Беседы

— Какова, на Ваш взгляд, роль женщин в элите? И какую позицию в этом смысле занимает жена нашего нынешнего Президента?

— В публичную сферу никаких сигналов о Светлане Медведевой не поступает. Конечно, разговоров много, говорят, что она властный человек, но конкретных доказательств или примеров этого нет.

— А что для элиты главное, власть или, может быть, какие-то патриотические ценности?

— Вы знаете, я вижу некий образ. Высокая гора, и на нее карабкаются люди. Чем выше они поднимаются, тем шире обзор. У тех, кто не дошел до вершины, конечно, очень мощный стимул двигаться наверх — карьера, деньги, власть. Но не у человека, стоящего на вершине. Он отождествляет себя с той организацией или структурой, которой руководит. Путина уважают, когда уважают Россию, считают его великолепным руководителем, когда Россия успешно развивается. Значит, будучи первым лицом, он не может не хотеть блага России. Более того, он создает это благо своими руками и является выразителем общенационального интереса.

— Исполнение высшей государственной стратегической управленческой задачи — это отождествление себя с некой идеей государства.

— Соглашусь. В начале нашего разговора Вы спросили о суверенитете, и сейчас мы к нему вернулись: это вопрос суверенитета. Хочет ли глава государства, чтобы его страна была суверенной, или он ориентирует свой народ на то, чтобы подражать кому-то, догонять кого-то? Если импортная идея ставится во главу угла, то страна потихоньку лишается части суверенитета. Путин выбрал суверенитет, отказавшись от импортных идей, и население стало сплачиваться вокруг него. Он чувствует дух времени, у него невероятная интуиция, которая позволяет ему оставаться в мейнстриме.

— Скажите, Патриарх Алексий входит в элиту?

Да, хотя с институциональной точки зрения нельзя считать его частью элиты, поскольку он не состоит на государственной службе. Патриарх скорее входит в группу поддержки власти. Ведь у каждого режима есть группы, на которые он опирается. В то же время беспрецедентное влияние Патриарха связано с личной религиозностью Путина и его команды. Я не уверена, что Медведев так же к этому относится. Здесь очень важен субъективный момент.

В.А. Этуш — Мужчине не пристало суетиться

Народный артист СССР Владимир Абрамович Этуш является представителем той самой плеяды великих мастеров актерского искусства, коими был славен век минувший и, увы, не может пока похвастаться нынешний, — представителем эпохи Профессионалов. В беседе Владимира Этуша и главного редактора «ЭС» Александра Агеева поднимаются далеко не только вопросы «чистого искусства», но и многие вечные проблемы…

— Сколько, на Ваш взгляд, в жизни человека бывает стратегических событий? И какого типа события можно отнести к стратегическим?

— Смотря что считать стратегическим событием. Я никогда не рассматривал свою жизнь с этой точки зрения. Женитьба и рождение ребенка — это стратегические события?

— Вероятно, они меняют жизнь, имеют необратимые долгосрочные последствия.

— А смерть близкого — стратегическое событие? Война — стратегическое событие? Все это мне довелось пережить.

— А были ли среди этих событий непредсказуемые? И вообще, можно ли в жизни что-то прогнозировать?

— Ну, рождение ребенка, например, — жена вдруг говорит: «Ты знаешь, у нас будет…» А уж война тем более. Она буквально свалилась нам на головы. Наверное, где-то, в каких-то правительственных сферах, ее и ждали, но для меня это было совершенно неожиданно.

— Как Вы восприняли события 1990-х гг.? Что это было, на Ваш взгляд — вихрь, стихия, измена?

— Во всяком случае, что-то совершенно необычное. Когда к власти пришел Горбачев, стало явно, что что-то изменится, но ГКЧП я никак не ожидал.

— Как Вы думаете, почему распался Союз? Ведь была же единая многонациональная семья, «братских народов союз вековой».

— И в этой семье все время зрело недовольство. Оно достигало определенного уровня, и его гасили. В конце концов нашлись достаточно смелые люди, которые начали перестройку. Когда Андропов стал генсеком, ходили слухи, что он недоволен состоянием дел в государстве и считает, что надо что-то делать. И не только он это понимал. Не случайно после Черненко избрали молодого Горбачева. Жаль, что он оказался нерешительным человеком, совершил много ошибок. Ведь ГКЧП не могло появиться на пустом месте — значит, были люди, которые не хотели никаких перемен.

— Как думаете, Горбачев знал о ГКЧП и руководил им?

— Нет. Его же арестовали в Форосе.

— А не было ли это спектаклем?

— Уверен, что нет.

— Это Вы говорите как режиссер и как актер?

— Нет, не как режиссер, а как человек.

— Скажите, кто был симпатичней в то время — Ельцин или Горбачев?

— Ельцин.

— И чем же он так привлекал людей?

— Тем, что влез на танк, тем, что орал, и даже тем, что, как про него говорили, выпивал.

— Это сближало его с народом?

— Конечно. Я был знаком с Ельциным и Наину Иосифовну знаю. Не хочу говорить о нем плохо. Как бы то ни было, он не побежал прятаться, а влез на танк и оттуда провозглашал истины, в которые верил. И за это я его уважаю.

И Ростропович прилетел сюда, потому что поверил. Значит, в мире были какие-то веяния, заставившие его поверить и прилететь в Россию, хотя он был за границей и это могло его не коснуться. Ростропович — человек удивительной души. И если он все же приехал, значит, что-то такое существовало. И сейчас существует.

— А что сейчас существует? Раскройте секрет.

— Какие у меня секреты? Нет никаких секретов. С приходом Путина, положение которого все более и более укреплялось, началось утверждение авторитарной власти.

— Скажите, а у Вас нет ощущения, что Ваш герой, товарищ Саахов, фактически является представителем номенклатурной буржуазии того времени?

— Совершенно верно. И он как социальный типаж победил в 1990-е гг.

Меньшинство завладело всеми богатствами страны, а большинство осталось ни с чем, в том числе и я. Саахов должен был быть секретарем райкома, но нам не разрешили сделать отрицательного героя секретарем райкома, и он стал председателем исполкома.

— Вы непосредственно общаетесь со студентами. Как они изменились за последние 30 лет?

— Хулиганистее стали, свободнее. С дисциплиной плохо.

— А как подготовка, культурный уровень?

— Их культурный уровень мы стараемся повысить. Другое дело, насколько они могут и хотят освоить то, что им дается. Сейчас идет реформа высшего образования, которая, как мне кажется, не всегда оправдана. Например, ЕГЭ представляется мне какой-то искусственной структурой.

— Но у вас же творческие экзамены сохраняются?

— Конечно, а как же иначе? Я помню, как бывший министр образования РФ Владимир Филиппов, беседуя со мной, все время спрашивал: «Ну, а как ЕГЭ?» А потом говорил: «Ах да, я забыл, у Вас же нет ЕГЭ!» Он ревниво относился к этому экзамену, который сейчас, по-моему, если не провалился, то проваливается. Россия подписала Болонскую конвенцию, и у нас будут выпускать бакалавров и магистров. Но какое отношение все это имеет к театру и творческим вузам?

— Что Вам более всего не нравится в людях?

— Плохо, когда у человека нет чувства юмора. Бывает, что меня посещают мрачные мысли, но вообще я человек веселый. Без юмора не представляю себе жизни.

— Как Вы думаете, почему комедии Гайдая, та же «Кавказская пленница», такие живучие?

— Если фильмы Гайдая до сих пор смотрят, значит, он попал в точку.