Михаил Шолохов в воспоминаниях, дневниках, письмах и статьях современников. Книга 1. 1905–1941 гг.
Михаил Шолохов в воспоминаниях, дневниках, письмах и статьях современников. Книга 1. 1905–1941 гг. читать книгу онлайн
Перед читателями – два тома воспоминаний о М.А. Шолохове. Вся его жизнь пройдет перед вами, с ранней поры и до ее конца, многое зримо встанет перед вами – весь XX век, с его трагизмом и кричащими противоречиями.
Двадцать лет тому назад Шолохова не стало, а сейчас мы подводим кое-какие итоги его неповторимой жизни – 100-летие со дня его рождения.
В книгу первую вошли статьи, воспоминания, дневники, письма и интервью современников М.А. Шолохова за 1905–1941 гг.
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
Шенгелая «заболевает» «Поднятой целиной». Страстный, нетерпеливый в осуществлении своих замыслов, он увлекает этой идеей руководство «Госкинпрома» и, заручившись его согласием на постановку фильма, выезжает в Москву, чтобы встретиться с Шолоховым.
В мае 1933 года эта встреча состоялась. Тогда же будущие авторы сценария предварительно обговорили вопросы предстоящей работы над «Поднятой целиной». Это событие сразу оказалось в центре внимания общественности.
Рождение звукового кино постепенно подготавливало более тесную смычку кинематографа с передовой советской литературой. В те годы только намечался тот большой приход писателей в кинематограф, который в тридцатые годы дал великолепные по своим идейно-художественным качествам произведения советской кинодраматургии – Вишневского, Погодина, Гладкова. Совместная работа Шолохова и Шенгелая над «Поднятой целиной» была у истоков этого замечательного обращения писательской общественности к кино, у истоков борьбы за партийность молодого советского кинематографа. Взволнованные известием о возможном сотрудничестве Шолохова молодые кинематографисты и их союзники-писатели сделали все возможное, чтобы обеспечить этот союз Шенгелая с Шолоховым. О том, какие надежды возлагались на это творческое содружество, можно заключить из письма Фадеева Шолохову. Вот оно:
«Дорогой Миша!
В бытность в Москве, Шенгелая сказал мне, что вы будете работать над экранизацией «Поднятой целины». Это сообщение меня очень заинтересовало. Дело в том, что сейчас по почину нашему и киноработников совместная работа писателя с режиссером входит в моду. Так, например, Либединский работает с Калатозовым, Лапин – с Эсфирью Шуб, я с Довженко и т. п. Для того, чтобы осуществить такой контакт, пришлось преодолеть немало косностей, и сейчас на подобного рода совместную работу смотрит, можно сказать, весь кинематографический мир: выйдет ли что? Собравшись в Москве, мы, инициаторы этого дела – Либединский, Калатозов, Шенгелая, я и т. п., взяли на себя своего рода коллективную ответственность за работу каждой из групп. К этому делу мы хотим привлечь и тебя. Специально пишу тебе письмо для того, чтобы ты занялся работой над картиной вплотную. Шенгелая очень талантливый режиссер, но организовать весь огромный материал, которым он будет располагать, работая над «Поднятой целиной», ему будет очень трудно без твоей помощи. А хочется, чтобы картина вышла по-настоящему хорошей… Мне кажется, что совместными силами мы могли бы двинуть дело развития советского кино и тем премного помочь Советской власти. А то в последнее время просто смотреть нечего.
Как идет твоя работа над второй книгой «Поднятая целина» и пишешь ли дальше «Тихий Дон»? Подай весточку о себе.
Вскоре после этого письма на Дон, в станицу Вешенскую, приезжает Шенгелая. Спустя несколько месяцев к нему присоединяются другие члены группы: сорежиссер Николай Санишвили и оператор А. Поликевич. Началась напряженная работа над сценарием «Поднятой целины». Такого серьезного, взаимообогащающего сотрудничества писателя и режиссера история советского кино в то время еще не знала.
Перед нами кипа рукописей, в которых рукой Шенгелая сделана разработка каждой главы романа на ряд маленьких тем. Итог каждой главы, подчеркнутый красным карандашом, акцентирует внимание на ее основном мускуле, намечает первые шаги превращения литературного произведения в кинематографическое.
