Гитлер и его бог. За кулисами феномена Гитлера

Шри Ауробиндо никогда не считал свой уход в уединение в 1926 году окончательным. Это было необходимо для его йоги, это был приказ его внутреннего голоса, которому он подчинялся беспрекословно. Его уединение многими было понято превратно. Тайна, которая окружала его йогу, необходимая для всякого серьезного духовного поиска, не давала возможности немедленно объяснить происходящее. «Те, кто был занят будничной политикой, жалели, что он отошел от дел. Они думали, что он потерян для Индии и для всего мира и занят лишь собственным внутренним спасением. Поэтому его называли бездельником и эскапистом. Даже сейчас нет достаточного понимания того, что привело его к этому решению», – пишет Ниродбаран в книге «Двенадцать лет со Шри Ауробиндо».

В духовных и политических вопросах Шри Ауробиндо был радикалом. Безусловная независимость Индии считалась химерой, когда он впервые потребовал ее от колониальных оккупантов; теперь такой же химерой казалась полная трансформация материи в ее собственную божественную сущность и создание в ходе сознательной эволюции нового вида. Шри Ауробиндо не начинал с этой идеи, он вообще не начинал с идей. Все более глубокие духовные реализации постепенно подвели его к неизбежности такой постановки проблемы, хотя порой он и был обескуражен усилиями, которые требовались от него для ее решения. Но он был упрям, и его вера во внутреннее руководство могла быть поколеблена, но не сломлена. «Пусть все люди смеются надо мной, пусть весь ад падет на мою голову за мою самонадеянность – но я иду вперед и буду идти до тех пор, пока не добьюсь победы или не погибну. Вот в каком духе я ищу Сверхразум. Ни о какой погоне за собственным величием или за величием других не может быть и речи», – писал он в одном из писем²²².

«То, что нужно сделать, так же велико, как и человеческая жизнь, поэтому сферой деятельности этих первопроходцев будет вся жизнь в целом. Для них ничто не будет чуждым или не относящимся к делу. Ведь духовному преобразованию должны подвергнуться все составляющие человеческого существования – не только интеллектуальная, эстетическая и этическая, но и динамическая, витальная и физическая. Поэтому ни к этим составляющим, ни к любой области деятельности, связанной с ними, они не будут испытывать ни презрения, ни отвращения, – как бы ни настаивали они при этом на необходимости изменения их духа или преобразования их форм» («Человеческий цикл») ²²³. «Шри Ауробиндо однажды написал ученику: «Думаю, я могу сказать, что я проверял это [духовное знание и духовный опыт] день и ночь, год за годом, скрупулезнее, чем любой ученый проверяет свою теорию или метод на физическом плане». Как это делалось, показывает “Дневник йоги” (Record of Yoga). Его можно рассматривать как лабораторный журнал, фиксирующий длительную серию экспериментов по йоге» (Питер Хис) ²²⁴. Шри Ауробиндо не желал «давать санкцию на новую версию старой неудачи», создавая новую йогу, которая «не принесет истинного и радикального изменения внешней природы человека»²²⁵.

Если отход Шри Ауробиндо от общественной жизни не был выходом на покой, еще меньше это походило на уединение с полным отречением от дел этого мира. Он читал газеты и внимательно следил за всеми мировыми событиями. В его распоряжении были и выработанные им йогические методы восприятия: «Я вижу мир от края и до края, и горизонт моему взору не преграда…»²²⁶ Кроме того, он должен был ежедневно отвечать на письма учеников, которые могли свободно переписываться с ним, порой злоупотребляя этой привилегией. «Дорогой мой сэр, – пишет Шри Ауробиндо Ниродбарану, – если бы вы видели меня теперь – уткнувшегося носом в бумаги с послеобеденного времени до самого утра – я разбираю, разбираю, разбираю и пишу, пишу, пишу – даже каменное сердце ученика дрогнуло бы…»²²⁷ В этих письмах, выдержки из которых опубликованы в многотомном сборнике «Письма о йоге», обсуждались все проблемы человеческой жизни – от самых банальных до самых тонких – и одновременно в них четко отражались политические перемены как внутри Индии, так и за ее пределами.

