Все, что вы хотели знать о королях, но не решались спросить

Уникальность короны святого Стефана заключается в том, что она не просто символизирует королевское достоинство, она это достоинство «излучает». В Венгрии легитимность властителя тысячи лет зависела от обладания короной святого Стефана. Другими словами: в глазах венгров правила сама корона, а королей на это, так сказать, только уполномочивала. А если правит корона, то стране, чтобы быть королевством, король даже и не нужен. После падения австро-венгерской монархии и развала исторической Венгрии в 1920 году страна до 1945 года оставалась королевством без короля. В конце концов, у венгров была корона. После Второй мировой войны корона отправилась в изгнание, а когда в 1978 году вернулась назад, то коммунистический режим устроил ей такую встречу на государственном уровне, какая приличествует только главам государств. Затем она была выставлена в Национальном музее, и тут органы безопасности с явным неудовольствием заметили, как посетители опускаются перед ней на колени, словно перед законным властителем.

При работе над этой книгой я все время спрашивал себя, существует ли «идеальный король»? Воплотил ли Давид, архетипический царь Ветхого Завета, этот идеал? Безусловно — нет. А его преемник, мудрый царь Соломон? Тем более нет. Если он когда-то и существовал, этот идеальный король, то у венгров. Объявить предмет главой государства — по гениальности это невозможно превзойти.

Венгры вообще обладают здоровым чувством собственной уникальности. Поэтому старый анекдот про венгра, требующего в магазине глобус, на котором изображена «только Венгрия», собственно говоря, и не анекдот вовсе, а довольно точное описание венгерского самосознания. Итак, поездки в Будапешт — хорошая возможность немного «подзаправиться» этим венгерским чувством собственной полноценности. Я всегда останавливаюсь в отеле «Геллерт», где совершенно незаметны изменения, происшедшие в стране за последние пятьдесят лет. В его холлах до сих пор можно встретить последние экземпляры того человеческого типа, для обозначения которого в свое время и было придумано выражение «богема кофеен»: пожилые господа, читающие газеты, с ровными, словно проведенными по линейке усиками над верхней губой; господа, соединяющие в себе одновременно страдание и юмор этого мира, причем без единого пенгё в кармане, но зато в начищенных до блеска туфлях.

С одним из них, моим другом, писателем и ориенталистом Ласло Табори, я договорился встретиться, чтобы совершить паломничество к короне святого Стефана.

Мы паломничаем на трамвае. Чтобы дойти до нужной остановки, проходим пешком по мосту Истины, в Венгрии даже мосты не могут обойтись без известной доли пафоса. Это дает нам первый повод для разговора. Вначале, разумеется, говорит Ласло и, разумеется, о себе, это право надо предоставлять любому венгру. В конце концов, для каждого венгра именно он — пуп земли. В этих словах нет никакой иронии. Это так! Идея о «центре земли» — немаловажная часть традиционной венгерской культуры. Центр земли, говорят венгры, находится там, куда ты можешь воткнуть свою трость. То, что в таком случае должно быть несколько центров земли — мало ли кто еще воткнет свою трость в землю, — венгров никоим образом не смущает, другие их не интересуют.

Итак, после того, как Ласло немного рассказал о себе (десять минут пешком и тридцать минут на трамвае), мы оказываемся перед Парламентом, самым большим неоготическим зданием в мире — может, и вторым по величине, но будапештцев это не интересует, — и Ласло начинает говорить о короне:

— В истории Европы нет второго предмета, источающего хотя бы приблизительно такую же мистическую силу. Когда однажды в нашей истории корона какое-то время находилась за пределами страны, нация воспринимала это как коллективную фантомную боль, почти как увечье.

Так как корону в Венгрии считают скорее личностью, а не предметом, она, естественно, имеет свою собственнук) лейб-гвардию. Солдаты этой гвардии спрятали в конце Второй мировой войны королевские регалии (кроме короны, еще скипетр, державу и королевский меч) от надвигающихся с востока и запада Красной армии и армии США неподалеку от Маттзее (озеро и аббатство в Австрии). Только когда гвардейцы короны попали в американский плен, они выдали свой тайник. И началась одиссея короны: в июле 1945 года королевские регалии выкопали и перенесли в Главный отдел американской армии по произведениям искусства в Висбадене.