Каждый вечер по этому коротенькому плану Шолохов писал литературный сценарий. Это был художественный пересказ, сдеданный с учетом нового распределения акцентов. Шолохов писал его наизусть, отложив в сторону роман и заглядывая только в режиссерские планы. Шенгелая прочитывал эти пересказы и делал в них свои пометки, необходимые для дальнейшей работы над фильмом. Все написанное близко к роману, оно уже режиссерски осмыслено, приближено к кинематографическому повествованию. Некоторые главы пересказаны Шенгелая, и тогда в его рукописях рукой Шолохова сделаны поправки.
В декабре 1933 года Шенгелая закончил работу над режиссерским сценарием. За год совместной работы проявилось полное взаимопонимание между Шолоховым и Шенгелая, взаимопонимание друзей и единомышленников, служащих одному общему делу. Подчеркивая эту удивительную слаженность в работе над сценарием, Шолохов писал:
«Закончив литературную обработку сценария, я смело вверяю его режиссеру для воплощения моих идей и мыслей в полноценное кинематографическое произведение. Наша совместная работа над сценарием показала, что Шенгелая понимает меня и одинаково со мной думает о героях «Поднятой целины». Это позволяет надеяться, что в героях фильма я узнаю близких мне, созданных мною людей…
Я хочу, чтобы характеры и внешность актеров соответствовали качествам людей моего романа. Я полагаю, что Шенгелая справится с этим. Он понимает, чего я хочу. Взаимопонимание, приобретенное совместной работой, поможет нам осуществить наше общее желание – сделать хороший фильм»5.
Для того чтобы воссоздать на экране полифоническую драматургию романа Шолохова, авторам пришлось немного нарушить сюжетное построение. Замечательная экспозиция романа, построенная на постепенном введении новых персонажей, новых драматургических мотивов, в экранном воплощении выглядела бы затянутой. Поэтому авторы сценария уже в первой его части дают точную расстановку классовых сил и мотивировку действия, которое начинается сразу, с первых кадров. С приездом Давыдова мобилизуется крестьянская беднота, и начинается первое наступление за колхоз. В сценарии показано и прибытие Половцева, вызвавшее немедленное оживление кулачества, сущность которого уже в первой части вскрывается убийством Хопрова (в романе это происходит лишь в 14-й главе). Таким образом, к концу первой части сценария (она печатается ниже) создается ясная картина расстановки сил. «Первая часть, по существу, определяла сценарий. Нет ни одного человека, который бы не был дан в экспозиции, в своем отношении к основному действию».
Вторая часть – собрание в школе – для кинематографа писалась заново. Шенгелая придавал этой сцене особенное значение.
Он поражался способности писателя видеть каждого из 500 человек, присутствующих на собрании, и хотел непременно передать это кинематографу. Точные реплики, поступавшие из зала, раскрывали характеры крестьян, их отношение к кулачеству, рисовали яркую картину социального положения в Гремячем. Кроме того, собрание начинало тему о великом значении коллективизации.
Исходя из позиции высокой партийной принципиальности, авторы сценария раскрывали социальный конфликт романа, не сглаживая и не обходя остроту борьбы за социалистический строй в деревне, не боясь зрительно, действенно показать нелепые результаты «левого» перегиба. Они написали новый эпизод, которого не было в романе. У Шолохова сказано:
«На следующий день на закрытом собрании гремячинской ячейки было единогласно принято решение обобществить скот, как крупный гулевой, так и мелкий, принадлежащий членам гремячинского колхоза… КРОМЕ СКОТА БЫЛО РЕШЕНО ОБОБЩЕСТВИТЬ И ПТИЦУ». Эта фраза послужила стержнем создания нового эпизода. Дальше есть еще такой абзац: «Давыдов вначале упорно выступал против обобществления мелкого скота и птицы, но Нагульнов решительно заявил, что если на собрании колхоза не провести решения об обобществлении всей живности, то весенняя посевная будет сорвана».
Теперь посмотрим, как из этих прозаических фраз вырастает эпизод во дворе гремячинского бедняка Демки Ушакова: «Разгороженный двор. Мимо двора крестьяне гнали скот. Во двор, окруженные бабами и крестьянами, державшими в руках и в корзинах домашнюю птицу, шли Нагульнов и Ушаков. Окружающие остались во дворе. Демка и Нагульнов направились к хате. Второй план. В маленькой комнатке с запушенными инеем окнами на печи сидела, окруженная полуголыми детишками, жена Демки Ушакова.
Первый план. Излатанная рубаха ее и детские рубашки висели на расставленных у печи рогачах.
