в крови и «ОК, увидимся после танцев».

Даже в самые тяжелые времена рок–группа могла найти работу в лагере Батлина в Pwllheli, где в прошлом году Джорджи Фэйма приняли в состав «Rory Blackwell and His Blackjacks». Весельчак Расс Хамиль–тон нанялся «редкоутом» — аниматором и организатором спортивных мероприятий в далеком Блэкпуле; Клифф Ричард триумфально выступил в Rock 'n 'Roll Ballroom в Клэктоне, в то время как Джо Браун бренчал на гитаре в «Clay Nicholls and the Blue Flames» в Файли — еще до встречи с Парнсом, выступления на шоу Boy Meets Girls и подписания контракта на запись пластинки. Если дела группы были совсем плохи, У Батлина даже имелась собственная фирма звукозаписи, на которой не так давно вышел сингл «The Trebletones» группы из Бонгор–Риджис.

Уволившись из Hunt's, Ричард сказал: «Я рискнул, но, кажется, мне повезло». Для Старки работа в лагере Батлина была по большому счету не слишком уж тяжелым испытанием («Но с каждым днем я ненавидел это чертово место все больше и больше»). Лагеря как нельзя лучше отражали внутренний мир Батлина, который до посвящения в рыцари занимался проведением предвыборных кампаний и сбором подписей на ярмарочных площадях. Заняв энное количество денег, он впервые продемонстрировал свою идею устройства общественного лагеря для отдыха в курортном Скегнессе в 1936 году. По собственным чертежам Батлин построил целую империю, в которой было все: и конкурсы на самые бугристые коленки, и радостные восклицания обедающих в адрес пухленькой официантки, которая уронила посуду, и бассейны олимпийского стандарта, и шумные командные игры под предводительством веселых «ред–коутов», и очереди детей, желавших еще и еще прокатиться на такой страшной, но ужасно привлекательной «Дикой Мыши», и отдыхающие, недовольные едой, условиями проживания, группами и, конечно, погодой, которая в августе всегда преподносит неожиданные сюрпризы.

Погода в августе 1960 года и в самом деле была скверной. С июля по сентябрь в Уэльсе не выдалось практически ни одного теплого денька — это лето было самым дождливым со времен Второй мировой войны. Единственным, кого такое положение дел более чем устраивало, был Ричи, который всегда обгорал, а потому принимал солнечные ванны в солнечных очках, рубашках с длинным рукавом, джинсах и со специальным приспособлением для защиты носа. С прогулки Ричи возвращался таким же бледным, каким он был до нее, в свой домик, который был гораздо грязнее, чем у остальных отдыхающих: у них были чистые, светлые обои, и каждый день горничная приносила им свежее постельное белье и устраивала уборку.

Старки не нравилось, когда его высмеивали в присутствии девушек, зато, когда он был в хорошем настроении (то есть почти всегда), по словам Эгмонда, «он был душой любой компании». Случалось так, что он веселил окружающих, сам не желая того. Когда О'Брайан учил Старки плавать, «все шло хорошо до тех пор, пока Ричи не осознал, что под ним глубина двенадцать футов, тогда он заорал и пошел на дно. Мы втроем нырнули в бассейн и вытащили его из воды. Потом мы здорово посмеялись по этому поводу». Как–то раз он пошел прокатиться на пони в Pwllheli, и лошадь его укусила. Не столько от боли, сколько от шока Ричи решил, что с него хватит, слез и поплелся назад в лагерь. Это был, пожалуй, его первый и единственный опыт общения с лошадьми.

Ричи и Рори были самыми ленивыми из группы: они вставали около полудня, а в семь утра, когда из громкоговорителей с хрипом и треском доносилось что–нибудь вроде «Zip–A–Dee–Doo–Dah», «Oh What a Beautiful Morning» или какая–нибудь еще более мерзкая мелодийка, они разражались ругательствами и натягивали на головы одеяла. Старки за завтраком был, как правило, очень угрюмым, особенно если он вставал раньше обычного.

— Первое, что указывало на то, что Ричи проснулся, был его открытый глаз, который оглядывал комнату, — рассказывает Эгмонд. — А затем требовалось около часа, чтобы он окончательно пришел в себя.