Затем ее перевезли во Франкфурт-на-Майне, где хранили в несгораемом шкафу Рейхсбанка. Потом королевские регалии переместились в Главный финансовый отдел европейского командования армии США во Фридберге. Оттуда в 1953 году их перевезли в Америку, где до 1978 года они находились в Форт-Ноксе, крепости, в которой хранится большая часть американского золотого запаса.

До пятидесятых годов никто в Венгрии не знал, где находится корона. Мой друг утверждает, что время, когда корона считалась утерянной, было временем самого' глубокого упадка в истории Венгрии. И что включение Венгрии в Варшавский пакт хоть и воспринималось как большой позор, но:

— Если бы кто-нибудь сказал нам, что корона хранится в Москве, мы бы легче переносили советское господство, может, даже считали бы его законным.

То, что венгры придают своей короне такое чрезвычайное значение, связано, вероятно, с тем, что они, как ни один другой народ, пришедший в Европу с Востока, сохранили свое ориенталистское наследие. Венгры, как считается в настоящее время, происходят из территории, расположенной к северу от Аральского моря, из сегодняшнего Казахстана. В большинстве древних высокоразвитых культур Востока бытовала вера, что знаки власти не создаются людьми, а вручаются королям небесными силами.

— Первые изображения короны, — говорит Ласло, — можно видеть в Персеполе, на территории сегодняшнего Ирана. Они сделаны в третьем веке до нашей эры. Несколько выбитых в скале рельефов изображают короля, который принимает от высшего божества зороастрийской религии, Ахуры-Мазды, украшенный лентами венец.

По словам Ласло, представление, что властители получают свои короны непосредственно от богов, пришло в Византию через древние восточные культуры.

— В Венгрии вера в таинственную силу короны жива до сих пор, — уверяет Ласло. — Поэтому все понимают, почему сейчас корона находится в самом центре здания Парламента в Будапеште: ведь, в конце концов, власть сегодня принадлежит парламенту.

И вот мы стоим перед короной. Ласло молчит. Корону святого Стефана можно увидеть только два раза в день, причем каждый раз посетителей не должно быть больше семи, и то в сопровождении специального сторожа, назначенного парламентом. Она возвышается (так и хочется сказать «восседает») перед нами за слабоосвещенным бронированным стеклом и кажется невероятно огромной. Как странно должен был выглядеть в ней в 1916 году, во время последней коронации, Карл IV. Как архаично смотрелась она, наверное, на голове этого человека XX века. Первое, что бросается в глаза, это большие драгоценные камни, украшающие корону, в середине передней чарти, прикрывающей лоб, — изображение Христа, сидящего на византийском троне, а сверху — погнутый крест. Разговаривать можно только шепотом.

— Пожалуйста, не подходите слишком близко! — предупреждает нас экскурсовод, который очень серьезно относится к своим обязанностям хранителя короны. — Пожалуйста, фотографировать нельзя! — торжественным тоном ставит он на место японку с цифровым аппаратом.

Крест короны погнулся, объясняет нам экскурсовод, в XV веке, когда патриоты спасли ее от турок и закопали в землю. Ласло закатывает глаза и шепчет мне на ухо: «Потом!» Потом он говорит, что это — широко распространенная ошибка.

— Разумеется, крест специально прикрепили немного косо. Угол наклона составляет примерно шестьдесят шесть градусов, то есть он точно такой же, какой был при строительстве пирамид в Гизе. Шестьдесят шесть градусов составляет и угол, под которым наша земная ось указывает на Полярную звезду. Для наших пращуров Солнце и Полярная звезда были основой их картины мира. Солнце — как дарящее жизнь, оплодотворяющее мир божество, Полярная звезда — как центр мироздания. Крест на короне не кривой, он прямой, он просто вместе с Землей кланяется центру мироздания!