Ленин. Социально-теоретическая реконструкция

9 (21) мая 1888 г. Владимир Ульянов подал прошение о разрешении продолжить учебу в Казанском университете, которое было отклонено министром народного просвещения. В тот же день с таким же прошением обратилась в департамент полиции и его мать, но и оно оказалось неудачным. [93] После этого Мария Александровна пыталась добиться принятия сына в какой-либо другой университет, и наконец, два года спустя, эти попытки увенчались успехом: Владимир получил возможность сдать в Петербургском университете экзамены экстерном за весь университетский курс. В конце августа 1890 г. он впервые в жизни приехал в Петербург для сдачи экзаменов на юридическом факультете. С конца марта по 9 мая Владимир жил в Петербурге, готовясь к экзаменам, которые он сдал в апреле с высшей оценкой. [94] В мае семью постигла новая трагедия: в Петербурге от тифа умерла Ольга. После похорон Владимир вместе с матерью уехал в Алакаевку, откуда часто выезжал в Самару. Он много читал, все лето готовился к экзаменам, после успешной сдачи которых, 15 (27) ноября 1891 г. получил на юридическом факультете диплом первой степени. [95]

На мышление Владимира оказал влияние старший, уже хорошо подготовленный марксист П. Н. Скворцов, с которым Владимир познакомился в 1893 г. в Нижнем Новгороде. В декабре 1892 г. под руководством Владимира Ульянова образовался кружок самарских марксистов, членами которого стали А. П. Скляренко, М. И. Семенов, М. И. Лебедева и другие. Этот кружок оказал определенное влияние на молодежь Поволжья. В 1893 г. Владимиру удалось установить контакты с Н. Е. Федосеевым, который также был одним из пионеров марксизма в России. В конце 1892 г. Владимир Ульянов выступил в марксистском кружке с рефератом о книге К. Маркса «Нищета философии». На хуторе близ Алакаевки он часто встречался с А. П. Скляренко и И. X. Лалаянцем [96], эти встречи могут считаться их общей школой теоретической и организационной деятельности.

Первая важная политическая акция, в которой участвовал Ленин, была связана с вопросом всероссийского значения: это была общественная инициатива помощи крестьянам, страдавшим от голода 1891 г. Это событие интересно и с точки зрения того, как ведется в настоящее время фальсификация биографии Ленина. С точки зрения уже упомянутого выше морализирующего подхода к деятельности Ленина, представляется «классической» попытка «доказать» якобы характерную для него с молодых лет «нечеловеческую жестокость», на примере голода 1891 г. продемонстрировать, что Ленин, которому тогда был 21 год, будто бы выступал против кормления голодающих крестьян. В. Водовозов [97], конечно, после смерти Ленина, представил дело так (и некоторые историки приняли это за чистую монету), как будто Ленину были совершенно чужды моральные соображения. [98] Во время голода 1891— 92 гг. Владимир Ильич на самом деле отказался сотрудничать с «представителями образованных классов» в деле «официальной ликвидации» голода, вместо этого он принял участие в деятельности независимых общественных сил. Спустя более 20 лет после этих событий Водовозов, вспоминая разговоры самарской молодежи, писал, что для Владимира Ильича «психологически все эти разговоры о помощи голодающим были не чем иным, как выражением паточной сентиментальности, столь характерной для нашей интеллигенции». По мнению Водовозова, люди интересовали Ленина только с точки зрения их полезности или бесполезности для свержения самодержавия. [99] В Самаре Водовозов, который был на несколько лет старше Ленина, к несчастью для себя вступил с ним в неудачный спор, который, видимо, оставил след в душе мемуариста. [100]

