Элизабет Тейлор

Сенатор Джон Уорнер, сидевший в тот момент рядом с женой, добавил: «Жена любого политика время от времени не выдерживает такого напряжения. Кажется, что вы уже больше не в состоянии перекусывать в каком-нибудь придорожном заведении резинистую куриную ногу, и это несмотря на то, что жареный цыпленок — излюбленное блюдо Лиз, из числа тех, что она для меня готовит. Сколько долгих вечеров ей пришлось провести в одиночестве, потому что я допоздна задерживался в Сенате, чтобы не пропустить поименное голосование».

Джон Уорнер был ужасно горд тем, что не пропустил ни одного заседания, и даже послал своим избирателям сообщение о том, что участвовал во всех до единого сенатских поименных голосованиях и тем самым установил рекорд, который так и не сумел побить ни один другой сенатор-республиканец за последнее десятилетие.

«Но между нами, тем не менее, существует полное взаимопонимание. Более того, с каждым днем наши отношения приобретают все большую гармонию, — утверждал Уорнер. — И просто безобразие, что каждый год кто-то непременно начинает распускать слухи о том, будто мы с Элизабет уже на грани развода». Снискав себе в Сенате США репутацию добросовестного, трудолюбивого человека, Джон Уорнер больше не слышал в свой адрес язвительного «Сенатор Элизабет Тейлор». Кроме того, сама Элизабет, чтобы поддержать мужа, настаивала на том, чтобы к ней обращались исключительно как к «миссис Джон Уорнер», и, вообще, стремилась не привлекать к своей особе излишнего внимания. И вот теперь супруги сошлись во мнении, что ей настала пора вернуться к работе. Элизабет начала выяснять возможности своего участия в кино, на телевидении и даже в театральных постановках.

«Я ведь никогда не говорила о том, что навсегда расстаюсь с кино, — сказала она. — Я никогда не говорила, что не снимусь больше ни в одном фильме. Наоборот, я неизменно подчеркивала, что буду терпеливо дожидаться, когда мне предложат нечто такое, что придется мне по душе. Участие в съемках потребует от меня проводить не более полутора месяцев вдали от мужа, и, как мне кажется, мы с ним сумеем пережить это время. Мы планируем прожить остаток наших дней вместе, и, как мне кажется, мое краткосрочное возвращение в Голливуд нам особо не повредит».

Сенатор Уорнер был согласен с женой: «Я от души поддерживаю ее в этом начинании. Надеюсь, что у нее все сложится хорошо, и она снимется в новом фильме».

До женитьбы на Элизабет Тейлор Джон Уорнер не видел ни единого фильма с ее участием. Их первая ссора в свое время произошла из-за того, что Элизабет хотелось, чтобы он посмотрел как-то поздно вечером «Нэшнл Велвет», а Уорнеру хотелось спать. Чтобы он не уснул, Элизабет принялась избивать его подушкой и одержала победу, заставив-таки Уорнера посмотреть ее любимую киноленту.

«Не посмотри он ее тогда, его ждала бы неминуемая расправа, — рассказывала Элизабет. — Зато он потом все время повторял, что нам надо вместе отправиться на лошадях на охоту».

«Элизабет порой взбредает в голову, что мы непременно должны посмотреть один из старых фильмов с ее участием, — шутил Уорнер. — Я же валюсь с ног от усталости, а назавтра мне вставать в шесть пятнадцать утра, но Элизабет меня и слушать не желает. Давай смотреть, и все тут. И так я — один за другим — потихоньку пересмотрел все ее старые фильмы». Больше всего ему понравился фильм «Кто боится Вирджинии Вульф?».

«В этом даже не приходится сомневаться. Это такая динамичная и трогательная лента».

Уорнер даже признался в том, что по секрету всю жизнь мечтал сняться в кино в какой-нибудь небольшой роли. «Я поддразниваю этим Лиз, потому что в этом отражается тот дух соперничества, который постоянно присутствует в наших отношениях.

...Например, она будет мной помыкать, а я — лакей и вынужден перед ней расшаркиваться. Или пусть это будет другой сюжет — я сыграл бы сорвиголову-ковбоя, а она девчонку из салуна. И между нами бы кипели такие страсти!»

