Заседание рейхстага обявляю открытым

Разумеется, в эти дни Клара была поглощена мыслями не о своей тяжелой болезни, а о предстоящей поездке.

При въезде в оккупированную область она и сопровождавшая ее молодая женщина, коммунистка, были арестованы французскими оккупационными властями. По железнодорожному полотну, которому, казалось, не будет конца, их заставили тащиться от одного поста к другому, и не миновать бы им французской тюрьмы, если бы не мужество и находчивость Клары да солидарность их товарищей, которым очевидцы сообщили об аресте. Лишь к вечеру с трудом добрались они до помещения, где происходила конференция.

Клара обратилась с речью к собравшимся, оказавшим ей восторженный прием. Оттуда она благополучно прибыла в Берлин. Однако поездка сильно ухудшила состояние ее здоровья, и руководство партии очень тревожилось о Кларе.

После ее возвращения в Зилленбух Вильгельм Пик написал Цеткин 28 апреля письмо:

«Дорогая Клара! Надеюсь, Вам уже немного лучше. Поездка из Берлина в Штутгарт Вас, несомненно, очень утомила. Если я сначала и был против этого путешествия, учитывая Ваше состояние, то впоследствии радовался, когда узнал, что Вы в сопровождении сына и доктора Менкса все-таки отважились на эту поездку. В Штутгарте Вы, безусловно, быстрее оправитесь от болезни, нежели в каком^ибо берлинском санатории, пребывание в котором обычно связано с кучей неприятностей. Надеюсь, в Штутгарте удалось найти местечко, где Вы хорошо себя чувствуете и где Вам не дадут немедленно окунуться в работу. Я очень хорошо знаю, что Вы с Вашим трудовым рвением лишь тогда хорошо себя чувствуете, когда это рвение можете использовать. Но сейчас, учитывая работу, которая Вам предстоит, совершенно необходимо, чтобы на какое-то время Вы предоставили себе полный покой.

В Москве рассчитывают на то, что на расширенном заседании Исполкома Вы сделаете доклад о фашизме и борьбе с ним. Но ото, естественно, окажется возможным лишь в том случае, если Вы достаточно окрепнете для предстоящей поездки и большой работы. Поэтому я прошу Вашего сына, чтобы он предпринял все для этого необходимое; при этом расходы, которые, разумеется, берет на себя ЦК, не играют решительно никакой роли... Дорогая Клара, мы ожидаем от Вас такой большой работы и поддержки. Мы никогда не простили бы себе, если бы сейчас не сделали абсолютно все возможное для того, чтобы надолго сохранить Вашу работоспособность. Но это зависит также в большой мере и от Вас, Вам не следует растрачивать свои силы...»

Между тем состояние больной ноги внушало серьезные опасения. Начиналась гангрена. Созванный консилиум пришел к выводу, что ногу необходимо ампутировать. Домашний врач возражал. Клара не говорила ни «да», ни «нет», но была близка к отчаянию. Не думаю, что смогу направиться в Москву, писала она Вильгельму Пику. Товарищи всячески пытались облегчить ей путешествие. Поскольку советский пароход, на котором она должна была следовать в Россию, запаздывал, Цеткин из Ревеля отправилась поездом. Максим, ознакомившийся с состоянием матери но ее прибытии в Москву, пришел в ужас и хотел тут же положить ее в больницу. Но Клара настояла на гом, что сначала она примет участие в заседании Исполкома Коминтерна и главное — сделает порученный ей доклад. Таким образом, ее воля еще раз победила болезнь.

20 июня 1923 года на заседании Исполкома Коммунисти-геского Интернационала она произнесла большую речь, которая длительное время оставалась ее последним выступлением.

Враг—фашизм

Поскольку в то время Клара Цеткин не могла ни самостоятельно передвигаться, ни выступать с трибуны, для нее было изготовлено специальное кресло. На нем Клару внесли в зал заседаний Исполкома Коминтерна. Сидя в этом кресле, она произнесла свою речь.