Еще одна черта Ричи, которая не слишком нравилась его друзьям, состояла в том, что он постоянно срывался в Дингл, чтобы отпраздновать то или иное событие, будь то день рождения или какая–нибудь годовщина, вне зависимости от того, сколько неудобств это могло причинить группе. При упоминании об этом Старки всегда утверждал, что Сторм тоже не пропустил не одного матча своей любимой ливерпульской футбольной команды. Ричи не особенно пришлось по нраву то, что Рори раздал участникам своей группы глупые, по его мнению, сценические прозвища, так же как это в свое время сделал Лорд Сатч со своими «The Savages». Ковбойские фильмы и телесериалы вроде «Rawhide», «Gun Law» и «Wagon Train» были в то время очень популярны, и Сторм просто–таки бредил Диким Западом. Так, Бирнс получил псевдоним Джонни Гитара, взятый из одного вестерна 1954 года, а мрачный О'Брайан стал зваться Тай Брайан — в честь Тая Хардина, который прославился благодаря исполнению главной роли в фильме Bronco производства Би–би–си. Эгмонд превратился в Лу Уолтерса. Группа также приобрела соответствующие аксессуары вроде золоченых ковбойских сапог, шулерские жилеты, а также бутафорские бородки.

Чтобы не получить от Рори какого–нибудь дурацкого прозвища, Ричи предложил называть себя Рингз, а потом Ринго Старр; этим прозвищем Ричи украсил свой бас–барабан, наклеив его большими буквами с внешней стороны. Вокалист одной из ливерпульских групп, «The Colts», которого звали Джонни Ринго, назвался так еще раньше по имени какого–то мифического стрелка, но у Ричи была на то своя причина: по старой «теддибойской» привычке он носил на каждой руке по нескольку колец (Ring (англ.) — «кольцо». — Прим. пер.).

Когда к имени Ринго прибавилась слегка измененная фамилия Старр, все вместе это звучало «…приколъно. Я решил, что псевдоним Старр очень хорошо мне подходит; он имел для меня особый смысл, и мне это нравилось. В общем, с тех пор так меня все и зовут».

Благодаря этому прозвищу Ринго, с легкой руки Сторма, получил свой Starr Time («Время Старра»), часть шоу, во время которой барабанщик мог теперь рассчитывать на нечто большее, чем «Big Noise from Winnetka» и «Alley Oop». К концу сезона, когда Ринго подлечил голосовые связки, еще три вещи в его исполнении пользовались оглушительным успехом; среди них был номер (написанный в нетрудной для него тесситуре, который он обычно горланил под аккомпанемент «bwap–doo–wap» остальных участников команды) под названием «Boys» женской группы «New York Shirelles». Иногда Ринго пел «You 're Sixteen» из репертуара Джонни Бернетта, но значительно реже, поскольку песню чаще исполнял сам Сторм.

Аккомпанируя участникам лагерных конкурсов на звание лучшего поп–вокалиста или лучшего джазмена, которые спонсировала одна табачная фирма, и играя каждый вечер в Rock and Calypso Ballroom, Ринго, как он позже выразился, «прошел в Батлине серьезную школу игры на ударных». Все то, что группа использовала от случая к случаю, теперь прочно вошло в ее стиль, и, когда они вернулись (подписав контракт с Батлином и на следующее лето) в Ливерпуль к своему обычному концертному графику, «Rory Storm and the Hurricanes» «обнаружили, что, работая в лагере, они приобрели бесценный опыт. Та публика (из Pwllheli) нам здорово мешала, а когда кто–нибудь из слушателей желал заказать песню, то она обязательно была такой, о которой мы никогда не слышали, так что приходилось выкручиваться и подбирать ее на ходу либо играть то, что хотелось нам самим, не обращая на их вопли никакого внимания. И, что самое важное, мы играли без каких–либо временных ограничений». Приехав в лагерь, где работали «The Hurricanes», Рори Блэкуэлл попытался переманить Джонни Гитару в свою группу «The Blackjacks», и Джонни, возможно, впоследствии даже сожалел о том, что не принял предложения — в Англии начиналась «эпидемия» традиционного джаза, эпицентр которой находился в Бристоле, где наибольшей популярностью пользовался Бернард «Аккер» Билк; джаз завоевывал все большие территории и уже составлял серьезную конкуренцию рок–н-роллу.