Тем не менее, Джон Уорнер, отложив до лучших времен свои кинофантазии, снова вернулся в Сенат, а его супруга осталась дожидаться, когда же ей подвернется картина. Наконец, после того как эту роль отклонила Натали Вуд, Элизабет получила приглашение сняться в картине «Зеркало треснуло» по мотивам детективного рассказа Агаты Кристи. Элизабет подписала контракт на 250 тысяч долларов, дав согласие сыграть стареющую кинозвезду, цепляющуюся за воспоминания о днях былой славы. То была роль увядающей звезды экрана, давно сидящей без работы, которая мечтает о своем возвращении в кино. В этой ленте Элизабет спародировала собственную карьеру, свой вульгарный вкус в одежде, свои вычурные прически, свой склочный характер. Критики сошлись во мнении, что роль сыграна просто блестяще. «Почему бы нет? — пожала плечами Элизабет, подшучивая над собой. — В этой роли многое было мне до боли знакомо».

ГЛАВА 28

Господи, — ахнула от удивления какая-то женщина, — она похожа на Этель Мерман.

- Она просто великолепна! — возразила другая.

- Как она толста! Должно быть, у нее слоновья болезнь!

- По сравнению с ней Нэнси — сущая замухрышка!

Все женщины, присутствовавшие тогда в детройтском зале «Джо Луи Арена», дружно тянули шеи, чтобы хотя бы краешком глаза взглянуть на Элизабет Тейлор. Та, словно царица, вплыла в зал, где проходил Общенациональный съезд республиканской партии. Элизабет сопроводили на почетное место на балконе. Рядом с ней восседала еще одна актриса, когда-то сотрудничавшая с «МГМ» и известная как Нэнси Дэвис, а теперь значившаяся как миссис Рональд Рейган, и которая, судя по всему, была на пути к заветной цели — стать первой леди Америки. Та же консервативная волна, что в 1978 году забросила в Сенат Джона Уорнера, в 1980 подняла на гребень волны и Рональда Рейгана, и теперь блеск Голливуда и мощь политики слились в единое целое. Июльский съезд республиканской партии, по сути дела, был чистой формальностью, необходимой для того, чтобы официально назвать имя кандидата. Однако присутствие на нем Элизабет Тейлор внесло в его работу явное оживление и буквально наэлектризовало толпу. Кинооператоры, делегаты, репортеры и фотографы до отказа забили лестницу, ведущую к ее креслу, поэтому сотрудники службы безопасности были вынуждены отгородить балкон веревкой.

Повернувшись к Элизабет, будущая первая леди Америки прошептала:

«Ты когда-нибудь могла себе представить, что мы с тобой сегодня будем здесь сидеть?»

И пока репортеры что-то строчили об ослепительном блеске бриллиантов Элизабет и скромной нитке жемчуга Нэнси, две бывших старлетки кинокорпорации «МГМ» пересмеивались и болтали, а внизу тем временем исполнительный директор Бенджамин Хуке держал свою речь. Позднее Рейганы перенесли свой предвыборный штаб на Восточное побережье, обосновавшись в Вексфорде, небольшом уединенном поместье, построенном в 1963 году супругами Кеннеди, располагавшемся всего в одной миле от Атоки, миддлбергского поместья Уорнеров.

Названный в честь старого родового гнезда клана Кеннеди в Ирландии, этот дом был построен женой покойного президента Жаклин и использовался как летняя резиденция. «Это единственный дом, который мы с Джеком успели построить», — заметила как-то раз Жаклин. Супруги Кеннеди провели здесь лишь один-единственный уик-энд в октябре 1963 года, менее чем за месяц до трагической гибели президента. В 1964 году его вдова продала это поместье, с условием, что на протяжении последующих десяти лет без ее разрешения внутрь не будет допущен ни один репортер, ни один фотограф.

И хотя сенатор из Вирджинии первоначально поддерживал Джона Конноли, теперь он и его супруга заняли место в ряду сторонников Рейгана, пообещав, что приложат все силы во имя дела республиканской партии. В сентябре Уорнеры развернули осеннюю кампанию, устроив традиционный обед со сбором средств, ставший крупнейшим мероприятием подобного рода в Вирджинии. В Атоку съехалось более четырех тысяч шестисот республиканцев, которые, заплатив за вход по двадцать пять долларов с носа, с жадностью набросились на пять тысяч двести пятьдесят жареных на вертеле цыплят, а заодно и удостоились чести лицезреть Рона и Нэнси.