Ее доклад, явившийся первым официальным высказыванием Коммунистического Интернационала о фашистской опасности, заключал в себе важные теоретические положения и оказал существенпую помощь международной борьбе с фашизмом. Он обнажал корни и подлинную суть фашизма и требовал наряду с обороной против фашистского террора принципиальной идеологической борьбы с фашистской идеологией.

«В фашизме,— сказала Клара Цеткин,— пролетариат имеет исключительно опасного и жестокого врага. В настоящий момент фашизм представляет собой самое сильное, самое концентрированное, классическое выражение генерального наступления мировой буржуазии. Победить его абсолютно необходимо».

Она настоятельно требовала создания рабочих отрядов — сотен — для вооруженной защиты от фашистских банд.

«Сейчас на карту поставлено решительно все, речь идет о жизни и смерти пролетариев, о самом существовании их организаций. Самозащита пролетариата — таково веление часа! Мы не будем бороться с фашизмом так, как это делают реформисты в Италии, которые умоляют его: только не тронь меня, и я тебя не трону. Нет, на насилие надо отвечать силой!»

Клара указала также на то, что мнимо радикальными фразами и лживыми обещаниями фашизм привлекает на свою сторону представителей городских средних слоев населения, интеллигенции, крестьян и молодежи, которые, бедствуя в результате нынешнего кризиса капитализма, ищут выхода из своего тяжелого положения. Клара Цеткин считала необходимым, чтобы наряду с защитой от фашистских насильственных действий была организована широкая политическая и идеологическая работа среди масс населения, ослепленных и обманутых фашизмом. Она подчеркнула, что сейчас наряду с Италией фашизм особенно угрожает Германии. Хотя к тому времени число приверженцев Гитлера было ничтожным, ее слова являлись не пустым пророчеством, а результатом глубокого анализа соотношения классовых сил в стране.

В Германии война и инфляция поставили на грань нищеты миллионы представителей средних слоев населения. Мелкие кустари и ремесленники, пенсионеры, представители интеллигенции, служащие, чиновники потеряли свои сбережения, их доходы сильно сократились, уровень жизни резко снизился. В силу ограниченного, мелкобуржуазного, часто реакционного, мировоззрения лишь немногие из них нашли путь к рабочему классу, марксистская идеология была им чужда. Большинство их, озлобленное до крайности, во всех несчастьях и бедах винило Ноябрьскую революцию и пришедшие затем к власти социал-демократические правительства. Оно видело мелких спекулянтов, наживающихся на военных поставках, и не замечало козней и интриг гораздо большего масштаба, которыми занималась крупная буржуазия. Такого же примерно образа мыслей придерживались многие инвалиды войны, которые в период инфляции оказались бесчестно обманутыми и лишенными заслуженной ими пенсии.

К тому же германские империалисты умело использовали жесткие условия Версальского договора и развязали необузданную шовинистическую кампанию, пользовавшуюся особенно большим успехом у буржуазной молодежи, среди которой оказалось много приверженцев фашизма.

Этим объясняется, что уже в ту пору опасность фашизма в Германии была очень велика. Он пока что еще не победил лишь благодаря энергичному сопротивлению рабочего класса, вследствие чего крупной буржуазии показалось на данном этапе более разумным укреплять свое господство иными средствами.

Конечно, все революционные лидеры рабочего класса к этому времени признавали, что фашизм представляет собой большую угрозу и фашистским бандам должно быть оказано вооруженное сопротивление. Но положения, сформулированные в докладе Клары Цеткин, шли гораздо дальше такого общего признания. Тем, что она, во-первых, определила фашизм как форму господства реакционной группы монополистического капитала, что, во-вторых, разгадала, какой опасной демагогией он пользуется, чтобы из обнищавших средних слоев населения создать для себя массовую базу, Цеткин заняла видное место в той небольшой группе рабочих лидеров, которые еще на той ранней стадии распознали подлинную суть фашизма. В своей борьбе против фашизма, заявила Клара Цеткин, рабочий класс должен объединиться со всеми силами, которые «по своему экономическому и социальному положению приходят во все возрастающее противоречие с крупным капиталом».