На тревожных перекрестках - Записки чекиста

Гитлеровцы намеревались лишить нас национальной независимости, исконной государственности, всех величайших социальных завоеваний первой в мире страны социализма. Уже одно это ставило их в разряд злейших врагов человечества. Не злобность и не жестокость вела партизан в бой, а благородная ненависть к фашистским агрессорам, любовь к свободе, справедливости, счастью. Мы убивали подлых захватчиков всегда и везде, когда и где только могли. Но воевать с безоружным врагом, с ранеными и пленными партизаны считали ниже своего достоинства. Даже в условиях вражеского тыла мы сохраняли жизнь сложившим оружие солдатам и офицерам неприятеля, переправляли их за линию фронта на самолетах, а до этого содержали в специально отведенных местах под охраной. Партизаны расстреливали только лиц, совершивших преступления во временно оккупированных районах,- предателей, шпионов, убийц мирного населения, эсэсовских садистов. Причем смертная казнь приводилась в исполнение по приговору законного суда.

Среди военнопленных было немало людей, разочаровавшихся в гитлеризме, осознавших всю несправедливость фашистской агрессии против Советского Союза и высказавших желание сражаться за правое дело в партизанских рядах. Таких истинных патриотов Германии мы зачисляли в свои подразделения, они получали оружие и храбро участвовали в боевых операциях, нередко искупая кровью прежние заблуждения.

Вопреки истине и здравому смыслу авторы книги утверждают, что в первый период сопротивления якобы "большинство своих налетов партизаны проводили ради захвата продовольствия". Нет, господа! С момента организации партизанских групп и отрядов они вели освободительную Отечественную войну против гитлеровского вторжения, уничтожали живую силу и военную технику врага, нападали на гарнизоны и оккупационные учреждения, разрушали коммуникации, добывали разведывательные данные для передачи их Красной Армии, оказывали вооруженное противодействие всем мероприятиям противника во временно захваченных районах. Забота о продовольствии, разумеется, входила составной частью в боевую деятельность партизанских отрядов, однако никогда и нигде патриоты не ограничивались этой задачей, тем более что проблема снабжения продуктами питания повсюду успешно решалась с помощью населения. "Не хлебом единым жив человек" - гласит старинная русская пословица. Главным для партизан с первых дней войны было истребление и изгнание из родной страны обнаглевших захватчиков.

Поразительна выдумка авторов насчет "влияния НКВД" на партизанское движение. Речь может идти не о влиянии, а об участии органов государственной безопасности и пограничных войск в общенародной борьбе с гитлеровскими захватчиками. Да, органы государственной безопасности создавали и забрасывали в тыл врага оперативные разведывательные, диверсионные группы и отряды специального назначения. Одним из таких отрядов был и тот, которым довелось командовать мне. Мы участвовали в партизанских действиях самыми различными способами, в том числе оказывали всем, чем могли, конкретную помощь соседним отрядам и бригадам. Например, по просьбе командования Второй и Третьей Минских партизанских бригад летом 1943 года я направил туда на должность начальников особых отделов опытных оперативных работников нашего спецотряда Николая Дмитриевича Никитина и Григория Ефимовича Лозобеева. Оба они показали хорошую чекистскую подготовку и зарекомендовали себя умными, смелыми организаторами разведки, контрразведки и диверсий. Передо мной отчет из Второй Минской бригады, подписанный Никитиным. За неполный год вскрыто и уничтожено тайных агентов абвера и СД, изменников Родины и прочих негодяев - 39, разведывательная сеть организована в восьми оккупированных городах и десятках деревень. Проведено 32 диверсии, в результате которых уничтожено 937 вражеских солдат и офицеров, выявлено и взято на учет 127 осведомителей германской контрразведки и службы безопасности, неприятелю причинен материальный ущерб, исчисляющийся сотнями тысяч имперских марок. Это не влияние, а самоотверженная, полная опасностей боевая деятельность доблестных советских чекистов на невидимом фронте, к которым население временно захваченной фашистами территории относилось с большой любовью. Наш спецотряд испытывал эти симпатии ежедневно. Местным жителям импонировали отвага, стойкость, идейная убежденность, дисциплинированность бойцов и командиров чекистского подразделения. Не одна мать просила меня принять в отряд своего сына, считая для него большой честью сражаться в рядах воинов-чекистов.