Кроме того, приходилось вести непрекращающиеся йогические битвы, ведь ни одно йогическое исследование, ни одна попытка продвинуться вперед не проходит без испытания или атаки – невидимые силы, господствующие в этом мире, не желают выпускать его из своих лап. Об этом аспекте работы, в то время никому не известном, Шри Ауробиндо написал в 1935 году в стихотворении «Труд Божества». Это одно из самых прекрасных стихотворений, существующих на земле. Языком баллады в легком, непринужденном ритме здесь изображены испытания, выпадающие на долю пионеров эволюции. «Тот, кто захочет низвести сюда небеса, / сам должен спуститься в грязь / и переносить тяготы земной природы, / и идти путем страданий… Моих зияющих ран не счесть, / и атакуют титаны-короли, / но я не могу передохнуть, пока не выполнена задача / и не исполнена вечная воля… / Я погрузился в ужасное сердце бесчувственной Земли / и слышал колокол ее черной мессы. / Я видел источник, из которого исходят ее страдания, / и глубинную причину ада…»²²⁸

«Властители-титаны» атаковали Шри Ауробиндо ранним утром 24 ноября 1938 года. Это был день даршана – один из четырех дней в году, когда ашрамиты и гости могли увидеть его лично с Матерью, сидящей рядом, и получить их благословения. Он очень неудачно упал в своей комнате и сломал правую бедренную кость. Это случилось как раз тогда, когда после многих лет непрерывных усилий, ожидалось нисхождение высшего, Супраментального сознания в материю. Теперь же условия жизни Шри Ауробиндо решительно изменились. Раньше доступ в его комнаты имели лишь Мать и верный Чампаклал, теперь же нужно было допустить врачей, фельдшеров и помощников; перелом бедра был очень сложным, и для выздоровления требовалось долгое время. Находясь возле Шри Ауробиндо, эти люди воспользовались возможностью и беседовали с ним, задавали вопросы. Беседы были записаны Пурани («Вечерние беседы со Шри Ауробиндо») и Ниродбараном («Беседы со Шри Ауробиндо»). Эти записи являются прямым свидетельством вовлеченности Шри Ауробиндо и Матери во Вторую мировую войну.

В июле 1942 года, когда исход войны был все еще не ясен, Шри Ауробиндо писал ученику: «Вы не должны думать об [этой войне] как о борьбе одних стран против других, тем более как о борьбе за Индию. Это сражение за идеал, который должен прочно установиться на земле, сражение против тьмы и лжи, которые пытаются сейчас заполонить всю землю и все человечество. Нужно видеть силы, стоящие за сражающимися сторонами, а не те или иные второстепенные обстоятельства… Это борьба за свободу развития человечества, за условия, которые дадут людям свободу и пространство для того, чтобы думать и действовать согласно своему внутреннему свету и расти в истине и духе.

Нет ни малейших сомнений, что если определенная сторона победит, этой свободе и надежде на свет и истину придет конец. Работа, которую надлежит сделать, будет подчинена таким условиям, что станет выше человеческих сил. Придет царство лжи и тьмы, жестокое подавление и деградация большей части человечества – такие, что люди этой страны [Индии] ничего подобного и во сне не видели и пока не способны даже вообразить. Если же победит другая сторона, провозгласившая себя сторонницей свободного будущего человечества, этой ужасной опасности удастся избежать. Тогда будут созданы условия, в которых идеал сможет расти, божественная работа может быть завершена, а духовная истина, за которую мы боремся, сможет установиться на Земле. И те, кто сражается на этой стороне, – сражаются за Божественное против царства Асура [30] , которое нам угрожает»²²⁹.

Книги Шри Ауробиндо опираются не только на его скрупулезно проверенный духовный опыт, но и на огромную эрудицию. Он был прекрасно знаком с традициями, культурами и некоторыми основными языками Востока и Запада, впитав в себя их литературу и поэзию – Гомера и Шелли наряду с Вьясой и Калидасой. Он восхищался Платоном в частности и всей греческой культурой в целом, «где просто жить – уже означало получать образование». Об этом свидетельствуют его эссе о Гераклите и четыре тысячи гекзаметров незаконченного эпоса «Илион». Он очень высоко ценил Будду, который, «если говорить о действиях, был самой могучей известной нам личностью, жившей на земле и оказавшей влияние на земную жизнь»²³⁰. Он также часто ссылался в своих работах на Ницше.