Владимир Ильич считал, что акции, смягчающие угрызения совести, не могут ни вскрыть, ни решить, а, наоборот, способны лишь завуалировать проблему. Конечно, он никогда не сомневался в важности оказания помощи голодающим и подчеркнул это в одной из своих более поздних работ («Проекте программы нашей партии»): «…(3) именно теперь, когда голодание миллионов крестьян становится хроническим, когда правительство, соря миллионами на подарки помещикам и капиталистам, на авантюристскую внешнюю политику, выторговывает гроши от пособий голодающим… социал-демократы нс могут оставаться равнодушными зрителями голодания крестьянства и вымирания его голодной смертью. Насчет необходимости самой широкой помощи голодающим между русскими социал-демократами никогда не было двух мнений». [101] В то время как либералы, пишет В. Логинов, в 1891 г. в Самаре танцевали и устраивали балы и концерты «в пользу голодающих», социал-демократы, в том числе и Ленин, разоблачали это поведение. [102]

В течение некоторого времени после получения диплома, с января 1892 г. по август 1893 г., Владимир Ульянов, не оставляя критики взглядов народничества на теорию и историю экономики, занимался адвокатской практикой. [103] В основном он выигрывал взятые на себя дела. Всего он защитил 24 обвиняемых, одно из этих дел, защита обвиненного в богохульстве портного, получило известность после революции. Во всех случаях ему удавалось добиться смягчения приговоров. Позже он с юмором рассказывал Зиновьеву о своих адвокатских приемах. Однажды он даже за щедрое вознаграждение не согласился защищать богатого купца, в то время как среди клиентов Ульянова было много крестьян, обвинявшихся в краже. Во всяком случае, эти дела расширяли его познания о русской действительности. Защищал он и купцов, больше того, однажды даже мужа, избивавшего свою жену. В последнем случае Владимир в конечном итоге отказался просить о смягчении наказания. К делам своих подзащитных он подходил с принципиальных позиций. Из него не получился бы хороший адвокат, поскольку он руководствовался социальными принципами и соответствующими им нравственными «законами» и уже тогда стремился принимать свои решения с точки зрения интересов жертв экономической эксплуатации, низших слоев населения. В июле 1892 г. он получил разрешение на ведение чужих судебных дел в Самарском суде при сохранении над ним полицейского надзора. [104]

С точки зрения интеллектуального развития Владимира Ульянова было важно то, что его семья имела прочную материальную базу, которая позволяла матери заботиться о всех детях. [105] После смерти мужа М. А. Ульянова получала пенсию в 1200 золотых рублей в год, определенный доход приносило и Кокушкино. [106] Кроме этого, Илья Николаевич оставил после себя 2000 рублей в Симбирском городском банке. Кокушкинское имение было отдано в аренду, не считая получаемых от этого доходов, стоимость унаследованной земли первоначально составляла 3000 рублей. Также Мария Александровна получила определенную сумму в наследство после смерти отца и после смерти его брата, умершего в 1878 г. Конечно, после прекращения адвокатской практики Владимир Ильич не паразитировал на своей семье, как предполагают некоторые современные «исследователи», а «устроился» в качестве независимого интеллигента. Первые публикации не принесли ему много денег, зато за законченную в ссылке книгу «Развитие капитализма в России» он позже получил гонорар около 2000 рублей. [107] Все это не означает, что он смог бы беззаботно жить без постоянной помощи матери. Владимир Ильич никогда не жил на широкую ногу, наоборот, он был очень экономным человеком, с детских лет привыкшим к скромному образу жизни, что доказывается многими письмами, написанными им матери. Наглядным примером может служить следующий отрывок из письма: «Нынче в первый раз в С.-Петербурге вел приходо-расходную книгу, чтобы посмотреть, сколько я в действительности проживаю. Оказалось, что за месяц с 28/VIII по 27/IX израсходовал всего 54 р. 30 коп., не считая платы за вещи (около 10 р.) и расходов по одному судебному делу (тоже около 10 р.)… Правда, из этих 54 р. часть расхода такого, который не каждый месяц повторится (калоши, платье, книги, счеты и т. п.), но и за вычетом его (16 р.) все-таки получается расход чрезмерный… Видимое дело, нерасчетливо жил…». [108]