Как ни тяжело авторам книги признавать успешность советского партизанского движения, они вынуждены это делать, чтобы хоть отчасти соблюсти историческую достоверность. С сожалением они констатируют, что активность партизан постоянно росла вне зависимости от времени года. А это удручающе действовало на моральное состояние гитлеровцев, "которые воевали в стране, где каждый гражданин мог оказаться партизаном, а каждый необычный шум - сигналом начала партизанской атаки". Они признают также, что у советских партизан были отличные командиры и что отряды хорошо обеспечивались средствами радиосвязи и транспортной авиацией.

Особенно пристально зарубежные историки изучают опыт германского командования в борьбе с партизанами. Современному империализму, как видно, не хочется повторять ошибок незадачливых фашистских вояк, поэтому в книге эти просчеты рассматриваются с наивозможной объективностью. "Странно,- пишут авторы,- что немецкие стратеги совершенно не поняли ни тактики, ни смысла партизанского движения красных... там, где ожидали нападений, их не было; там, где нападения были, немцы были плохо подготовлены к их отражению. Когда немцы попытались предпринять превентивные меры, партизанские отряды были уже созданы; когда немцы приступили к искоренению отрядов террористическими методами, они только подлили масла в огонь, и количество отрядов возросло".

Любопытный текст. Но я не считаю ошибки немецких стратегов странными. Они проистекали из более крупного исторического просчета, воплощенного в преступном плане "Барбаросса". Просчеты гитлеровского командования были обусловлены его мировоззрением, крайней политической реакционностью и окостенелостью мысли. А главное, фашистские генералы не видели, что за страна лежит перед ними и что представляет из себя тот народ, который они возомнили покорить. Политическая слепота не позволила им отличить Россию дореволюционную от Союза Советских Социалистических Республик и усвоить смысл перемен, произошедших у нас в результате победы советского строя, коллективизации сельского хозяйства, индустриализации, культурной революции.

Я не считаю также странным и то, что апологеты нынешнего империализма вслед за немецкими стратегами не в состоянии с подлинной научностью разобраться в смысле, событиях и явлениях советских партизанских действий. Идеологическая классовая ограниченность не дает им в руки действительно научного метода, который помог бы им в их теоретических и исторических изысканиях.

Нельзя без гнева читать и книгу "Советские партизаны во второй мировой войне", созданную коллективом авторов под редакцией Джона Армстронга и изданную в Америке{7}.

Мало что смысля в советской жизни и произвольно обращаясь с фактами, авторы до неузнаваемости искажают действительность, чтобы выстроить лживые утверждения и скомпрометировать историю нашей Родины.

"Партизанское движение, - пишут они, - являлось образцовым примером недобровольного движения сопротивления. Оно началось не как массовое народное восстание; оно не могло развиваться без советской помощи и руководства". Как-то даже не по-человечески написано! В самом деле, разве можно противопоставлять партизанское движение и советское руководство? Авторам надо бы знать, что в нашей стране все советское - Советская власть, советский народ и партизаны были советскими. Что касается недобровольности партизанского движения и якобы насильной мобилизации местных жителей в партизанские отряды, то я должен сказать следующее. В период войны я около трех лет пробыл в тылу противника. Командовал отрядом, был членом подпольного горкома, частенько навещал соседние отряды и бригады, встречался с тысячами людей, но ни разу мне не довелось увидеть насильно мобилизованного партизана. И не пришлось бы, сколько бы я ни ходил и ни ездил, потому что в условиях вражеского тыла, на оккупированной территории, в кольце фашистских гарнизонов не может существовать принудительно мобилизованный боец с гитлеризмом. Кругом враги, уйти к ним ничего не стоит. Не станешь ведь приставлять к каждому мобилизованному особую охрану! Природа партизанского движения такова, что в нем могут участвовать лишь добровольцы. Искажать эту аксиому - значит сознательно извращать историю.