Заседание рейхстага обявляю открытым

В конце 1928 года она еще раз побывала в гостях у женщин Средней Азии. Клара Цеткин присутствовала на конференции женских организаций народов Востока — так называли тогда жителей среднеазиатских республик. Слова, с которыми обратилась к делегатам конференции Клара, свидетельствуют о глубоком понимании ею проблем, которые в то время особенно волновали простых людей.

Искренность и сердечность ее речи производят большое впечатление и на современного читателя.

«Ваша конференция,— сказала она,— приняла хорошие и важные решения, но они ничего не стоят, если останутся только на бумаге. Вы должны позаботиться о том, чтобы ваши решения приобрели жизненную силу. Для этого каждая из вас должна пробудить сотни, тысячи своих сестер, помогать им объединиться и учиться. Тысячи превратятся в сотни тысяч...

И наоборот, этого не произойдет, если хоть одна из вас, дорогие сестры, подумает: я ведь только слабая женщипа, что могу я сделать, чего добиться, ведь кроме мепя существует столько организаций — партийных, профсоюзных, советских, там есть секретари, председатели, верные, умные, опытные руководители и руководительницы, уж оии-то наверняка позаботятся о претворении наших решений в жизнь!

Нет, каждая из вас должна думать о том, что решает именно она, ее активность, ее личное участие в социалистическом строительстве.

Если только в вашей душе ожила мысль об освобождении и равноправии, если ваши уста произнесли эти слова, вы обязаны со всей силой, невзирая на любые трудности и тяжелые жертвы, работать для построения социализма. Каждой из вас в отдельности должна владеть одна мысль, каждая должна быть твердо убеждена в одном: речь идет о моей свободе, моем равноправии, моей культуре, и я не могу, не должна воспринимать приход повой жизни как подарок, я обязана завоевывать ее повседневным трудом, повседневной борьбой».

Когда за три года до смерти Клары Цеткин ее старый друг Элеи Анкерсмит просила написать воспоминания, которые будут иметь огромное значение для рабочего класса, Клара ответила:

«История может быть написана и позднее. Сейчас гораздо важнее — пробуждение женщин Востока, после того как Советская Россия подготовила им почву для действительного и полного освобождения. Там я хочу быть и видеть это пробуждение, это освобождение женщин».

У нее было твердое намерение еще раз съездить в советские среднеазиатские республики. Но это стало невозможным. Состояние ее здоровья ухудшилось.

Кларе Цеткин не довелось увидеть, как из рядов этих женщин вышли крупные ученые, руководители промышленных предприятий, председатели колхозов, министры. Но Клара знала, что так будет, так же как она была уверена в том, что примеру женщин советских среднеазиатских республик рано или поздно последуют женщины других угнетенных народов мира.

До последних дней жизни Клара уделяла большое внимание работе не только среди женщин, освободившихся от угнетения, но и находящихся под колониальным господством.

«А я — беспомощный инвалид!»

«Что я могла бы, что должна была бы сделать? Мне следовало тысячекратно умножить свои силы и на весь мир крикнуть всем ограбленным и раздавленным монополистическим капиталом: держитесь мужественно, верьте в свои силы, проявите волю и решимость к действию, уже созрели объективные предпосылки вашего освобождения, докажите же вашу зрелость! Но я, увы, беспомощный инвалид!»

Когда на исходе 1930 года Клара Цеткин писала эти строки своему брату Артуру, прошло более года с того дня, как в Нью-Йорке разразился банковский крах, свидетельствовавший о мировом экономическом кризисе, и Германию с силой захлестнул водоворот событий. Необычайно быстро росла в стране массовая безработица. Немецкие трудящиеся, еще не оправившиеся от тяжелых последствий военных и послевоенных лет, попали в новую полосу нужды и лишений. Обострились экономические и политические противоречия, вспыхнули новые классовые бои.

Как издавна повелось, немецкая крупная буржуазия п па этот раз стремилась всю тяжесть катастрофы переложить па плечи трудящихся. Чтобы сломить их возросшее сопротивление, она решила повести наступление на все демократические и социальные права трудящихся, лишить их этих прав, ликвидировав заодно и Веймарскую республику в целом.

Как ни пытались правые лидеры социал-демократии сыграть роль врача у постели тяжелобольного капитализма, их бесцеремонно отбросили в сторону. 30 марта 1930 года рейхспрезидент фон Гиндеибург сформировал кабинет реакционного центристского политика Генриха Брю-нинга, первый из независимых от парламентской коалиции кабинетов, проложивших путь гитлеровской диктатуре. За ним в 1932 году последовал кабинет махрового реакционера Франца фон Папена — доверенного лица магнатов германской тяжелой промышленности. В то время как Брюнинг изданием чрезвычайных законов всячески стремился упразднить парламентскую правительственную систему и демократические права и свободы, Папен открыто придерживался курса па установление фашистской диктатуры. Опирался он при этом на Гитлера и его партию, власть которой непрерывно и опаснейшим образом усиливалась.

В июле 1932 года Папен ликвидировал еще находившееся в Пруссии социал-демократическое правительство, сместил с помощью лейтенанта и пескольких солдат рейхсвера со своего поста прусского министра внутренних дел Северинга. В то время как социал-демократические рабочие, глубоко возмущенные совершенным Папепом государственным переворотом, имели намерение бороться, а Коммунистическая партия Германии призвала к всеобщей забастовке, правые социал-демократические лидеры утешали своих сторонников надеждами на будущие выборы и ограничились подачей жалобы в государственную судебную палату. Не оказав никакого сопротивления перешедшей в наступление реакции, они только вымаливали терпимое к себе отношение.

Тем временем усилились преследования коммунистов. Союз красных фронтовиков — организация самозащиты рабочего класса — был запрещен в мае 1929 года социал-демократическим министром внутренних дол Северингом в Пруссии, а затем и во всей Германии. Та же судьба постигла и созданные после этого запрета пролетарские боевые союзы. Против рабочих демонстраций теперь направлялись не только отряды полиции, вооруженные резиновыми дубинками, но и броневики с пулеметами. Гитлеровские отряды коричневых и черных штурмовиков набирали силу и выросли в огромную террористическую организацию. Теперь в ее ряды устремлялась не только молодежь из средних слоев и крестьянства, но и многие отчаявшиеся молодые рабочие.

Коммунистическая партия Германии сражалась против возрастающей агрессивности германского империализма па всех фронтах. Она защищала интересы безработных в рейхстаге, в парламентах земель, в городских собраниях депутатов, муниципалитетах, помогала им в организации демонстраций. Вновь и вновь требовала она помощи для голодающих и замерзающих детей, их страдающих матерей, для всех обездоленных. КПГ поддерживала — организационно и политически — забастовки рабочих, выступающих против сокращения заработной платы и уменьшения ассигнований на социальные нужды, крупные забастовки в Мансфельде, Рейнско-Рурской области, в Берлине и многие другие меньшего масштаба, которые организовывались повсеместно. Международная рабочая помощь и прежде всего коммунисты призывали к солидарности широких слоев населения, в том числе и среднего сословия, с бастующими, обеспечивали питанием их детей.

Компартия вела борьбу против политики чрезвычайных законов, в защиту демократических прав, настоятельно требовала налогового обложения богатых. Она возглавила борьбу против ремилитаризации Германии и возрастающей военной опасности. КПГ являлась главной идеологической и политической силой в борьбе с фашизмом и террористическими актами, совершаемыми против рабочих и их организаций, руководила защитой рабочих кварталов во время нападения фашистских банд.